Спэнсер Коэн (ЛП)

образам Эндрю в спортивной одежде.

***

Пятница тащилась. Типа в прямом смысле тащилась. Я помог Эмилио и Даниэле в

салоне, договорился с клиентом о месте и времени встречи в понедельник. Убрался в

квартире, почитал, поел. Короче, переделал все возможное, а потом потратил несколько

часов на подготовку и выбор одежды. Часы же тикали так, словно в них сдыхала

батарейка. Потому что я лишался рассудка.

Но, как хороший мальчик, держа в руках пиццу, в семь часов я стучал в дверь

Эндрю. Я слышал его шаги по лестнице, звук отпирающегося замка, а потом он распахнул

дверь и улыбнулся.

И будто по космическому сдвигу, жизнь снова наладилась.

– О, отлично, – сказал он. – Я есть хочу.

– Привет, все неплохо. А у тебя? – пошутил я над отсутствием приветствия. –

Доехал нормально, но мне показалось, таксист не оценил запах пиццы в машине.

Эндрю рассмеялся.

– Прости. Привет, как ты? Это превосходно. Как доехал?

Я всучил ему коробку.

– На здоровье.

Он прошел в гостиную, положил пиццу на стол и направился в кухню.

– Пива или газировки?

– Пиво подойдет.

– Да уж, – ответил он, возвращаясь и подавая мне бутылку. Одет он был в джинсы и

старую рубашку на пуговицах, выглядевшую поношенной и мягкой. Господи. Ступни

были голыми. Я не мог припомнить, говорил ли ему, что находил джинсы и голые ступни

эротичным зрелищем, но черт побери.

– Они не воняют, – произнес он, шевеля пальцами ног. – Клянусь.

Боже правый. Меня поймали за разглядыванием его ступней. Когда я поднял взор, он бросил взгляд на мое лицо, и губы начали медленно растягиваться в улыбке.

– Ой.

– Заткнись.

Он усмехнулся, и мы чокнулись пивными бутылками.

– Ну? Пицца? Или продолжишь пялиться на мои ноги?

Игнорируя его, чтоб не умереть от смущения, я закатил глаза и сел за стол. Открыл

коробку и взял кусочек пиццы.

– Достают на работе выложенной фоткой на «фейсбуке»?

Он почти впился зубами в свой первый кусочек, но остановился. И простонал.

– Смертельно, – сказал он. – Всю неделю. – Он откусил и благодарно замурлыкал. –

М–м–м, супер.

Он заточил четыре куска, я два.

– Ты ел сегодня? – спросил я.

Он покачал головой и запил еду пивом.

– Нет. Я избегаю столовой, потому что… ну, потому что новая любимая игра в

отделе – «давайте зададим Эндрю сто один вопрос о его новом бойфренде».

– Новом бойфренде? – улыбнулся я. Слова мне понравились больше, чем должны

бы. – И какой же он? Держу пари, симпатяжка.

Теплая волна окрасила его щеки и опустилась к шее.

– Заглохни. Ты меня понял.

Я подцепил этикетку на пивной бутылке.

– Меня и хуже называли.

Улыбка исчезла с его лица.

– Ревнивые бывшие?

– По большей части клиенты, – сознался я. – Парни, которым я пытаюсь помочь.

Понятно, что я не их типаж, и они находят мою скуку на городских светских приемах или

в опере немного невежливой.

– Правда? Тебе приходилось ходить на светские приемы и в оперу? – Он

нахмурился. – И тебя за это унижали?

– Ты бы поразился, – тихо проговорил я. – Мне платят за выполнение работы. Ко

мне относятся точно так же, как и к людям, что стирают одежду или моют машины.

Эндрю медленно кивнул, а на лице мелькнула боль, но затем он заменил ее улыбкой

и прочистил горло.

– Тебе должно быть ужасно скучно есть пиццу и смотреть кино в пятничный вечер.

– Это не было вопросом. Больше походило на констатацию для самого себя. – Я не

любитель тусовок.

– Прикалываешься? Все идеально. Я просто обожаю проводить вечера с пиццей и

кино. Разумеется, временами круто выфрантиться в костюм, но это дерьмо надоедает.

Он улыбнулся искренне, но в то же время немного натянуто.

– Выфрантиться?

– Ну, в смысле принарядиться. – Я пожал плечами. – Клянусь, каждому моему

знакомому нужно взять урок по австрализмам, чтоб мне не приходилось объяснять такие

вещи.

– Или мне стоит записаться на лоботомию…

Я уставился на него. Рот распахнулся. Он громко расхохотался и закинул ногу на

стол.

– Вот, полюбуйся моей голой ступней.

– Пошел к черту.

Он засмеялся еще громче.

– Какой же ты развязный.

Он поиграл бровями.

– Да, я такой.

Я застонал, частично из–за того, что высказывание вышло двусмысленным, а

частично из–за того, что представил его с членом во рту.

– Завали и включай уже фильм.

Все еще посмеиваясь, он отнес коробку из–под пиццы на кухню и присоединился ко

мне в гостиной. Он вручил мне полную бутылку пива и, улыбаясь, подставил диск.

– Что смотрим? – полюбопытствовал я. Он швырнул мне обложку «Как приручить

дракона – 2». – Серьезно? Мы будем смотреть мультик?

Он поднялся, выглядя оскорбленным, улыбка окончательно и бесповоротно

исчезла.

– Я… Ну, я… Мы не обязаны. Просто я подумал…

– Ты уже сделал лоботомию? – с ухмылкой поинтересовался я.

Он впился в меня взглядом.

– Ты сволочь.

– Спасибо.

Он взял пиво с кофейного столика и разместился на диване не рядом со мной, но и

не на другом краю. В начале фильма он вытянул ноги на столик, и я сделал то же самое.

Он прокашлялся.

– Тебе нормально? Чувствуешь себя как дома? – Он уставился на мои ботинки.

– Да, спасибо, – усмехнувшись, ответил я, не отрывая глаз от телевизора. Ясно было

без раздумий: стоило только посмотреть на него, и я схватил бы его за лицо и целовал, пока он не кончит. Черт. Теперь я размышлял об этом. Я с трудом сглотнул. Господи, воздух в комнате внезапно начал опьянять, а его близость ощущалась вовсю. – Ну, – я

кашлянул и кивнул на экран, – и что ты рисовал для этого мультика?

Пока шел фильм, Эндрю рассказывал мне о различных сделанных им сценах, какие

моменты ему нравились, какие были сложными, какие любимыми. Но потом что–то

случилось. В фильме. И пришло ниоткуда, и было неожиданным. У меня не имелось

подсказок и времени на подготовку. Да ради всего святого, это же детское кинцо.

Умер отец.

В мультфильме. Отец умер. И волна воспоминаний и эмоций шарахнула по мне, как

удар в самое слабое место. Конечно, ни о чем подобном я даже не подозревал.

Я глубоко вдохнул, не желая привлекать к себе внимание. Уставился в стену и

осознал, что смотрел на рисунки из этого самого фильма, что совершенно не помогало.

Тогда я перевел взгляд на верхнюю часть экрана. Там было написано что–то о

разрешении, и я так упорно таращился на надпись, намеренно избегая фильма, что глаза

начали слезиться. Я медленно выдохнул, но сидевший поблизости Эндрю услышал мое

нервное дыхание. Он повернулся ко мне и расхохотался. Видимо хотел еще что–то

ляпнуть насчет моего рева над детским мультиком.

Но потом рассмотрел мое лицо.

Он сел прямо и завозился с пультом, выключая телевизор. Я подорвался с дивана и

вышел в кухню перевести дух. О, черт. В груди жгло столь же красноречиво, как и много

лет назад.

Эндрю встал позади меня и положил ладонь на мое плечо.

– Спэнсер, прости. Я должен был понять… Я предполагал, что что–то произошло.

Но об отце даже не подумал.

Я покачал головой и положил ладонь грудь, чтоб перебороть боль.

– Все в порядке. Ты ведь не знал. – Я снова вдохнул. – Просто накатило. Извини.

Его ладони лежали на моих плечах, на лице запечатлелось беспокойство.

– Не извиняйся. Извиняться должен я. Твой отец?

Я откинул голову назад и нервно выдохнул в потолок.

– Мой отец… – Эндрю убрал руки с моих плеч, но прежде чем он успел отступить

назад, я схватил его за футболку и сжал материал, удерживая на месте. Мне требовалась

его близость. Мне хотелось рассказать ему о случившемся, хотелось поделиться, для чего