Грязь (СИ)

Одним вечером Джеджун проснулся от острого чувства, что на него смотрят. В голову полезли картины мясорубки, пыток и избиений. Однако паника схлынула — в кресле сидел менеджер, наблюдал за своим несчастным подопечным.

— Менеджер Ли?

— Привет, Джеджун, — мужчина поднялся и подошел. — Извини, что разбудил.

— Зачем вы тут? — непонимание вновь переросло в тревогу.

— Принес бумаги.

— Что? — Джеджун нахмурился, глядя на услужливо подсунутые под нос документы. — Что это?

— Господин Чхве не выходит на связь, поэтому генеральный директор компании созвал совет по твоему вопросу. Они решили, что в обоюдных интересах будет лучше расторгнуть контракт. Нужно просто поставить печать.

Дже глянул на проставленную дату.

— Задним числом? — усмехнулся он невесело. — Так получается, я свободный агент аж с марта.

— Компания полагает, что риски слишком велики. Акции стремительно падают.

— Какие риски?

— Банкротства, — менеджер взял пульт и включил телевизор. К нему был подключен интернет, и вскоре Дже увидел страницу популярного сайта, где пользователи обсуждали происходящее в стране. Джеджун увидел собственную фотографию, не самую качественную, снятую после рождественской вечеринки. Он тогда здорово напился и заигрывал с фанатами с идиотской улыбкой, едва не пошел обниматься, хорошо, что охрана вовремя развернула и увела к машине. Все писали только о нем. Одна статья краше другой.

«Черный пиар увядающей звезды!»

«На что еще готов пойти айдол, чтобы не идти в армию?!»

«А было ли нападение?»

«Ким Джеджун и его спонсоры»

«Уход из группы. Уход из компании. Что дальше? Уход из жизни?»

Перед Джеджуном замелькали самые рейтинговые комментарии, наполненные злорадством, откровенной насмешкой и завистью. Его имя смешали с дерьмом, растоптали.

«Он вытягивает ваши денежки и живет на широкую ногу, в то время как вы даже курицу не можете себе позволить, ебаные фанючки!»

«Спорим, медсестры позволяют ему лапать себя, тск тск! Жалкий тип»

«Сдохни. Тогда мы поверим, что тебя так сильно избили»

«Я отдала свои юные годы, поддерживая его, а он взял, и бросил группу, разбил мое сердце, ненавижу его!»

Желчь, казалось, способна была выесть экран телевизора. Безымянные ублюдки, словно сговорившись, вспоминали его промахи и курьезные ситуации со времен дебюта. Здесь он поклонился недостаточно низко, здесь нетрезвым сел за руль, а тут позволил запостить фотографию с девушкой, чем испортил ее репутацию. Факты перевирались, сплетни, слухи и домысли облепляли их снежным комом, который грозил задавить под собой Джеджуна.

— Замечательная подборка, — выдавил Дже.

— Я ничего не делал, это реальная ситуация. Как видишь, весьма плачевная. От такого не отмыться.

— Корабль дал течь, и крысы поспешили на выход, — Дже перевел взгляд с телевизора на менеджера. — Зачем было приходить? Уверен, у вас есть возможности поставить печать без меня.

— Мы действуем… стараемся действовать в рамках закона.

— Точно, — усмехнулся Ким, сгорая от желания дать Ли в морду. Ногой, потому что от рук сейчас толку мало. — Поэтому составили эти документы.

Менеджер опустил глаза. Возможно, он действительно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я ведь остался жив, — спазм истончил голос Джеджуна, и он шумно сглотнул, отчаянно заморгал, чтобы унять жжение в глазах. — Голова на месте… Я все еще могу сочинять песни, продюсировать…

— Дже… — менеджер поджал губы и покачал головой.

Ким не удержал слезы, и те заструились по щекам, хоть он и боролся изо всех сил. Проиграл даже здесь. Гордость рассыпалась в прах. Вскоре рядом окажется и самоуважение.

— У меня нет с собой печати, как ты можешь заметить, — выждав несколько минут, чтобы окреп голос, произнес Дже.

— Я принес.

Мужчина поспешно достал из кармана маленький цилиндр, снял крышку и продемонстрировал Джеджуну. Тот не ожидал, на миг потерял дар речи.

— Проникли в мою квартиру или сделали сами? Вообще то и то и другое преследуется по закону.

— Джеджун, пожалуйста…

— Убирайся отсюда. Печать поставишь где-нибудь в другом месте, не хочу тебя видеть.

— Слушай, я тебе не враг. Можешь отказаться, тогда снова будет суд, есть возможность отсудить куда большие отступные.

— Да пошли вы все.

— Юрист свяжется с тобой позже. Поправляйся.

— Иди на хуй.

Джеджун демонстративно уставился в окно. И мозолил влажными глазами занавески, пока палата не опустела. Тогда он дал волю слезам, не стесняясь всхлипываний. Щеки обжигало и щекотало, но он не мог даже уткнуться в ладони, от этого выл еще громче.

— Я стал бесполезным, мама, — прошептал он сквозь рыдания. — И они убили меня. Т-ты… п-поэтому приходила? Хотела предупредить или что-то типа того, а я не понял… Глупый, бесполезный сын.

Вымотавшись, Джеджун погрузился в сон. Медперсонал с тревогой наблюдал, как он сдавал. Нервное истощение било по нему сильнее молота. Ким замкнулся в себе, часто плакал, а когда слезы иссякали, часами смотрел в никуда, ни на что не реагируя. Он игнорировал еду, посетителей, превратившись в молчаливую бледную куклу.

Прошел месяц. Репортеры из-под окон убрались, им на смену вышли фанаты. Медсестры, желая порадовать его хоть как-то, приносили пакеты с подарками и письма. Их читал ему Юнхо. Джеджун по-прежнему молчал, только на лице теперь отражалось раздражение. Под предлогом усталости, он отмахивался от визитов гангстера, ворчал или открыто просил не приезжать.

«Вчера эти тупые сучки перекрыли улицу у больницы, я простояла целый час в пробке. Что поделать, какой кумир, такие и фанаты»

«Хватит строить из себя жертву! Мы вынуждены вставать в семь утра и переться на работу, в то время как ты дрыхнешь в ВИП-палате до обеда»

«Вместо того, чтобы стоять часами под окнами того, кто даже ни разу не вышел и не поблагодарил за поддержку, лучше бы провели это время с родителями»

— Я к кровати привязан, как собака, ты, тупая тварь! — вскрикнул Джеджун, брыкаясь.

— Г-господин Ким, — медсестра испуганно стиснула пульт. — Не читайте этот хейт, лучше посмотрите какой-нибудь фильм.

Дже покосился на девушку злобным взглядом, буркнул.

— Что-нибудь кровавое.

— Вам бы комедию.

— Включи самый трешовый треш, пожалуйста! И оставь меня в покое.

Девушка включила первый попавшийся фильм с соответствующим содержанием, поклонилась и выскочила за дверь. Джеджун с тоской посмотрел на пульт, оставшийся лежать на краю кровати. Пришлось смотреть в экран. Жестокость картины не оставляла эмоций в еще обглоданной душе, крики несчастных жертв, медленно бегущих от маньяка, не трогали. Он глядел в экран, но мало что видел там, в середине фильма совершенно выключившись.

Спицы из правой руки вытащили, вновь загипсовали. Врачи с особым трепетом обследовали его, с облегчением отмечали, что кости срастаются правильно. Следы избиения прошли, с носа сняли шину. О серьезности ситуации говорили лишь капельница и ремни, которыми так же были зафиксированы его руки. Дже медленно сходил с ума в четырех стенах, разговаривал вслух сам с собой, день и ночь крутил ужастики. Его ужасала перспектива тишины. Словно бы он сам мог впасть в забвение.

Мне не больно и не страшно. Ждете моих слез, суки? Ждете, что я буду жалеть себя?! Сосите, твари! Я никогда не покажу, что чувствую на самом деле. Просто буду думать о другом. О том, что приносит счастье. Юнхо… Мой Юнхо… Стоит ему улыбнуться мне, дотронуться рукой, поцеловать, я как будто лечу в лучший мир. Почему это случилось со мной? Почему в моей жизни так много боли? Чем я заслужил? Если бы я тогда набрался немного терпения и остался с придурком Ёнгилем, ничего такого не случилось бы. Я облажался и теперь мое будущее разрушено.