Грязь (СИ)

========== Мама ==========

В фургоне остро пахло ттокпокки. Чавкая, трое грязных детей в возрасте пяти-шести лет торопливо поедали нехитрую еду, вылавливая из миски куски прямо голыми руками. Ели молча — знали, что за разговорами останутся голодными, потому и сопели, давясь, как зверята. Четвертый мальчик спал, совершенно обессилев за день. Запрокинув голову, он спал, раскрыв рот. Пятый, совсем еще малыш, прижимал к груди замызганную игрушку и с отупением глядел куда-то в окно, покачиваясь в такт движению. На полу лежало шестое тельце.

Двое взрослых мужчин на переднем сидении попивали дешевую газировку из банок и совершенно не обращали внимания на детей. Они словно обособились от всего, в том числе от жалости и сочувствия. Все перекрывал страх. Забитая мужская гордость спряталась за грубостью и жестокостью, они просто пытались выжить, выполняя противную работу, день за днем копошась в дерьме и все больше вязнув в нем. За годы подобной жизни они приучили себя к тому, чтобы относиться к детям, как к рабочему инструменту, кем, по сути, те и были.

Фургон въехал в пригород уже в сумерках. Попетляв по улицам, он оказался во дворе одного неприметного дома.

— Выметайтесь.

Дети привычно открыли дверь и вылезли на улицу. Тощие оборванцы, они сгрудились, пытаясь согреться. Один из мужчин подтолкнул самую старшую девочку к дому. За ней потащились младшие. Второй же вытащил за руку мальчишку, всю дорогу пролежавшего на полу. Он был покрыт засохшей кровью и грязью. От него жутко пахло потом и нечистотами. Поморщившись, бандит потащил его едва не волоком, оставив двери машины на распашку, чтобы хоть немного проветрить салон.

Дом был заставлен старой мебелью. Дети прошли знакомой дорогой и скрылись в полутемной комнатушке, где работал черно-белый телевизор. На сегодня их ад закончился. А для мальчишки, которого занесли последним, он только начинался. Несчастного унесли в противоположном направлении. Бандит постучал в дверь, получив разрешение зашел. Пузатый холодильник, плита и алюминиевая раковина напоминали, что когда-то здесь была кухня. Сейчас это помещение было и рабочим офисом, и комнатой отдыха и неким подобием пыточной. Единственная новая вещь, словно инопланетянин, маячила в углу — большой ксерокс для печати фотографий. В центре кухни стоял круглый стол. За ним восседала женщина, безразлично пялилась на разложенную перед ней газету и жевала лапшу. Короткие волосы были по обыкновению взъерошены, маленькие глаза скользили по строчкам. Ее крепкое поджарое тело скрывалось за мужской одеждой, такой же неопрятной, как и обстановка дома.

— Как все прошло? — спросила она, не отрываясь от еды.

— Ровно.

— Рейдов не было?

— Нет. Кхм, — мужчина прочистил горло, привлекая внимание начальницы к себе. — Мама, тут это… Пацан шатался по нашей территории.

— Чей он?

— Не знаю. Молчит.

Женщина подняла глаза от чтива, взглянула на мальчика. На ее лице не было эмоций, словно бы это был вовсе не человек.

— Из какой ты банды? — спросила она.

Мальчик еле держался на ногах. Его измученный взгляд был наполнен обреченностью и полнейшим равнодушием. Такие глаза были у стариков во время войны. Они уже ничего не боялись, слишком устали и безропотно ожидали свою учесть. Судя по всему, жизнь и ее люди преподали ему столько уроков, что душа лишь чудом еще держалась в его измочаленном теле.

— Сбежал из дома? Ты сирота?

Не получив ответ, она отмахнулась от него и вернулась к еде.

— Избавься от него, — приказала она шестерке.

— Мама…

— Мне не нужен еще один рот. Все, иди отсюда.

В глубине дома вдруг раздался плач. Детский вой стеганул по венам, тоскливый и испуганный. Женщина только поморщилась.

— Господи, как же надоело! — мама выплюнула лапшу и отпихнула от себя тарелку. Заметив, что подчиненный еще топчется тут, повысила голос. — Ты и этот мусор все еще здесь?!

Бандит спохватился и потащил мальчика за руку вон. Но тот воспротивился из последних сил. Стянув тарелку, которая оказалась на самом краю стола, он разбил ее ударом о ближайших шкаф. Извернувшись, волчонок полоснул крупным осколком по руке бандита. Тот инстинктивно выпустил парнишку. На мгновение паренек взглянул на лапшу, лежащую у ног, но тут же перевел взгляд на врага. Рывок забрал последние силы, и осколок в руках дрожал.

— Ах ты сученок! — мужчина без особого труда поймал ребенка за руку, вывернул запястье, обезоружив, и наотмашь ударил его по лицу.

Мальчик тяжело рухнул на пол, остался лежать без сознания. Ухватив тело за шкирку, бандит потащил его в коридор. Женщина приподнялась.

— Стой. Оставь его.

— Но ты ведь…

— Брось к остальным. Если выживет, останется. Нет — ты знаешь куда его деть.

Бандит кивнул. На мгновение из моря равнодушия, затопившего его душу, показался островок облегчения. Ведь сегодня ему не придется убивать ребенка. Торопясь убраться с глаз босса, он ушел в детскую. Так банда называла пристрой, где ночевала свора полуголодных сирот. Пол устилали одеяла, на одном свернулся клубочком мальчик с игрушкой. Остальные, позабыв про усталость, таращились в телевизор. Бросив новичка в угол, бандит ушел.

Тусклый день набирал обороты. Солнце скрылось за тучами, и мир наполнился серыми красками. Дети скопились во дворе, громко переговаривались. Новичок сидел на крыльце и наблюдал, как они тыкают прутиками в полудохлую кошку. Та лежала на боку, на голове у нее была ужасная рана. Судя по всему, ее смертельно укусила бродячая собака. Сидевшие тут же взрослые колупались со своими делами, не обращая внимания на детей, набивали школьные рюкзачки пачками денег.

— Мама, можно взять ее себе? — крикнула взрослая девочка бандитке, которая сидела в кресле и курила.

— Она скоро умрет, оставьте ее, — буркнул один из мужчин, проходя мимо с ключами от фургона.

— Ну пожалуйста.

— Это бесполезное животное, — женщина выдула белесый дым.

— Мама!

Не желая слышать стонов, она поднялась и схватил лопату, прислоненную к стене дома. Никто не заметил отсутствия малыша с игрушкой. А тот умер от истощения под утро. Его унесли и закопали за домом, инструмент вымыли и оставили сушиться. Теперь женщина схватила лопату, стремительно подошла и, замахнувшись, опустила ее лезвием вниз. Голова бедного животного легко отделилась от тела, покатилась по земле. Дети с визгом разбежались в разные стороны.

— Станете такими же бесполезными, я убью и вас, — женщина вынула сигару изо рта и спокойно приказала. — За работу.

Пряча слезы, дети поспешили в фургон, где их ждали рюкзаки. А мама засунула руки в карманы штанов и поплелась в дом. Заметив, что на нее таращиться волчонок, она усмехнулась.

— Чего смотришь, урод? — Мальчик молчал. Мама всматривалась в его глаза. - А ведь ты мог прекратить ее страдания, но предпочел смотреть. — Тишина в ответ. — Ты понимаешь где очутился? Понимаешь, что должен быть благодарен мне?

— Хочу есть.

— Что? — женщина вылупила на него глаза, изумившись.

— Хочу есть, — повторил он.

Мама молча докурила. Все это время они с парнишкой играли в переглядки.

— Ты еще ничего не сделал для меня, почему я должна тебя кормить?

— Если я умру от голода, ничего не смогу сделать.

Женщина усмехнулась.

— Верно. Эй, Джа, — крикнула она одному мужику. — Накорми его, когда закончишь. А после дай ему работу. — Она хотела уже зайти в дом, когда задала еще один вопрос. — Как тебя зовут?

— Юнхо.

За год погибли еще две девочки, но их место быстро заняли другие дети. Целыми днями они попрошайничали на вокзалах и метро, сидели в подземных переходах и на рынках. У каждого была своя легенда о том, как родители попали в больницу или умерли. Заметив полицейских, малышня быстро собирала миски с мелочью и убегала, с ловкостью крыс уходя от погони. Они знали все углы, грязные дыры и лазы, и вскоре начали использовать свои знания для краж. Не жалели ни молодых, ни старых. Не жалели друг друга. В основном они таскали еду, только она имела для них ценность.