Там, где мы есть (СИ)

— Твоего «спасибо» заслуживает еще кое-кто, — Робби быстро зашнуровал свои сапоги, подцепил куртку и, поднявшись с кровати, повернулся к Киллиану, который, избегая смотреть Робу в глаза, так подозрительно сосредоточенно шнуровал рубаху, что не оставалось сомнений, что он прекрасно знает, о ком сейчас идет речь. — Тебе не кажется, что условия твоей с ним сделки были неравноценными?

— В смысле? — Киллиан, все же оторвавшись от процесса завязывания шнурков и застегивания крючков, вскинул голову.

— Не делай вид, что ничего не понимаешь, — Роб усмехнулся. — Он сказал, что ты уступил ему ночь со мной в обмен на свое реальное имя.

— Но…

— Но сам провел со мной половину этой ночи, а значит, вашу сделку можно считать недействительной, — Робби покачал головой. — И зачем обманывать самого себя, Киллиан?

— О чем ты говоришь?

— О том, что ты не рассказал ему всей правды о том, что произойдет, если отдать свое реальное имя Неверлэнду.

— Ах, об этом… — Киллиан присел на кровать, чтобы обуть сапоги. — Ты думаешь, он случайно сказал свое имя здесь, где Неверлэнд его не услышит? — он вскинул голову. — Он сказал его не Неверлэнду, а мне. А что касается тебя… Он получил, что хотел. А еще он хотел увидеть, как тебе хорошо с… ним же. Ведь я — это и есть он в этой реальности. И мне показалось, ты был не против того, что мы сменяли друг друга, — Киллиан поднялся, деловито потопал ногами, чтобы сапоги сели так, как надо, и развернулся к Робу — нахмуренные брови и сложенные на груди руки не сулят ничего хорошего. — Ну, не сердись, — Киллиан виновато улыбнулся и притянул к себе насупившегося парня. — Я тоже соскучился по тебе, а он оказался понятливым, — он прижался губами к нервно пульсирующей на виске венке. — И я благодарен ему за то, что, несмотря на то, что ты всего лишь на одну ночь открыл для него свой Неверлэнд и на наши с ним договоренности, он позволил мне побыть с тобой.

— Каково это — договариваться с самим собой? — Робби прижался к груди своего Кэпа, но не почувствовав привычного запаха корабельной древесины, вскинул голову и понял, что снова разговаривает с Колином.

— Непривычно. Как будто мысленно разговариваешь с другим собой. И еще немного странно, когда не можешь управлять своим телом. Но в то же время — видишь, слышишь и чувствуешь все то же, что и… он, — Колин мягко обхватил ладонями лицо своего мальчика и поцеловал его приоткрытые губы. — Ты хотел прогуляться…

Питер мог бы просто щелкнуть пальцами, как только они вышли на лестницу, и переместить их с помощью своей магии в нужное место, но ему больше нравится, держась за руки, неспешно брести по тропинке, ведущей к озеру в глубине леса и к лагерю Потеряшек, и снова рассказывать Колину о своем Неверлэнде. Конечно, он рассказывал Колину о своей другой реальности и раньше. Но одно дело только слышать, и совсем другое, когда все видишь сам, находясь в этой реальности. И пока они шли к лагерю, Питер рассказывал о своих подопечных: и о мальчишках-потеряшках, что ненадолго задерживаются в Неверлэнде; и о тех, что уже давно находятся на острове, и которых он — Питер Пэн — считает своей семьей.

— Вместо Феликса за мальчишками теперь приглядывает Сэд.

— Успешно?

— Справляется. Мальчишки его слушаются… Серьезный и ответственный. Он мне нравится.

— Мне уже начинать волноваться по поводу этой симпатии? — в вопросе сарказм и нотки ревности, больше присущие Киллиану…

— Можешь считать, что это повод не оставлять меня одного надолго, — Питер рассчитывает, что его не менее саркастичный ответ все прояснит.

— Я намереваюсь остаться с тобой навсегда, — и это желание Киллиана…

— Мы еще успеем это обсудить, а у него осталось совсем немного времени… — во взгляде Питера укор, и Киллиан опускает глаза, а когда снова поднимает, прищуривается и улыбается в точности как Колин.

OneRepublic — Counting Stars

Когда они появились в лагере, над поляной повисла тишина, а в их сторону обратилось несколько десятков настороженных глаз. Парень, в ногах которого лежал белый волк, жестом пригласил их к костру, и как только они уселись на освобожденные потеснившимися мальчишками места, разговор возобновился. Вполуха слушая парнишку, рассказывающего о забавных случаях из своей службы юнгой на флагмане королевского флота, Колин рассматривал сидящих вокруг костра. Он сразу узнал Феликса, сидящего напротив и обнимающего одной рукой светловолосого парня, который сканировал Колина изучающим взглядом. Это Хеллион — Колин знаком с ним по своим снам, несвязанным с Неверлэндом… И как только эта мысль появилась в голове Колина, Хеллион подмигнул ему и поприветствовал легким кивком головы. Колин пробежался глазами по лицам других мальчишек и поймал себя на мысли, что благодаря рассказам Роба, кое с кем он был заочно знаком. Парень, который пригласил их к костру — это Сэд, а белый волк, пристроившийся в его ногах, конечно же, Призрак. Вот тот парнишка, что сидит рядом с рассказчиком и сосредоточенно что-то выстругивает из деревяшки — Кайл. Парнишка, который растянулся на земле и задумчиво рассматривает звезды — Тим. Заливисто хохочущий мальчик, лицо которого усыпано веснушками — это определенно Рон, а вот этот, треплющий холку Тени — Грей… Колин узнает добрую половину мальчишек. И у него чувство, что он заново приобрел когда-то потерянную семью. Ему тепло вовсе не от жара костра, а от согревающей дружелюбной атмосферы и искренних улыбок, адресованных непосредственно ему. А может быть, его согревает Питер, который, перекинул ногу через бревно, придвинулся к Колину, тесно прижался к нему и, обхватив руками и уперевшись подбородком в его плечо, затих, слушая очередную историю. От его дыхания тепло и немного щекотно, а тихий переливчатый смех, иногда раздающийся над ухом, вызывает бесконтрольную улыбку.

Когда Хеллион сообщил, что им с Феликсом пора возвращаться в Листерию, умиротворенность семейной идилии взорвалась суетой, потому что все дружно собрались их провожать. К лесу в направлении тропинки, ведущей к утесу и бухте, потянулась цепочка галдящих и веселящихся мальчишек. Шумная ватага утащила за собой и Феликса и, как ни странно, Колина, которого все, конечно же, приняли за Киллиана и теперь засыпали его вопросами и о «Веселом Роджере», и о Мистере Сми, и о его впечатлениях о Листерии. Колин растерянно оглянулся, явно ища поддержки Питера, но тот лишь беспомощно развел руками и пожал плечами.

— Хорошая получилась ночь.

— Хорошая, — Питер узнал тихий голос того, кто стоял за его левым плечом. — Только какая-то подозрительно долгая, тебе не кажется? — он обернулся — Хеллион с улыбкой провожал взглядом ватагу мальчишек, которые почти скрылись в лесу.

— Просто захотелось продлить удовольствие себе и… вам, — пристальный взгляд темно-синих глаз. — Это ведь не Киллиан сидел с нами возле костра?

— Откуда ты знаешь?

— Мысли, Питер… Особенно, если они навязчивы, — Хеллион кивнул головой в сторону доносящегося из леса шума, намекая Питеру, что было бы неплохо и им направиться к побережью бухты. — Если Киллиан и мог сожалеть о том, что эта ночь рано или поздно закончится, то уж точно не переживал бы, что больше не сможет вернуться в твой Неверлэнд, который ты открыл для него только на одну ночь. И он мучается от того, что не может быть с тобой ни в одной из реальностей. И отчаянно желает быть с тобой хотя бы в своих снах… Почему только одна ночь, Питер? Чего ты боишься? — Хеллиону и не нужно слышать ответ, ему достаточно мыслей, которые Питер позволяет ему прочесть. — Понятно… А по-моему, они прекрасно ладят друг с другом. И вообще, воспринимай их как одно целое.

— Легко сказать, — Питер хмыкнул. — Особенно, если видишь, что они разные.

— Думаю, что это как-то связано с твоим браслетом… Но ведь это и хорошо, что они разные, — Хеллион закусил губу и слегка толкнул Питера плечом. — Ощущения же тоже разные?

— Господи, Хелли, сейчас же прекрати читать мои мысли! — Питер, ошарашенно остановившись, почувствовал, как зарделся, и надеялся, что в ночном полумраке Хеллион не заметит его смущения.