Укрощение Рики (ЛП)

— Ну и ладно. Эй, а нам обязательно называть его приютом? Может, пусть будет Академия?

Блонди улыбнулся.

— Так ли уж важно название, пет?

— Очень важно! Академия звучит намного лучше.

— В таком случае она должна быть открыта для всех цересских детишек?

— Для всех без исключения!

— Кого бы привлечь к разработке дизайна?.. — подумал вслух Ясон.

— А это здание — чья работа?

— Это? Проект Мегалы Чи, он перестроил башню после того, как ее повредило землетрясение.

— А можем мы обратиться к нему?

— Ну, разумеется. Хотя… — Ясон внезапно засомневался, сможет ли Мегала держать всё в тайне до тех пор, пока не придет время рассказать Юпитер. — Боюсь, это не лучший вариант.

— Тогда как насчет «Башни Усмирения»? Кто ее проектировал?

Ясон улыбнулся.

— Мегала Чи.

— А «Эмпориум»?

Блонди кивнул.

— Он же. Кажется, его стиль тебе особенно близок. Ну, хорошо, я с ним свяжусь… но, вероятно, придется подождать до завершения торгового конвента.

Рики снова закашлялся, да так сильно, что лицо его покраснело как помидор. Он с усилием боролся за каждый глоток воздуха.

— Пора принимать лекарство, — решил Ясон. — Сейчас принесу.

Монгрел только кивнул — говорить он был не в состоянии.

— Какой аппетитный запах! — восхитился Калан, когда аромат аристийского шоколадного пирога наполнил апартаменты Омаки.

Пока пирог выпекался, они с Ру вдвоем сидели за кухонным столом. Ру с гордостью улыбнулся.

— Надеюсь, что и на вкус будет неплохо.

— Конечно, будет! Его же приготовил не кто-нибудь, а ты. Жаль только, что придется ждать до завтра, прежде чем съесть.

— Ты же вылизал миску, — напомнил Ру.

Калан ухмыльнулся.

— Да, и было очень вкусно. Моя мама тоже такой пекла.

Парень произнес эти слова и замолчал, на лицо его набежала тень. Ру с интересом посматривал на него.

— Я заметил, ты неохотно говоришь о своей семье.

Калан помрачнел еще больше и уставился в стол.

— Они все умерли.

— Все?

Аристиец кивнул.

— Их… убили.

— Пресветлая Астраджия! — прошептал Ру. — Прости, Калан. Даже представить себе не могу, как тебе, должно быть, больно.

Парень поднял взгляд, в глазах его стояли слезы. Повар и бывший посыльный долго и пристально смотрели друг на друга, и между ними протянулась ниточка доверия и взаимопонимания. Потом Калан молча кивнул — его горло так сжалось, что он не мог произнести ни слова. Одинокая слеза медленно и печально потекла по его щеке, и он сердито смахнул ее рукой.

— Эй! — сказал Ру и положил ладонь на колено юноши. — Иногда нужно и поплакать. Я бы на твоем месте тоже не удержался.

От этих слов будто прорвало плотину, более двух лет сдерживавшую чувства в душе Калана. Он так долго пытался и не мог забыть весь ужас того дня, когда его отец, мать, сестры и братья лишились жизни всего за несколько минут. Слезы неудержимым потоком хлынули по щекам юноши, и он горько всхлипывал, уткнувшись в плечо утешавшего его Ру.

Открыв глаза, Йоси вздрогнул — перед ним стоял Аки, направляя лазерный пистолет прямо ему в лицо.

— Если сейчас не встанешь, я тебя оболью! — пригрозил мальчишка.

— Из тебя получится отличный будильник, — зевая, ответил блонди. — Я заберу тебя с собой и всегда буду вставать вовремя.

— Я не могу пойти с тобой и быть твоим будильником, — с торжественной миной заявил Аки. — Я скоро буду жить у господина Ясона.

— Неужели? — удивился Йоси. — А почему?

Аки удрученно вздохнул, опустил дуло пистолета и уселся на край кровати.

— Потому что Юпитер запрещает мне оставаться с моим хозяином. Она считает, я слишком мал, чтобы быть его петом.

Йоси кивнул.

— Да, ты еще маленький. Ты всего лишь ребенок.

— Я не ребенок! — в ярости вскричал Аки. — Через два дня мне исполнится тринадцать!

— Приношу свои извинения, — улыбнулся Йоси. — Ты совершенно прав, тринадцать — это очень важный возраст.

Аки немного успокоился и тоже улыбнулся в ответ.

— Правда?

— О да! Помню, когда мне было тринадцать, я… — Внезапно Йоси замолчал. Он действительно помнил себя в тринадцать лет! Он неожиданно сумел воскресить в памяти свое детство — учебу в Академии, игры и шалости, — хотя это так долго ему не удавалось!

— Тебе было тринадцать — и что? — потеряв терпение, завопил парнишка.

— Аки! — раздался голос хозяина. Омаки стоял в дверях, недовольно хмуря брови. — Я же велел тебе не беспокоить господина Йоси!

— Но он собирался рассказать мне, как живут в тринадцать лет!

Омаки бросил быстрый взгляд на друга и сразу почувствовал, как сильно тот взволнован.

— Аки, слушайся меня! Иди в свою комнату и жди меня там!

— Нет! — уперся мальчик.

— Кто-то хочет по попе! — грозным голосом предположил блонди.

— Кто? — с неподдельным удивлением спросил Аки, оглядываясь на Йоси.

— Аки, марш в свою комнату! Или отшлепаю прямо здесь!

Мальчик вздохнул и с огромной неохотой подчинился, чувствуя, что упускает из рук важную информацию о том, каково это — быть тринадцатилетним. Проходя мимо Омаки, он наставил на него пистолет, угрожая окатить водой.

— Только попробуй! — рыкнул блонди.

Пару секунд храбрый командор колебался, не бросить ли хозяину вызов, устроив ему внеплановый душ. Однако в целях сохранения неприкосновенности своей задницы он решил отказаться от открытого нарушения субординации и направил свои стопы по мудрому, хотя и скучному пути подчинения.

Когда он прошел мимо Омаки, тот улыбнулся, чувствуя внезапное желание схватить мальчонку на руки и прижать к себе.

— Извини, паршивец тебя разбудил, — обратился он к Йоси.

Тот покачал головой.

— Я и так спал слишком долго. В последнее время я, кажется, только и делаю, что сплю.

Омаки понимающе кивнул.

— Возможно, твое состояние связано с тем, что к тебе понемногу возвращается память. Сейчас тебе нужно отдыхать больше, чем обычно.

— Я не понимаю, что со мной происходит.

Омаки вздохнул.

— И я не понимаю, дружище! Но если я могу что-нибудь для тебя сделать…

— Нас наказали. Тебя и меня. В покоях директора, в Академии.

Омаки засмеялся.

— И не один раз, Йоси! Ты вспомнил, как это было?

Йоси кивнул.

— И если я помню правильно, все проделки, которые мы устраивали, придумывал именно ты!

Губы Омаки скривились в ухмылке.

— Похоже, у тебя теперь избирательная память. Поверь, ты и сам от меня не отставал.

— Неужели?

Омаки кивком подтвердил свои слова.

— О, да! Знаешь, какая была моя любимая шутка? Ты предложил добавить во все флаконы с жидким мылом невидимые жгучие чернила, которые проявлялись при определенной температуре — а дело было перед самым экзаменом. У всех студентов ладони были красные и горели, будто их натерли острым перцем. А когда директор устроил нам разнос, ты сказал: «Ну, по крайней мере, меня не поймали на горячем!»

Йоси расхохотался, и его заливистый смех заставил Омаки вздрогнуть. Он звучал в точности как в добрые старые времена, а яркие глаза блонди лучились живым умом. Это было настоящее чудо.

Йоси возвращался.

Как только Рауль вошел в свои апартаменты, к нему подбежал Бесенок, уселся у его ног и принялся возмущенно мяукать.

— Опять ты! — буркнул блонди.

Достаточно было окинуть комнаты быстрым взглядом, чтобы заметить, что котенок ухитрился разнести всё, до чего смог дотянуться. Рауль начал закипать.

— Непослушный Чертенок! — выругался он, успев позабыть имя безобразника.

Бесенок снова мяукнул с откровенным вызовом — он страшно проголодался.

— Полагаю, я должен тебя покормить, — пробормотал Рауль. — Хотя следовало бы посадить тебя в коробку и наказать по заслугам. Ты же всё тут вверх дном перевернул!

Блонди отправился на кухню. Котенок мгновенно сменил тактику — теперь он был само дружелюбие. Пока Рауль накладывал корм в миску, подлиза неустанно терся у его ног. Поилка валялась кверху дном — видимо, в знак протеста против отсутствия в ней воды. Рауль едва заметно улыбнулся. Позабавило его и то, с какой точностью Юи предсказал поведение животного — подобной проницательности блонди от него никак не ожидал.