Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 3. Дары Судьбы (СИ)

– Ну и как – удалось избежать личного знакомства с Фаджем? – обращаясь к Тому, поинтересовался Гарри.

– С легкостью, – расплывшись в довольной улыбке, ответил тот. – Когда министр почтил нас своим визитом, в кабинете Люциуса яблоку негде было упасть – все обсуждали вопрос очередного нападения, предпринятого Упивающимися. Так что никто не стал устраивать танцев вокруг Фаджа. Присутствовавшие почтили его приход вежливыми кивками-полупоклонами, и на том приветствия закончились. Ну а Северус позаботился, чтобы я оказался спрятанным от министра за его широкой спиной, – Том тепло и благодарно посмотрел на партнера. – Думаю, рановато еще Корнелиусу знать, что я вовсе не так мертв, как кое-кому хотелось бы.

– Этот «кое-кто» себе руки по локти изгрызет, когда услышит о пересмотре дел в Визенгамоте, – фыркнул Северус и, поднимаясь с дивана, заметил: – Я устал от серьезных разговоров. Пойду спать. Ты со мной? – он подал ладонь Тому.

– Несомненно, – согласился тот, принимая условную помощь. – Да и тебе долго засиживаться не стоит, – Том, все еще держа Северуса за руку, подошел к Гарри, устроившемуся в кресле, и, наклонившись, бесцеремонно поцеловал его в висок – словно так и надо, хотя еще несколько месяцев назад ограничился бы лишь кивком или улыбкой. – Спокойной ночи, дорогой.

– И вам – спокойной, – Гарри улыбнулся Северусу, вместо пожеланий легко коснувшемуся кончиками пальцев его щеки. Внимание и забота обоих магов грели сердце и вселяли надежду на доброе будущее.

Проводив Тома и Северуса взглядом, Гарри вдруг подумалось, что он очень рад тому, что они вместе. Ему было приятно видеть, как они обмениваются теплыми улыбками и нежными прикосновениями, заметными только для внимательного наблюдателя. Он не ощущал обиды из-за нужды оставаться пока одному, понимая, что невозможно иметь все и сразу. Конечно, себе он не врал и поэтому готов был признать, что небольшая зависть все же заставляла его порой тяжко вздыхать. Но это было не болезненное и злобное чувство, грозившее разрушить привычный мир, а напротив – заставлявшее запастись терпением и надеждой и обещавшее, в конце концов, привести его к желанной цели, превращаясь в своеобразный стимул для исполнения его дерзких замыслов.

Засиживаться в одиночестве Поттер не стал – день вымотал и его – поэтому он сразу же отправился в свою комнату. Готовясь ко сну, он все еще думал о Северусе и Томе, гадая – не показалось ли ему, что они в последнее время начали вести себя более откровенно в плане личных отношений в его присутствии, или это всего лишь буйная фантазия заставляет его видеть то, что хочется. Стоя под теплыми струями воды, принимая душ, Гарри попытался прикинуть, как это было бы, если бы Том и Северус присоединились к нему сейчас – реакция тела немедленно дала понять, что мытьем все не ограничилось бы. Накатившее желание недвусмысленно указывало на потребности организма. Продолжая тренировать свое воображение, Гарри сбросил напряжение, представив, что это не его собственная рука так уверенно скользила по чувствительному органу, распространяя по телу волны удовольствия и заставляя сбиваться дыхание.

Натянув на себя пижаму – как-никак декабрь на дворе – и укладываясь в кровать, Гарри вдруг вспомнил, как однажды, после завершающего испытания Турнира Трех Волшебников, ему довелось ночевать с Северусом в одной постели. Как ни странно, даже сейчас, когда его личное отношение к Северусу приобрело интимную окраску, детальное воспроизведение в памяти того случая ни капли не выглядело эротичным. Гарри, засыпая в тот раз рядом с дорогим человеком, чувствовал только спокойствие, умиротворение и всепоглощающую веру в собственную защищенность, которую ему дарило ощущение близости Северуса. Мысли о Томе и Северусе не покидали Гарри, пока он не уснул. Поэтому немудрено, что, переступив грань между явью и сном, он по-прежнему остался в обществе дорогих ему людей.

Подсознание создало красивые декорации для ночного видения: зеленый луг поодаль переходил в густой лес, рядом сверкала на солнце озерная гладь, небо казалось опрокинутой чашей бесконечной нежной голубизны с легкими белыми мазками полупрозрачных облаков, лебединым пухом плывущих в вышине. Брошенный под ноги большой плед обещал часы праздности и приятного отдыха. Гарри чувствовал себя во сне исключительно счастливым – он знал, что Том и Северус где-то рядом, хоть и не видел их. Вдруг вдали мелькнула знакомая фигура. Гарри сразу же нестерпимо захотелось позвать. «Северус! Се-е-еверус!» – голос в пахнувшем весной воздухе прозвучал требовательно и звонко, на такой призыв нельзя было не откликнуться.

И Гарри был уверен, что Северус вскоре будет рядом. Растянувшись на клетчатой чуть колючей ткани, Гарри запустил руки в густую поросль травы, сминая ее, желая, чтобы в воздухе разлился слегка горьковатый запах сочной зелени. Прикрыв в своем сне от удовольствия глаза, он наслаждался силой, идущей к нему от земли. Гарри вовсе не удивило, когда к его губам прикоснулись в поцелуе. Ему не нужно было смотреть для того, чтобы узнать – это Северус, которого он только что звал. Личная магия Северуса выдавала его с головой, свежим морским бризом дохнув на Гарри, заставив застонать от наслаждения близостью. «Сев», – прошептал он, смакуя имя, которым, казалось, тысячу лет назад Северус представился ему при знакомстве. Чем хороши сновидения, так это тем, что в них не требуется прилагать усилий для того, чтобы с солнечного луга попасть в личные покои декана Слизерина. На секунду приоткрыв во сне глаза, Гарри увидел вокруг себя знакомую обстановку, а в следующий миг он задохнулся от охватившего все его существо удовольствия – родные руки скользнули по его телу, безошибочно угадывая, где следует нажать посильнее, а где нужно касаться невесомо, так, словно по коже скачет солнечный зайчик. Гарри не стал сдерживаться, поощряя любимого тихими «да» и «так». И вдруг Гарри понял, что его оглаживают уже две пары рук – это заставило его и вовсе потеряться в ощущениях. Он только прошептал: «Том», – а потом погрузился в безумный мир, где было слышно неземную мелодию магии, поющей под переливы радужных всполохов. Сколько длилась сладкая пытка – Гарри не знал, но в конце концов напряжение, тугой спиралью закручивавшееся где-то в области паха, взорвалось, накрывая шквалом острых и безусловно приятных ощущений, заставляя его облегченно застонать.

Гарри, все еще тяжело дыша, просыпаясь, открыл глаза – он лежал на кровати в своей спальне. Один. Лишь пламя свечи, пристроенной на прикроватном столике, дрожало, как от сквозняка, а в воздухе над ним истаивали редкие пряди проявившейся магии. Гарри перевел взгляд на дверь, и ему показалось, что он заметил последний миг ее движения перед тем, как плотно закрыться. Списав все на неясный свет танцевавшего в камине пламени, Гарри не стал задумываться над странным видением. Тень сожаления на миг коснулась сердца своим крылом. Но уже в следующую секунду, осознав, какой именно сон привел его к вполне реальному оргазму, Гарри довольно улыбнулся, с помощью магии избавляя себя от влажных следов собственной страсти.

– Я хочу все это испытать наяву, – сонно прошептал он, обнимая подушку и давая себе обещание приложить максимум усилий, чтобы превратить свое счастливое сновидение в быль.

***

Том и Северус, покинув гостиную, направлялись в свою спальню, когда активировалось сквозное зеркало – Малфой срочно вызывал их на связь. Пришлось на время отложить мечты об отдыхе. Рабочий кабинет Тома оказался поблизости, поэтому в нем и решили задержаться для делового разговора – Люциус не стал бы беспокоить их по пустякам.

– Только что передали, что один из задержанных, у которого обнаружили на руке метку, скончался во время допроса под Веритасерумом, – Малфой был краток. – Труп уже в Отделе тайн.

– Я могу посмотреть знак и на мертвом человеке, но, боюсь, все его свойства будет сложно распознать. Поэтому окажется затруднительным определить – такое же это колдовство, каким в свое время воспользовались и ортодоксы, или мы имеем дело с принципиально другой меткой, – высказал свои сомнения Том.