Укрощение Рики (ЛП)

— Спасибо, Рауль, — кивнул тот. Хотя бывший любовник часто доводил его до белого каления, порой он бывал поистине бесценным другом.

По дороге в святилище Юпитер Ясон остановился, чтобы налить себе вина — нужно было успокоить нервы. Войдя, он склонил голову и сел на единственный во всем зале стул, скрестив ноги с тщательно продуманной небрежностью. Сердце грызла тревога — на этой неделе он побывал здесь уже дважды, по поводу отравления и по вопросу перепрограммирования сети безопасности. Чувство, что Юпитер следит за каждым его шагом, выводило Ясона из себя. Конечно, всего она видеть не могла, ну и на том спасибо.

— Ты изменил коды доступа Зет сто семь Эм, — начала Юпитер. — Он получил высокоуровневый доступ в пределах Танагуры.

— Ах, да, — невозмутимо отозвался блонди. — Думаю время от времени давать ему мелкие поручения.

— Для поручений предназначены фурнитуры. Обычные петы не имеют высокоуровневого доступа.

Блонди глотнул вина и задумался, прежде чем ответить.

— Зет сто семь Эм — не обычный пет. Позволю себе напомнить, он — монгрел. Стандартные правила содержания петов на него не распространяются.

— Будучи главой синдиката, ты должен подавать другим пример. Ты так настойчиво держишься за пета-полукровку, это удивляет.

Ясон склонил голову, чтобы спрятать взгляд.

— У меня и в мыслях не было вызвать твое недовольство. Но, как главе синдиката, думаю, мне подобает держать необычного пета.

— Он так много для тебя значит?

— Откровенно говоря, я к нему привязался. Он довольно забавный. Знаю, это звучит глупо. — Ясон усмехнулся. — Конечно, при необходимости его нетрудно заменить. Но, я надеюсь, ты простишь мне это безобидное пристрастие.

Соблазнительно приоткрыв губы, Ясон устремил на Юпитер томный взгляд поверх бокала. Мгновенно изменив форму, она приблизилась и коснулась его лица, послав ему возбуждающий импульс голографической энергии.

Ясон почувствовал жар в паху и сменил позу, чтобы скрыть свою неловкость. Он терпеть не мог, когда Юпитер пыталась его завести.

— Прошу, прояви снисходительность к моей маленькой слабости.

— Будь осторожен, Ясон, — ответила она и вновь превратилась в статую.

С легким поклоном блонди удалился, скрывая бешенство за улыбкой. Его до глубины души возмущало то, что Юпитер имела право вмешиваться в его личную жизнь, что приходилось вот так изощряться в низкопоклонстве, чтобы умаслить ее и скрыть от ее внимания свою растущую привязанность к Рики.

У выхода из зала его уже поджидал Рауль.

— Что сказала Юпитер?

У Ясона не было ни малейшего желания обсуждать их разговор. Покачав головой, он прошел мимо.

— Это насчет Зет сто семь Эм? Ясон? — Рауль преградил ему путь к рабочему терминалу.

— Я не собираюсь это обсуждать, Рауль, — негромко ответил Ясон, обходя его вокруг.

Тот молча стоял, глядя ему вслед.

Дэрилу, Катце и Рики почти удалось вернуть пентхаус в доразгромное состояние, хотя стены все же выглядели непривычно пустыми. Пет и бывший фурнитур отправились на балкон покурить.

Катце покачал головой.

— Какой задницей ты только думал, Рики? Везучий ты сукин сын. Ясон же мог тебя убить — а не убить, так продать.

— Да знаю, — тихо ответил монгрел. — Я вообще… не думал.

— А ты ведь неплохо здесь устроился — и сам не понимаешь своего счастья.

Рики глубоко затянулся сигаретой и промолчал.

— Слушай, забудь ты уже про «Бизонов». Вот она, твоя жизнь — здесь и сейчас. Пока не отпустишь свое прошлое, вперед дороги нет.

Монгрел кивнул и выдохнул длинную струю дыма.

— Все я знаю. Только вот забыть не могу. Вкус свободы остается на губах, даже когда становится горьким.

Горький вкус свободы… Весьма поэтично для полукровки, подумал Катце.

К двоим курильщикам присоединился Дэрил.

— Рики, как там твои руки?

— Что? — монгрел взглянул на руки так, словно впервые заметил, что они забинтованы. — А что с ними такое?

— Ты сильно порезался, неужели не помнишь?

— Как-то смутно. — Рики с волнением посмотрел вниз на Танагуру. — Завтра думаю прогуляться по городу.

Дэрил и Катце переглянулись. Невозможно было поверить, что Ясон так запросто отпустит Рики бродить по улицам без всякой защиты. Катце затушил окурок о перила и сбросил вниз.

— Ладно. Мне вообще-то пора. И так полдня уже работа стоит.

— Спасибо, что пришел и помог, Катце, — тихо сказал Дэрил. — Ты всегда был… хорошим другом.

Катце негромко засмеялся и положил руку ему на плечо.

— Звони в любое время.

Взгляды, которыми обменялись эти двое, заставили Рики призадуматься об их отношениях. В ответ на собственные мысли он слабо, почти незаметно кивнул. Неудивительно, что фурнитурам легко находить общий язык, но, казалось, их связывает нечто большее, какая-то разделенная на двоих тоска. Вздрогнув, Рики представил, каково это — навсегда утратить свою мужественность, быть абсолютно неспособным испытать возбуждение. Думают ли они вообще о сексе? Монгрел докурил сигарету, радуясь тому, что, потеряв столь многое, он хотя бы остался мужчиной.

Когда Ясон, наконец, вернулся домой, по его лицу Рики сразу понял: случилось что-то плохое.

— Добрый вечер, господин Ясон, — с поклоном приветствовал хозяина Дэрил. — Вам что-нибудь принести?

Блонди окинул взглядом пентхаус и, убедившись, что все более-менее в порядке, одобрительно кивнул.

— Вина, Дэрил, — приказал он. — И таблетку «Опиата-6».

«Опиат-6»? Рики слегка встревожился.

— У тебя что-то болит, Ясон?

— Голова, немного.

Ясон сбросил плащ и со вздохом прикрыл глаза. Рики невесело улыбнулся: если нужен «Опиат-6», значит, боль, должно быть, еще та.

— Я знаю хорошее средство, — сообщил он, впервые за все время пребывания в Эосе чувствуя, что может принести какую-то пользу. У Гая была подобная проблема, и монгрел научился одной штуке, которая, вроде бы, неплохо помогала. — Иди, садись, покажу.

Ясон взглянул на Рики и слабо улыбнулся: было приятно, что пет рвется помочь, тем более, что такой мучительной головной боли блонди еще в жизни не испытывал.

Он уселся и глубоко вздохнул, чувствуя, как теплые, сильные руки разминают мышцы шеи и плеч. Казалось, умелые пальцы с легкостью отыскивают каждый скрученный узлом мускул, и боль растворяется и исчезает.

— Ваше вино, господин Ясон, — сказал Дэрил, протягивая хозяину бокал и таблетку. Тот отхлебнул вина и проглотил обезболивающее.

Рики покачал головой. Только блонди способен запить «Опиат-6» спиртным и остаться в живых.

— Ясон, если хочешь, я мог бы сделать больше. Если бы ты… разделся и лег на кровать.

Блонди со вздохом взял его за руку.

— Было бы неплохо. Твои пальцы творят чудеса.

Глотнув еще вина, Ясон направился в спальню и сбросил одежду с присущей ему неотразимой грацией.

Рики последовал за ним, распаляясь желанием при виде стройного упругого тела.

— Ложись на живот, — сказал он и разделся сам.

Фигура Ясона, распростертая на кровати, оживила воспоминания об их недавней близости, и Рики пожирал хозяина глазами, мечтая о повторении вчерашнего опыта. Он нанес на ладони немного масла и начал массировать усталые мышцы блонди, а тот издавал вздохи и едва слышные стоны. Ясон нечасто позволял себе озвучивать свое удовольствие, и это неизменно заводило Рики. Он оседлал спину хозяина и, разминая его поясницу и ягодицы, затрепетал при виде соблазнительных округлостей, скрывающих заманчивый вход. Делая глубокий массаж, монгрел не удержался и слегка раздвинул ягодицы хозяина, чтобы сполна насладиться зрелищем. Крепко сжав зубы, он приблизился пальцами к самому отверстию, едва не касаясь его, сгорая от желания погрузить свой возбужденный до боли член в теплые недра. С невероятным трудом он заставил себя двинуться дальше, вниз по задней поверхности бедер, где мышцы были напряжены до предела.

Ясон пребывал на вершине блаженства. Это было одно из самых больших удовольствий в его жизни. Никому, даже Раулю, и в голову не приходило помочь ему расслабиться таким приятным способом. На самом деле, ему еще никто никогда не делал массаж. Сильные, уверенные движения пальцев, ласковые, заботливые поглаживания уносили его в неземные дали. Полностью отдавшись на волю своего пета, он почувствовал, как прикосновения из ласковых стали искушающими, из успокоительных — дразнящими. Твердый член уперся ему в спину, когда монгрел улегся сверху и принялся, возбуждаясь, тереться о хозяина. Ясон улыбнулся.