Не дай меня в обиду (СИ)

Выбравшись, наконец, из душа, мы могли позволить себе немного передохнуть и отправились на кухню. Пока я распихивал по шкафчикам продукты, Тейлор сделал нам кофе и, подвинув мне мою чашку, сам занялся каким-то десертом, взбивая в стеклянной чаше блендером несколько бананов и подливая к ним воду из бутылки, чтобы смесь получалась более жидкая. Он поглядывал на меня и хитро улыбался, а я с интересом наблюдал за его манипуляциями. Выключив блендер, Джастин вылил жидкий банановый микс в брендовую фарфоровую соусницу с длинным острым носиком, взял её в руку и, допив последние капли кофе из своей чашки, стал медленно приближаться ко мне. Весь процесс меня заинтриговал, а внутри уже начинало разгораться новое пламя. Губы Джастина, оказавшиеся возле моего уха, произнесли слова, которые, казалось, упали прямо на мой дёрнувшийся член:

— Пойдём в постель.

Разве я мог ему отказать?

— Ты ненасытный маленький пиздёныш, ты об этом знаешь?

— Но ведь за это ты меня и люю-ю-юбишь! — он провёл языком по нижней губе, и она заблестела от слюны. Следя за ним и чувствуя, как он подталкивает меня к спальне, я даже не стал цепляться к этим дурацким словам про любовь.

Когда мы оказались возле кровати, он, продолжая наступать, толкнул меня спиной на синее шёлковое бельё. Мне было любопытно, что задумал этот гадёныш, и я отдал ему инициативу не сопротивляясь.

Забравшись в кровать, он сел сверху на мои ноги и аккуратно пристроил соусницу рядом с собой.

— Не шевелись, а то разольёшь, и придётся спать в сладкой, липкой луже, — хихикнул он.

— Спать в липкой луже мне не впервой, знаешь ли, я уже взрослый мальчик, — ответил я, с удивлением замечая, что он полез рукой под кровать и выудил оттуда мой галстук от Армани, который, видимо, спрятал, пока я отвлёкся на звонок Теду после душа.

Джастин, взяв галстук за кончик, начал вести им по моему телу от пупка к соскам, обводя их кругами, как бы рисуя невидимые узоры, потом по моей шее, подбородку, потом, подняв перед моими глазами, на мгновение замер, взглядом спрашивая разрешения, и, получив от меня едва заметный кивок, потянулся к моим рукам.

Игры со связыванием мне обычно нравились, но я всегда был тем, кто ведёт эту игру, а не наоборот. Я не настолько доверяю людям, чтобы дать им такую власть над собой. Не знаю, что меня дёрнуло согласиться, но мой член уже горел в предвкушении необычного для меня удовольствия. Ожидание иголками покалывало в пальцах и сжимало пах в тугой узел. Джастин связал мне запястья, предварительно поцеловав каждое, и, не остановившись на этом, слегка потянул меня к изголовью кровати, чтобы просунуть галстук в специально встроенное там для этого кольцо. Проверив надёжность узлов, он впился в мои губы таким горячим поцелуем, что все мысли о необычности происходящего вмиг улетучились из моей головы.

Он целовал меня неистово, жадно, изредка прерываясь, чтобы глотнуть воздуха, руками придерживал меня за затылок, водя пальцами по волосам. Потом поцелуи спустились на изгиб шеи, на ключицы, к сжавшимся от возбуждения в горошины соскам. Помучив каждый из них зубами, Джастин потянулся за посудиной с жидким банановым пюре, про которое я уже успел забыть. Поднеся его к моей груди, мелкий тонкой струйкой начал лить сладкую смесь на моё тело, обводя соски и рисуя дорожку вниз, прямо к моему паху. Меня уже изрядно потряхивало. Очень хотелось вцепиться руками ему в светлые волосы и притянуть прямо к члену, чтобы снять уже это адское напряжение, но мои мучения, по видимому, только начинались.

Отставив соусник, Джастин стал слизывать сладкий десерт, двигаясь вдоль своего рисунка. Его и самого эта игра завела не на шутку, он стонал и тёрся своим стояком о моё бедро. Когда он дошёл до основания члена, я был уже на пределе, изо всех сил пытаясь освободить руки, чтобы сделать хоть что-то и достигнуть разрядки, но у Джастина были другие планы. Он согнул мои ноги в коленях и, раздвинув их пошире снова потянулся за своей эротической фигнёй в посудине. Его взгляд, когда он поднёс её к моему органу, уже плохо фокусировался, и капелька смазки выступила на кончике его подрагивающего члена. Он, как и я, сдерживался из последних сил, но твёрдо решил довести игру до конца. Струйка мусса потекла вдоль ствола на мои опухшие яйца, а дальше на сжавшееся в тугую точку отверстие. Наши стоны звучали уже в полный голос, когда он, облизав мои яйца и приблизившись к дырке, мазнул по ней языком. Я вскрикнул и выгнулся ему навстречу, а он снова налил банановый мусс на мою промежность. Потом пальцами начал массировать мою задницу, размазывая и скользя по дырке, приближаясь к ней, слегка надавливая и снова удаляясь, и так несколько раз до тех пор, пока я, не имея возможности удержать его руками, готов был уже выть от желания и умолять его, чтобы он сделал уже что угодно, иначе я просто взорвусь.

Проехавшись в очередной раз пальцем по анусу и слегка введя кончик внутрь, он, часто дыша, посмотрел на меня одуревшим от страсти взглядом и ввёл его чуть глубже.

Сказать, что я никогда и никого не подпускал к своей пятой точке, было бы не правдой. Скорее имидж Главного Жеребца не позволял мне этого делать слишком часто, да и честно, мне мало попадалось настолько горячих парней, которым хотелось доверить свою задницу. Но, признаться, после того раза в Вавилоне с Джастином это стало моей навязчивой идеей.

Меня трусило, пот каплями выступил у меня на висках. Я хотел его. Хотел его внутри себя. Так хотел, что яйца уже ломило от боли, а капли смазки стекали с перевозбуждённого члена.

— Джастин…

— Да, — прошептал он, снова вводя в меня кончик пальца.

— Сделай уже это, чёрт тебя подери!

— О! — вырвался стон из его блядских губ, и он медленно ввёл в меня второй палец.

— Давай, Джастин! Хватит нежностей! Трахни уже меня!

Он улыбнулся и потянулся к кучке презервативов. Надев резинку, он налил себе на руку всё ту же сладкую банановую массу и, размазав её себе по члену, придвинулся ближе. Он ещё раз ввёл мне внутрь два пальца, сделал ими ножницы, а потом, приставив головку своего члена к дырке, начал медленно входить. Моя задница, не привыкшая к таким развлечениям, была не очень готова к боли, и я зашипел сквозь зубы. Джастин немного замедлил движение, а когда почувствовал, что я расслабился, толкнулся дальше. Болезненные ощущения были не настолько сильными, как желание наконец ощутить его во мне целиком, и я упершись, пятками в кровать, подался ему навстречу и насадился на его член до самого конца. Наверное, мы оба не были к этому готовы. Он широко распахнул испуганные глаза, а я, почувствовав резкую боль и распирающую меня изнутри непривычную наполненность, слегка взвыл.

Мы оба задержали дыхание, привыкая, и как только мои мышцы были готовы продолжать, я повёл бёдрами ему навстречу. Он понял меня и начал двигаться, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, постепенно отключаясь от действительности и вбиваясь в меня сильно и резко, как поршень. Слегка поменяв угол, он задел самую чувствительную точку.

— Бля-ядь! — я дёрнулся, и после этого Джастин уже намеренно продолжал попадать именно в это место.

Мои ощущения были настолько интенсивны, что на некоторое время я улетел из реала, и только когда почувствовал, что оргазм, начавшись внутри меня, разливается горячими волнами по телу, вызывая судороги всех мышц, я вскрикнул и, кончая, прогнулся навстречу Джастину, сжимая его горячий, пульсирующий от сокращений член своей мастерски оттраханной задницей. Он громко застонал, упав лицом на мою грудь, и несколько секунд лежал так, вздрагивая и всхлипывая. По-моему, он плакал.

— Джастин.

Он поднял на меня взгляд, действительно полный слёз.

— Джастин… Это было охуенно!

Мальчишка поднял руку и провёл ладонью мне по лицу.

— Я люблю тебя, Брайан. Я очень тебя люблю!

Я перестал дышать. Пока мой мозг, поплывший после оргазма, пытался переварить сказанное, он слез с меня, снял презерватив и развязал мне руки, слегка помассировав каждое запястье. Глянув на моё лицо, выражающее судорожные попытки мыслить, он скользнул по простыне и прижался ко мне всем телом.