Семь кругов Ада (СИ)

— Ян! Босс! Яна арестовали!

====== Шестой Круг Ада: 56. 0101100010000111111111010 ======

Когда я упал вверх тормашками и чуть не поцеловался с собственной ширинкой, я еще не понимал, в насколько дурацкой ситуации окажусь. Дело в том, что Зуо оттолкнул меня от себя настолько сильно, что я кубарем пролетел через стол, упал на пол, сделал пару кувырков и остановился в столь приятной позе «жопой к верху», лишь врезавшись в кухонные полки. Пока Глоу давился воздухом, Вин искал противоядие, а Зуо тупо смотрел на всех с презрением, — он, видимо, так всегда делает, когда ни на что другое не способен (Это как в старых компьютерных игрушках «ходилках» или «квестах» — пока ты обдумываешь, что же тебе делать, персонаж, которым ты управляешь, отплясывает румбу, ковыряется в носу или имеет кусты… Жаль, Зуо ничего из этого проделывать не хотел, хотя те же кусты куда интереснее презрительного взгляда, верно же?), все это время я находился в этой не самой удобной позе, разглядывая свою ширинку и торчащую из нее нитку. На пятую минуту пребывания вверх тормашками мне в голову пришла дерзкая мысль все же вернуться в первоначальное положение. Вот тогда-то я и осознал, насколько все плохо. Влетев в кухонную стенку между полками, я попросту застрял. Нет, если подумать, это было даже ожидаемо. Если есть где застрять, куда вляпаться, в чем испачкаться — я тут как тут! Только я сам, наивная тушонка, именно тушенка, а не душонка, все никак не могу свыкнуться со своим невезением. И кстати, кто-нибудь когда-нибудь задумывался, почему слова тушенка и душонка так близки по звучанию? Ошибся в двух буквах и вместо души получил кусок мяса? Или нет… мы туши и у нас души… Точно… Так и есть! Я только что раскрыл тайный смысл связи между двумя, на первый взгляд, совершенно разными словами! Медаль мне и стакан компота!

Нитка…

Я бы и дальше восхищался своей гениальностью, это дело я люблю, но чертова торчащая из ширинки нитка не давала мне покоя. Я попробовал до нее дотянуться, но руки были настолько сильно зажаты между двумя полками, что единственное, на что я сейчас был способен, так это на почесывание своей поясницы. Почесал. Понравилось. Почесал еще раз. Очень даже неплохо. Почесал в третий раз. Нет, ну заканчивай уже!

Нитка…

Чертова нитка бесила и раздражала. Начало складываться впечатление, что все это — мировой заговор, что какая-то Ниточная секта подсовывает нитки людям в ширинки и тем самым изводит их, доводит до психозов и шизофрении, а затем уже беззащитных людей жертвует ниточному Богу. И я стану их очередной невинной жертвой! Хотя я не невинен. Да… если до того хоть что-то и могло оставаться невинным, то вчера я лишил невинности даже свой рот. Так что, с какой дыры не посмотри, не невинен. Так нахер я вам сдался, ниточные фанатики?!

Нитка…

Бесит-бесит-бесит! Интересно, если я попрошу Зуо выдернуть ее, что он сделает? Или проигнорирует… или выдернет… мне позвоночник… Можно попросить Зуо вытащить меня из плена полок. Но, скорее всего, он просто поржет надо мной, пнет ногой по голове и заснимет все на камеру, а фотками будет шантажировать до глубокой старости. Уже вижу как мне почти восемьдесят лет, я плетусь к господину Зуо с пригоршней таблеток, захожу в его пропахшую стариком комнату и вижу, как постаревший сэмпай сидит на стуле в обнимку с баллоном кислорода и зло смотрит на меня. Я подхожу ближе, примерно через сорок минут преодолеваю двухметровое расстояние от двери до стула Зуо и получаю клюшкой по голове за то, что был слишком медлителен. Я начинаю возмущаться, плакать и биться в истерике, теряю вставную челюсть и хватаюсь за сердце, но быстро замолкаю, когда мне показывают старые фотки моей задницы. Вот оно, будущее. Темное и невзрачное.

Нитка…

Чертова, гребанная нитка!

Руки меня предали, а значит, надо было придумать что-то иное. Интересно, а смогу ли я дотянуться губами до ширинки? Кстати, по статистике в XXIII веке каждый третий мужчина хотя бы раз пытался сделать себе минет. Хм… А я вот не пытался. Сколько экспериментов ни проводил, а до такого не додумался. Что ж, сейчас самое время узнать, насколько я гибкий! С этой мыслью я чуть приподнял голову и попытался уцепиться зубами за нитку. Не получилось, точнее, я просто не дотянулся. Попробовал еще раз, безрезультатно. Но не думай, чертова нитка-маньяк, что я так просто оставлю тебя в моей драгоценной ширинке, даже не мечтай!

— Как это произошло? — пока я вел неравный бой не на жизнь, а на смерть, обратился Зуо к тяжело дышавшему Глоу. Котенок в ответ поднялся на дрожащие ноги, доковылял до стола, буквально упал на него и начал свой рассказ:

— Я пошел в магазин за продуктами, а Ян остался дома, ему надо было доделать компьютер для одного заказчика, ты же знаешь сотни его подработок, ну вот это одна из них.

— Знаю, дальше, — сказал как отрезал сэмпай.

— А когда возвращался обратно, смотрю, дом Яна окружен мужиками в броне и с автоматами.

— Спецназ?

— Если и да, то не городской. Честно говоря, такую экипировку я видел впервые, — горестно вздохнул котенок, — Ну, а затем подъехали полицейские машины, и в одну из них Яна и посадили. Фрау-3000 также забрали, возможно, через него на Яна и вышли. Я бы, конечно, мог вмешаться, но толку-то, когда их было больше десятка, и все явно бойцы с нехилым опытом за спиной. Вместо того чтобы попытаться совершить самоубийство в попытке спасти Яна, я проследил за машиной. Хотя, как ни странно, ребята оказались неоригинальны, увезли Яна в полицейский участок, а оттуда, скорее всего, повезут в городскую тюрьму. По крайней мере, все три раза, когда ловили меня, после легкого допроса меня везли именно туда, ну, а там уже идет допрос с пристрастием и без адвокатов и лишних ушей. Кричи, стони — никто не услышит. Умрешь, все свалят на сердечный приступ или повесят на сокамерника. В этом сложном мире все самое сложное заключается в элементарных вещах, — устало вздохнул котенок, почесывая зеленые пятна на лице, которых визуально становилось все меньше. Противоядие знало свое дело.

Что же касается городской тюрьмы, то даже я знал о ней несколько не самых веселых историй. Вообще по закону XXIII века №479 «Все места заключения должны располагаться за пределами сорока четырех городов». Но Тосам был слишком велик и держать всех пойманных за короткий промежуток времени преступников в полицейском участке было, во-первых, сыкатно самим полицейским, во-вторых, для этого в участке попросту не было места, да и, в конце концов, это было очень опасно. Поэтому для Тосама, как для одного из самых больших городов нашего скудного умирающего мира, было сделано исключение, точнее, введена поправка на то, что город, в котором проживает больше тридцати миллионов людей, имеет право на так называемое промежуточное место заключения или, в народе, обыкновенную городскую тюрьму. По правилам, заключенные должны были проводить там не больше недели, прежде чем их переводили в одну из тюрем строгого режима, а других в наше время и нет. Но в действительности в городской тюрьме гнили и по десять лет, дожидаясь того момента, когда же их переведут в обычную тюрьму. Самое смешное, что срок пребывания в городской тюрьме не засчитывался за время несения срока заключения, а значит, если вас приговорили к пяти годам заключения, и вы пять лет просидели в городской тюрьме, то после перевода в обычную тюрьму вы должны были отмотать еще пять лет и там. Естественно, подобное положение дел было из-за тупой бюрократической волокиты и подобной дряни. Все-таки сколько бы времени не прошло, а политики оставались политиками, для которых куда важнее наличие очередного документа, чем голые факты. Тем не менее, на содержание тюрем средств постоянно не хватало, а значит, то и дело проводились амнистии. Причем выпускались обычно те, кто мог больше заплатить. Хотя кого-то жизнь в тюрьме даже устраивала, как, к примеру, босса Железа. Вот уж чувак мало того, что развел там целый гарем красивых мальчиков, мало того, что при этом успевал управлять Железом, так еще, сволочь, и был под защитой Мирового Правительства, ведь именно оно охраняет тюрьмы. Вот так вот люди умеют устраиваться. Не то что ты, Тери, лежишь к верху жопой и пытаешься взглядом испепелить нитку. Но что-то мне подсказывает, что, в конце концов, не я, а именно нитка победит в этом воистину жесточайшем противостоянии человека и… как бы жутко это не звучало, нитки! О нет… так дела не пойдут. Думаешь, победила меня? Уже торжествуешь? Зря! Зря, я тебе говорю!