Альбинос. Финал (СИ)

— Нет, но он же не просил…

— Да, насрать! Ты как себе это представляешь? Я скажу всем — «Извините, садить никого не будем», так? Всё! Машина уже работает, её не остановить, и наше счастье, что его папаша не вмешивается! Миша — адвокат, хороший и толковый мужик, но тоже не всемогущий. Если у Славы ещё какие-то «делишки» вскрылись — это его проблемы.

— А Миша тут при чем? Что ты его при каждом удобном случае упоминаешь?

— Ты же сам его советовал?! Забыл? Вот мы с ним и работаем теперь, молодец он. В работе как уж — вертится не поймаешь! В жопу без масла залезет, но сделает так, как нужно!

— Да, только Славу он бы и сам посадил с удовольствием, будь его воля.

Он замолчал.

— Это почему?

Я знал, что рано или поздно придется сказать отцу, что Миша не такой уж и классный, но не знал, как. Как же сказать это? «Мы с ним трахались», «он меня со своим другом поимел», «Он — насильник похлеще, чем Слава»? Как сказать отцу, что ты взрослый мужик, но…

— Саша, Саша… — начал он, — Ты вообще за собой не следишь, да? — он презрительно посмотрел на меня и встал из-за стола. — Да уж. Теперь понимаю, почему Миша с таким упоением мне эту историю про изнасилование рассказывал. Я замечал, что он Славу не очень переносит, но, тем не менее…

Отец ещё что-то говорил своим наигранно обреченным тоном, а у меня в голове промелькнула неожиданная мысль. А какое отношение Миша вообще имеет к этому изнасилованию, откуда у него такие подробности? Всё это было очень-очень подозрительно…

— Саш, тебе скоро тридцать лет, ты почему такой?

— Какой «такой»?

— Мягкотелый. — он прищурил глаза, — Тебя этот Слава покалечит и глазом не моргнет, зачем тебе это? У тебя хоть гордость-то есть? Стойкость-то есть?

— Есть. — коротко ответил я, — Но это никакого отношения не имеет к тому, что ты заварил такую кашу. Я со своей жизнью сам разберусь, без твоих подсказок, и с личной жизнью в том числе. Я хотел тебя как отца попросить пойти мне на встречу, прекратить всё это… Но сейчас понимаю, что зря даже заикнулся.

— Ой! — вскрикнул он, — Ты из себя не строй невесть что! Это бизнес! Какое кому дело, кто с кем и как ебётся! Я тебе как отец говорю, чтобы ты к нему и близко не подходил, а как директор говорю — это бизнес! Саша, это — бизнес! Тут свои правила, если сказал — должен сделать! Если чуть ослабил хватку — поползут всякие гниды на твой огород, будут там жрать, срать и плодиться! Думаешь, наши партнеры слепые, не видят — не слышат? Всё они прекрасно понимают. И я свое слово держу, если я сказал — посажу, значит посажу.

— Хорошо, я тебя понял. На мое мнение тебе как было наплевать, так и наплевать… — с ним бесполезно разговаривать, даже голова заболела.

— Вот когда ты будешь сидеть на моём месте, я посмотрю, как тебя будут волновать такие мелочи!

— Мелочи? — я остановился уже у дверей.

— Перебесишься, не девочка. — он отвернулся к окну. Он почти сказал мне, что его не колышет моя личная жизнь.

Я так и знал, что этим всё кончится. И хоть можно было сказать — «Я сделал всё, что мог», совесть меня продолжала мучить. Сидя в кабинете, ставшем вторым домом, среди разбросанных по столу документов, я никак не мог отделаться от ощущения, что причастен ко всему этому дерьму. Что я часть системы, такой же карьерист, как и мой отец, который может идти по головам ради достижения цели. И если мои догадки на счет Миши верны, то возможно, это я вбил последний гвоздь в крышку «гроба». Но я ещё решал, как же мне правильнее поступить. И пока я решал — время всё так же неспешно шло.

Встречу с кануна дня рождения перенесли на сам день рождения. Стас так и сказал: «Я знаю, что ты другу не откажешь, да и сам киснуть в ДР не захочешь!». А почему нет? А почему я должен киснуть? Не буду. Ну и что, что Слава не пишет, не звонит, не приезжает и о себе вообще никак не дает знать. Значит решил, что его «извини» — это шаг навстречу, и я должен сделать свой? Но впервые мне было ТАК обидно, что я не мог ни о чём другом думать. Помочь ему, конечно, хотелось, как и встретиться, задать вопросы, узнать, что же тогда произошло, поддержать и, может быть, даже вместе подумать, как выйти из сложившейся ситуации. Но я ждал, ждал, что он как-то реанимируется в моих глазах, просто, чтобы я сам себе мог сказать — «Всё хорошо, и он не такое уж дерьмо». Но Слава такого шанса мне не предоставлял.

Многие люди не любят дни рождения, избегают, теряются, ненавидят себя за уходящие впустую года, а я люблю. Мне нравится эта атмосфера, когда внимание близких людей направлено на тебя. Но я и не только своё люблю праздновать. Это же здорово, когда есть возможность подарить подарок близкому человеку?

Весь день как назло вспоминал ту ночь в его день рождения, когда он сказал это «люблю», весь день вздыхал и грустил. Ровно до того момента, пока не приехал Стас, с подарками и продуктами. Как он сказал — «Чтобы как следует отметить!». Про Славу я ему не рассказал, из ревности, а может из-за того, что было стыдно.

— Са-а-ашка-а-а-а! — он выпрыгнул из машины с огромной кучей воздушных шариков почему-то желтого цвета, подбежал ко мне, схватил, обнял, поцеловал в щеку. — Ну, поздравляю тебя, именинник ты наш!

— Спасибо, — я улыбался. Дни рождения — это приятно, я уже говорил… — А почему желтые? — я взял у него связку шаров и пакет с алкоголем.

— Да потому что торопился, а тетка в магазине их первые на стол выложила. Да какая разница?! Не голубые же тебе дарить? — он побежал обратно к машине, чтобы забрать оставшиеся пакеты.

— А где Женя, Паша? — он хотел привезти ребят с собой. Женя — тот самый мужик из Германии, к которому он так «прикипел», а Паша наш общий знакомый из клуба. — Не приедут?

— Приедут, конечно! Один за мясом к Карену поехал, а другой поехал подарок забирать твой.

Мы зашли в дом. Стас бросил пакеты на стол в гостиной и упал в кресло, стягивая вязанную шапку.

— Ух! Устал! Ну, рассказывай, как ты?

— Я — хорошо, предвкушаю, что сегодня будет отличный вечер. Спасибо, Стас, что приехал, правда.

— Брось, ты ж мой друг. Ты ещё кого-то звал? — я знал, что Стас просит о нём.

— Нет, не звал, — мне было неловко, и я ушел на кухню под предлогом — пакеты отнести.

Друг прошел следом, уже без верхней одежды, смотрел, как я выкладываю продукты на стол.

— Что опять такое, Саш? Поругались?

— Типа того, давай не будем сегодня?

— Хорошо, вообще без проблем! Слава? Какой Слава? Да, хуй с ним! Сегодня будем отрываться на полную катушку, да, Сань? — друг по-свойски заключил меня в объятия.

— Как скажешь. — я улыбнулся, — Спасибо, что приехал.

— Да что ты заладил? Спасибо да спасибо! Всё — «ОК»!

Музыка на весь дом, шашлыки, вино, виски, подарки, веселые разговоры, чуть ли не пляски! Дом ходил ходуном, и я вместе с ним. Стас отрывался так, будто это у него день рождения, а не у меня. Подарки были замечательные, но не особо полезные, но даже так — всё равно очень приятно.

— Саш, а ты помнишь такого мужичка странного, ходил в том году часто в клуб, проплешина такая ещё круглая у него. — Стас любил обсуждать других мужиков, и вот мы все вместе на втором этаже устроили кутеж за бильярдным столом. Пили, играли в бильярд, общались. Друг как раз сидел в кресле, я делал удар, Женя наливал Паше виски с колой.

— Припоминаю, с животом на выкат? — я усмехнулся. Был такой мужик странный в клубе, непонятный, то ли пассив, то ли актив, то ли кто. — И что с ним?

— А помнишь пацана такого — худой, беленький, ещё в конкурсах постоянно участвовал в программе. Они ещё как-то поссорились с «бабой Лорой» на Хэллоуин, помнишь?

— Ну помню, мы же вместе были тогда. — я ударил по шару. Попал. — Не тяни, что там?

— Прикинь, вот этот мужик стал встречаться с этим пацаном, — он залился смехом, как и все мы. Ну, правда, они были слишком уж разные. — А теперь… Ахах… Саш… А теперь… — Стас никак не мог успокоиться и договорить, — Спроси…. А-а-а-а-а кто из них кого ебёт?