Песнь об Ахилле (ЛП)

- Ахилл, - молвил Хирон, - помнишь ли, как я спросил, что станешь ты делать, когда пожелают, чтоб ты сражался?

- Да, - сказал Ахилл.

- Тебе следует обдумать свой ответ, - сказал Хирон. Холодок побежал по моей спине, но у меня не было времени думать о том. Хирон повернулся ко мне.

- Патрокл, - позвал он. Я ступил вперед, и он положил руку, которая была велика и тепла как солнце, мне на голову. Я ощутил его запах - лошади, пота, целебных трав и леса.

Голос его был тих. - Не сдавайся так же легко, как ты сделал это однажды.

- Благодарю тебя, - сказал я, не зная, что на это ответить.

Тень улыбки. - Будь счастлив, - рука убралась, и моей голове без нее сразу стало холодно.

- Мы скоро вернемся, - снова сказал Ахилл.

Глаза Хирона казались совсем темными в косых лучах послеполуденного солнца. - Я буду ждать вас, - сказал он.

Мы взвалили на плечи наши мешки и покинули полянку перед пещерой. Солнце уже перевалило зенит, и посланник проявлял нетерпение. Мы быстро спустились и сели на лошадей, ожидавших нас. После нескольких лет, когда я передвигался только пешком, седло казалось непривычным, и лошади как-то нервировали меня. Я чуть ли не ожидал, что они заговорят, но, уж конечно, они этого не умели. Повернувшись в седле, я взглянул назад, на Пелион. Я надеялся разглядеть пещеру из розового кварца или самого Хирона. Но мы были уже далеко. Я снова вернулся к дороге, и мы направились во Фтию

Комментарий к

* - переводчик не уверен, что в Греции вообще мог царить такой холод, но оставляет все на совести автора

========== Часть 11 ==========

Когда мы миновали межевой камень, отмечающий земли дворца, последние лучи солнца уже угасали на западе. Мы слышали крики стражников, ответный звук трубы. Мы поднялись на холм - дворец лежал прямо перед нами, а за ним расстилалось море.

И там, у дворца, нежданно, как удар молнии, встала Фетида. Ее волосы чернели на фоне белого мрамора дворцовых стен. Платье темнело, как бурное море, оттенки кровоподтека в нем смешались с пенно-пепельными. Позади нее виднелись стражники, где-то там был и Пелей, но я на них не смотрел. Я видел лишь ее, хищно, как лезвие, изогнутую линию ее челюсти.

- Твоя мать, - прошептал я Ахиллу. Готов поклясться, глаза ее вспыхнули в мою сторону, словно она услышала меня. Я сглотнул и принудил себя шагнуть вперед. Она меня не тронет; Хирон сказал, что не тронет.

Странно было видеть ее среди смертных; рядом с нею все - и Пелей, и стражники, - будто бледнели и выглядели бесцветно, хотя это ее кожа была костяной белизны. Она стояла отдельно от них, словно упираясь макушкой в небо благодяря своему нечеловеческому росту. Стражники, робея, опускали взгляды.

Ахилл спешился и я последовал за ним. Фетида заключила его в объятия, и я заметил, как стражники затоптались на месте. Им, небось, было любопытно, какова на ощупь ее кожа - их счастье, что они этого не знали.

- Сын мой, плоть от плоти моей, Ахилл, - сказано это было не громко, но голос ее разнесся над дворцовой площадью. - Добро пожаловать домой.

- Благодарю, матушка, - отвечал Ахилл. Он понял - мать заявляла на него свои права. Мы все это поняли. Должно сначала сыну приветствовать отца, а уж затем мать - если ее вообще приветствуют. Но она была богиней. Пелей поджал губы, но ничего не сказал.

Освободившись из ее рук, Ахилл подошел к отцу. - Добро пожаловать, сын, - сказал Пелей. После голоса его богини-супруги его голос казался слабым, и выглядел он постаревшим. Три года прошло, как мы уехали.

- Приветствую и тебя, Патрокл.

Все повернулись ко мне, и я низко поклонился. Ощутил, как Фетида прошлась по мне взглядом. Взгляд ее был словно укус, или будто меня протащило волной по острым камням. Я обрадовался, когда заговорил Ахилл.

- Что случилось, отец?

Пелей глазами показал на стражников. Должно быть, тут по-прежнему коридоры полнились слухами и сплетнями.

- Я еще не объявлял об этом, не хотел, пока все не соберутся. Мы ожидали тебя. Пойдем, пора начинать.

Вслед за ним мы последовали во дворец. Мне хотелось перемолвиться словечком с Ахиллом, но я не смел - вслед за нами шла Фетида. Слуги отшатывались от нее, изумленно затаив дыхание. Богиня. Ее ноги бесшумно ступали по каменным плитам пола.

***

Большой обеденный зал был уставлен столами и скамьями. Слуги торопились разнести блюда с едой и большие чаши для смешивания вина. В передней части зала было устроено возвышение - там должен был сидеть Пелей, с сыном и супругой. Три сидения. Щеки мои порозовели - а чего я ожидал?

Даже в суете приготовлений голос Ахилла прозвучал громко: - Отец, я не вижу места для Патрокла. - Я еще сильнее покраснел.

- Ахилл, - прошептал я. Это не имеет значения, хотел я сказать. Я сяду на общих скамьях, все хорошо. Но он меня даже не слушал.

- Патрокл мой верный сотоварищ. Его место рядом со мной. - Глаза Фетиды вспыхнули. Я ощущал их жар и увидел, как она протестующе сжала губы.

- Хорошо, - сказал Пелей. Он сделал знак слуге и для меня так же было приготовлено место, к счастью, на противоположном от Фетиды краю стола. Стараясь сделаться как можно более незаметным, я последовал за Ахиллом к нашим местам.

- Теперь она меня возненавидит.

- Она тебя давно ненавидит, - ответил он, чуть улыбнувшись.

Это меня не успокоило. - Зачем она пришла? - прошептал я. Лишь что-то крайне важное могло заставить ее покинуть морские пещеры. Ее отвращение ко мне было ничем в сравнении с тем, что я заметил на ее лице, когда она повернулась к Пелею.

Ахилл покачал головой. - Не знаю. Это так необычно. Я их вместе не видел с тех пор, как был ребенком.

Я вспомнил раздельно падавшие в тишину слова Хирона, обращенные к Ахиллу - “Тебе нужно будет взвесить свой ответ”.

- Хирон считал, что это весть о войне.

Ахилл помрачнел. - В Микенах всегда войны. Не знаю, зачем для этого нужно было вызывать нас.

Пелей сел; подавая знак к началу трапезы, трижды протрубили в трубу. Обыкновенно проходило какое-то время, пока люди собирались - неспеша возвращались они с полей для военных упражнений и не слишком торопились оставить недоделанными начатые дела. Но в этот раз они прибывали как бурный поток, какой по весне ломает на реке лед. Зала быстро заполнилась людьми, они занимали места и переговаривались. Я слышал обрывки разговоров. Никто не шпынял слуг и не отгонял выпрашивающих кости собак - мысли всех занимал посланец из Микен и вести, которые он принес.

Фетида также села. Перед нею не было ни тарелки, ни ножа - боги живут нектаром и амброзией, а еще дымом наших жертвенных костров и вином, которым мы орошаем их алтари. Удивительно, но сейчас она не столь выделялась среди людей, не столь блистала, как снаружи дворца - словно громоздкие скамьи и столы зала делали ее меньше и бесцветнее.

Пелей встал. В зале все стихли, до самой дальней скамьи. Он поднял кубок.

- Я получил послание из Микен, от сынов Атрея Агамемнона и Менелая. - Последние разговоры немедленно утихли. Даже слуги замерли. Я затаил дыхание; под столом Ахилл прижался ногой к моей ноге.

- Было совершено злодеяние, - он помолчал, словно взвешивая каждое слово. - Супруга Менелая, царица Елена была похищена из дворца в Спарте.

Елена! Тихие перешептывания. Со времени ее замужества слухи о ее красоте только ширились. Менелай возвел вокруг ее дворца стену из двойного ряда камней, он поставил обученных солдат на защиту этой крепости. Но несмотря на все, Елена похищена. Кто же сделал это?

- Менелай принял у себя посольство от царя Трои Приама. Во главе посольства был сын Приама царевич Парис, вот он и учинил похищение. Он похитил царицу Спарты прямо из спальни, пока царь спал.

Гул возмущения. Только выходец с Востока мог так надругаться над святостью гостеприимства. Всем известно, что эти обильно надушенные люди развратны с самого младенчества. Но настоящий герой вернет ее силой своего меча.

- Агамемнон и микенцы призывают мужей Эллады плыть в царство Приама