Чёрный бархат (СИ)

Острый подбородок, тонкие черты лица. Мате называет меня красивым… Но единственное, что я по-настоящему люблю в своей внешности, это глаза. Большие ярко-зеленые, в обрамлении длинных темных ресниц.

А еще мне нравятся мои коленки. Острые и исполосованные шрамами, напоминающими о чудном детстве…

Раздается стук в дверь.

— Войдите.

Я продолжаю вертеться возле зеркала, рассматривая себя со всех сторон.

— Ваша Светлость, извольте спускаться к завтраку.

Я киваю молоденькой служанке. Подхожу к стулу и нехотя накидываю на плечи халат. Это тебе не дом, где можно ходить в чем мать родила, и никто ничего тебе не скажет. Подавляю раздражение и спускаюсь в столовую.

________________________

Вожу по тарелке ложкой. Последние несколько дней меня мучает утренняя рвота. Да и овсянка выглядит не слишком аппетитно. Но что делать, если жена моего брата сидит на диете, а заодно с ней и все обитатели замка.

— Франц, милый, ты к нам надолго? – Жозефина отправляет в рот очередной кусочек диетического хлебца, от чего мне становиться нехорошо.

— Как получится. Хотя я, конечно, мечтаю вернуться в столицу как можно скорее. Сельский воздух плохо на меня влияет, — надеюсь, я не переборщил с презрением.

— Понятно. Как насчет того, чтобы после завтрака познакомиться с нашими малышами?

Жозефина, как и любая молодая мамочка, не может говорить ни о чем, кроме любимых крох.

Пожимаю плечами:

— Это был бы интересный опыт.

________________________

Но после завтрака меня перехватывает Фауст, и мы запираемся вдвоем в его кабинете.

— А теперь скажи, это правда, что тебя отлучили от королевского двора? – я ощущаю испуг брата.

— А что, говорят нечто подобное? – я удивленно смотрю на него.

Брат, наконец, перестает маячить перед глазами, присаживаясь на небольшую кушетку и жестом приглашая меня сесть рядом.

— Так ты ничего не знаешь?!

— Не знаю чего? – я потихоньку начинаю раздражаться. Сначала приступ тошноты, теперь брат со своими недомолвками.

— Да все только об этом и говорят! Что принц бросил тебя ради принцессы тигров. А свою неприязнь он выразил отрезом черного бархата из приданого своей будущей жены.

Так вот где он достал его!..

Я сжимаю руки, ногти впиваются в нежную кожу и хоть как-то отвлекают от происходящего в моей голове беспорядка.

Бархат — очень редкая ткань. Производят ее только гномы (довольно странно… мне всегда казалось, что угрюмые бородачи способны создавать лишь совершенное оружие, но никак не ткани!), один экспорт стоит таких бешеных денег, что купцы, занимающиеся торговлей с гномами, не просто купаются в роскоши, а… мне сложно подобрать подходящее сравнение.

Единственные, с кем гномы торгуют по умеренным расценкам, это оборотни, и то только потому, что те их соседи.

— Франц… ты ведь не знал об этом?

Фауст мягко притягивает меня в свои объятия. Я обнимаю его в ответ, коротко всхлипывая. Брат слегка укачивает меня и, кажется, шепчет слова утешения.

— Значит, ты тоже считаешь, что он меня не любит?

— Не знаю, Реми, я ничего не знаю…

Что-то я совсем расклеился, если братец начал называть меня детским прозвищем. Пора брать себя в руки, как бы больно мне ни было. Все же не зря я два года в высшем свете вращался? Если все обстоятельства против тебя, значит, надо сделать так, чтобы они тебе благоволили.

Отстраняюсь от брата и вытираю слезы, услужливо протянутым мне платком.

Ну, что ж, Ваше Высочество, война – значит, война!

________________________

— Вы прекрасно понимаете, что это сильнее меня! – принц Матиас раздраженно хлопает рукой по столу.

— Понимаю. Как мне не понять? Но и Вы, принц, поймите: я не потерплю рядом с Вами эту шлюху ле Гранда.

Ран потягивается, словно большая кошка.

Матиас поджимает губы, едва сдерживая рвущиеся наружу оскорбления.

Нет, к сожалению, нельзя.

А все из-за того, что любимый папа оставил страну в удручающем состоянии. Многочисленные долги соседним государствам сделали страну практически незащищенной. И ладно бы только долги. Так нет, еще и многочисленные обещания, которые теперь придется выполнять ему!..

А самое главное из них — обещание жениться на принцессе Тигров.

— Вы, наверное, уже оповещены о том, что Ваш драгоценный Франц уехал к брату в их семейный замок?

Его Высочество замирает.

— Как давно?

— Пару недель назад.

Ран лениво улыбается, из-под опущенных ресниц наблюдая за реакцией принца.

— Даже не думайте навещать Франца! Я Вам запрещаю как брат вашей будущей жены.

Принц находит в себе силы спокойно кивнуть в ответ.

«Даже не думайте… потому что скоро, очень скоро он будет моим!..»

========== Часть 3 ==========

Дни в замке тянулись однообразно.

Дошло до того, что я перерыл всю свою старую комнату и даже обнаружил несколько дорогих сердцу вещиц, которые, видимо, в спешке собираясь, оставил здесь.

Помимо плюшевого, довольно потрепанного, темно-серого лиса я нашел свой старый дневник. Его подарила мне мама на мой десятый день рождения.

Улыбнувшись воспоминаниям, я открыл его.

На первой странице лежал конверт с королевской печатью. Нисколько не удивившись, я вынул из него письмо.

«Дорогой Франц,

Дни без тебя кажутся бесконечно длинными. Наверное, это глупо, но… я так хочу прикоснуться к тебе.

Погладить по волосам, пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди…

Притянуть тебя к себе и целовать, целовать…

Сообщаю, что в твоем доме уже заканчивается ремонт, а значит, скоро ты сможешь переехать ко мне, в столицу.

По случаю твоего скорого прибытия я приготовил подарок. Думаю, тебе обязательно понравится… ну, а если нет, то ты сможешь выбрать себе что-нибудь по вкусу.

Считаю дни до твоего приезда,

Любящий тебя, Мате.»<i/>

Я нашел в себе силы улыбнуться: воистину, то были замечательные деньки…

________________________

Два года назад.

Они приехали сегодня утром. Его Высочество собственной персоной и его свита.

В связи с восшествием на престол принц Матиас совершал традиционный объезд ближайших к столице земель.

Ледиан Третий, отец Матиаса, еще в самом начале своего правления отлучил моего отца от королевского двора. И хотя мы жили в огромном замке на собственной земле, мы были довольно бедны по меркам местного дворянства, поэтому ничем особенным не выделялись… разве что только древностью рода.

Его Высочество оказался высоким молодым человеком, двадцати трех лет. Внимательные серые глаза и несколько хищное выражение лица делали его похожим на леопарда или тигра.

Я столкнулся с ним на подходе в столовую, когда он, улыбаясь, просил отца остаться у нас на неделю.

Я не сдержался, ехидно заметив:

— Боюсь, что Ваше Высочество не привыкло спать на соломе!..

За что заработал разгневанный взгляд от отца и оценивающий — принца

Мне немедленно захотелось добавить что-нибудь уничижительное, ведь я заметил мелькнувшую в его глазах жалость.

— Я не боюсь трудностей.

Я тихо фыркнул и торопливо покинул комнату.

На ужин я не спустился, сказал, что плохо себя чувствую. Я так и пролежал весь вечер на кровати, читая.

Был уже девятый час, когда в дверь постучали и, не дождавшись моего разрешения, вошли.

— Ты не ужинал. Я решил принести тебе немного утки и хлеба.

— Не стоило. Я с детства ненавижу запеченную утку.

С безразличием произнес я.

Его Высочество ничего не ответил, поставив поднос на маленький столик и опустившись в одно из массивных кресел, стоящих посреди комнаты.

— Если ты не будешь со мной дружелюбен, то твой отец вряд ли вернется ко двору.

Я тяжело вздохнул:

— Вы хотите от меня чего-то конкретного?

Принц кивнул. В мгновение ока оказался возле кровати и требовательно произнес:

— Покажи руки и шею.

Я стиснул зубы:

— Хорошо… но мне придется снять рубашку.