Часть истории (СИ)

Как оказалось, Аделаида и Матео в скором времени собирались пожениться и завести собаку, что было намного более ответственным шагом, нежели рождение ребёнка, которого они «не планировали и планировать не собирались». Многое он узнал и о Геллерте: например, в Дурмстранге тот был маленьким вредным отличником, который никому и ни за какой подкуп не давал списывать домашнее задание и контрольные тесты. Хоть он и был лучшим на курсе, преподаватели недолюбливали его из-за буйного нрава, а однокурсники — из-за чрезмерного высокомерия. Геллерт никогда не стремился завести друзей, но люди сами вились вокруг него, пытаясь угодить, и, разумеется, только Ада не прогнулась перед его великолепием. Слушая всё это, Гарри не мог удержаться от смеха — то ли ситуация была настолько комичной, то ли дело было в том виде, в котором всё это преподносила Аделаида, явно приукрашивая свой рассказ.

Геллерт и Матео застали их сидящими на кухне, грызущими сырую морковку и сплетничающими, как тринадцатилетние школьницы. Когда их маленький кружок по интересам был разогнан, потому что «нехорошо сплетничать за чужими спинами» (как будто мир вертелся только лишь вокруг них!), они вчетвером перебрались в гостиную. Ничего принципиально не изменилось: Геллерт и Матео продолжали тихо переговариваться о чём-то своём, Гарри и Аделаида — обо всём, что приходило на ум, включая их двоих. Время летело так стремительно, что Гарри даже не заметил того момента, когда за окнами стемнело, в камине загорелся огонь, а разговоры стали ещё тише и откровеннее. В какой-то момент к Гарри и Аделаиде присоединились Матео и Геллерт, хотя последний больше слушал, нежели говорил. И как-то очень странно глядел на Гарри. В первые пару раз, когда Поттер ловил на себе этот взгляд, это выглядело чистой случайностью, но потом стало казаться, что Геллерт смотрит неотрывно, может, как-то подозрительно и жадно, и, честно говоря, это несколько — с каждым таким пойманным взглядом всё сильнее — напрягало.

В полночь, когда до активации порт-ключа оставались считанные минуты, они все собрались в холле, как и несколькими часами ранее. Гарри старался укрыть каждый сантиметр кожи, потому что хоть сырой английской зимой здесь и не пахло, но было чертовски холодно, прямо как в аду.

«Стоп, — подумал он. — Разве в аду не жарко? Ай, не важно!»

Геллерт стоял чуть в стороне и сосредоточенно слушал то, что ему говорила Ада, и, судя по скрещенным на груди рукам и хмурому взгляду, это что-то ему очень сильно не нравилось. Прощание затягивалось, нужно было быть наготове, но, пока как теперь уже Геллерт в свою очередь что-то тихо объяснял Матео, Аделаида подошла к Гарри. Крепко обняв его, так что, казалось, вот-вот хрустнут кости, она горячо зашептала ему на ухо:

— Будь смелее. Сейчас, в этот самый момент, перед тобой открывается целый мир, бери от него всё, что можешь, а ещё не бойся управлять им, — она, хитро улыбнувшись, взглядом указала на Геллерта. — Это легко, главное — войти в раж.

Он ошарашено кивнул — ответить на такое ему всё равно было нечего.

— Ну всё, — Матео взглянул на часы и хлопнул в ладоши. — Давайте-давайте, готовность, найти новый порт-ключ для вас будет не так-то просто.

Геллерт кивнул и, похлопав его по плечу и обняв Аделаиду, подошёл к Гарри, взяв его за руку. Гарри ощутил холод металла в своей ладони, и, едва он успел спросить: «Что дальше?», рывок портала вырвал их из тепла и уюта небольшого домика на холодном побережье и закрутил в безумном круговороте.

*

А дальше были карнавалы в Португалии и Бразилии, бурлящие жизнью улицы Берлина, Рима, Петербурга, Парижа и других городов, в которых так хотелось побывать Гарри и с пребыванием в которых пришлось смириться Геллерту (хотя не так уж и сильно он был против!), раскиданные буквально по всему миру магические площади, скрытые от магглов тем же волшебством, с помощью которого были спрятаны Косая Аллея и Хогсмид, всемирно известные достопримечательности, настолько людные, что трудно было дышать, заброшенные места, куда уже очень давно не ступала нога человека, и дикие уголки природы. Они ночевали где придётся: лучшие гостиницы сменялись дешёвыми постоялыми дворами, а те в свою очередь — побережьем океана, палаткой в лесу и крышей старенького особняка, расположенного в самом центре Мадрида. Чаще всего они, однако, и вовсе не спали, потому что было непозволительно проспать ни одной лишней минуты этой невероятной свободы от всего, что когда-либо сковывало их… по крайней мере, Гарри — точно. Дышать свободой до тех пор, пока лёгкие не начинает жечь огнём, узнавать людей — таких разных, каждый из которых по-своему, по-особенному, привлекает или отталкивает, заводить новые знакомства — на долгие годы, как надеялся Гарри, — осознавать, что вот оно, то самое чувство, которое делает его жизнь чем-то совершенно не похожим на то, к чему он привык. И ловить на себе тот самый взгляд Геллерта, раз за разом всё более настойчивый и испытующий. Он будто бы хотел что-то сказать Гарри, но всё никак не… решался?

Догорал март — спешно и ярко, такое в своей жизни Гарри видел впервые. Приближались пасхальные каникулы, а это значило, что скоро должен был вернуться Ал, а вместе с ним — куча неразрешённых вопросов. Письма были редким удовольствием в последние несколько месяцев, и в них не было ни намёка на то, что нечто вообще имело место в последний день рождественских каникул. Что-то, однако, подсказывало Гарри: это лишь отсрочка и в действительности всё совсем не хорошо. Отчасти из-за этого, отчасти — из-за того, что им предстояло возвращение в вечно туманную промозглую Англию, он попросил Геллерта провести последний вечер в светлом солнечном месте, воспоминания о котором останутся с ним по крайней мере до следующего раза. И вот теперь они были где-то в самом сердце Ирландии, и ярко-малиновый закат, отражаясь в неподвижной глади озера, медленно затухал, как свечка. Гарри стоял у самого берега и не мог надышаться, насмотреться и успокоить бешено колотящееся сердце. Он задавал себе извечный вопрос, не обращённый ни к чему конкретному: «Что теперь?» — и по традиции не находил на него ответа.

Солнце почти скрылось за горизонтом, когда он развернулся к Геллерту, стоявшему чуть позади и терпеливо дожидавшемуся того момента, когда Поттер будет готов вернуться домой. Кивнув на его молчаливый вопрос, Гарри в последний раз оглянулся вокруг и уже привычно взял Гриндевальда за руку.

Первое, что он почувствовал, когда под ногами оказалась твёрдая поверхность, — свежий, бросивший в дрожь порыв ветра. С трудом сфокусировав взгляд (перемещение через порталы даже после всех тех бесчисленных разов всё ещё давалось ему с трудом), Гарри увидел прямо под ногами крутой каменистый обрыв, поросший мелким кустарником. Внезапность такого вида заставила его поспешно отойти на несколько шагов назад, пара камешков, вылетевших из-под подошвы его ботинок, укатилась в пропасть и без единого звука исчезла в ней.

— И как первое впечатление? — раздался над ухом проникновенный голос не понятно как оказавшегося за его спиной Геллерта. От неожиданности Гарри вздрогнул и, развернувшись, с силой ударил его в плечо.

— Что это за шутки такие? — злобно выпалил он. — Ещё полметра вперёд — и мы бы сейчас летели где-нибудь там!

Он махнул рукой в сторону обрыва. Геллерт проследил за его движением, после чего скрестил руки на груди, глядя на Поттера, как на неразумного ребёнка, сморозившего очередную глупость.

— Вообще-то, тут не так высоко, мы бы уже прилетели,— пошутил он, но, заметив, что Гарри готов разразиться гневной тирадой, продолжил, не дав ему возможности даже начать: — Да брось, неужели ты думаешь, что я мог бы так ошибиться?

Гарри поджал губы, подозрительно на него глядя. Да, действительно, настолько большую промашку Гриндевальд не был способен совершить, но вот пошутить, учитывая, что с чувством юмора у него было очень не очень, — вполне. Да и вообще, какого чёрта, где обещанная Годрикова Впадина?!

— Когда ты наконец станешь ответственнее? — уже без злобы буркнул Гарри и повернулся обратно к обрыву. Вид, к слову, открывался просто невероятный, поэтому Годрикова Впадина тут же отошла на задний план. Где-то вдалеке чёрной тенью возвышался лес, держа на верхушках деревьев серо-синий ночной небосвод, а внизу, словно игрушечные, теснились крошечные домики, светившиеся жёлто-оранжевыми окнами. Колючий ветер проворной змеёй пробирался под одежду, царапая кожу, но неприятно не было. Гарри предполагал, что тут недалеко море, но абсолютно уверен не был.