Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

— А-а-а!!! — раздался прямо над его головой страшный вопль домовика.

— Тихо! Заткнулись! Оба! Ни звука! — рявкнул Мормо Мартинсен и, опустив Ала на пол, сосредоточился, начал водить над ним ладонями. Кричер заткнул себе рот ушами и приник к ножке стула.

Кровь удалось остановить, но лишь на несколько секунд, как ни старался Ким, она всё вытекала и вытекала то из одного пореза, то из другого. Только пальцы Мартинсена закрывали края одних глубоких ран, как бы зашивая их без ниток, — а пульсирующий красный фонтанчик начинал бежать из других.

Почему-то стыдясь посмотреть в глаза старому эльфу, Ким бросился к телефону. Нет, он не растерялся, ничего подобного, наоборот, совершенно чётко оценивал ситуацию: «Не справляюсь! Ветеринар из меня лучше, чем целитель».

Первый звонок — Джеймсу. Второй — и третий — ему же. «Абонент временно недоступен, пожалуйста, перезвоните позже или оставьте голосовое сообщение…»

— Все бестии мира! Да где же ты, Джей Эс? У вас там не банк, а космический бункер, что ли? Ах, да, Гринготтс, чтоб его разорвало, кубышку ебанную! Что за срань рыбы эти, уроды заскорузлые, устроили тут у вас, в Англии? В «марке» ушастые приёбки на полусогнутых ходят. Недоступны, бляди, гляди ты!

После этих слов, домовик, хоть и находился в состоянии близком к коллапсу, еще сильнее зауважал и так уважаемого до крайности графа... и, может, именно благодаря этой мысли отмер и сам метнулся на помощь.

Альбус Поттер умирал. Крич понял это со всей своей мудростью древнего магического существа… Единственное, что старикан мог сделать — облегчить дорогому мальчику страдания…

— Охренел?! — Пинок Гуля отбросил домовика на несколько метров. — Убери свои кривые ручонки, эвтаназер, если нихера не можешь! Свяжись с хозяином, живо! Что значит недоступен? И у тебя недоступен?! — Гуль орал так, что дрожали стены. При этом его лицо оставалось почти бесстрастным, а глаза сверкали смесью отчаяния и непоколебимой воли разрешить ситуацию во что бы то ни стало. Страшно… — Тогда сядь к Алу, старый дурень, и держи его! Слышишь, пенёк трухлявый? Держи!

Кричер быстро подполз к истекающему кровью Поттеру-младшему и, причитая шёпотом, осторожно уложил его тяжёлую голову со свалявшимися промокшими кудрями себе на тощие коленки, обнял так нежно, что у Гуля запершило в горле от жалости.

— Не хлопочи, — вдруг чуть оживился Альбус и, взглянув на домовика затуманенным взором, заговорил едва слышно, хрипло, с булькающим придыханием, болезненно сморщившись. — Я сам виноват… всех подвел… но Мати умерла, понимаешь, может, так и лучше… что мне больно… не хочу, чтоб ты кого-то звал… Хочу умереть, только поскорей… жжет… больно…

— Помощь вызывай! — скомандовал граф Зоргэн эльфу. — Бредит. Скорую! Или как это у вас называется? Ну не магглов кличь, а волшебников, колдомедиков, аврюков! Как это не знаешь? Ты охренел?! — Вот тут ему стало реально не по себе…

Номер Сольвая тоже не отвечал. И Андриса. И Джимми. Мартинсен уже чуть ли не начал молиться, чтобы хоть кто-то из друзей снял трубку и объяснил, как в этом грёбанном Лондоне в доме Главного аврора можно вызвать хоть какую-то подмогу. Наконец, ему ответил скучающий, слегка раздражённый голос. Бамсе?

— Упырь? Привет.

*

Алекс некоторое время стоял в полной растерянности. Потом бегом бросился к комнате Матильды — девушка в коротком шёлковом халатике и мягких розовых тапочках с пушистыми помпонами уже стояла в дверях. Её глаза были широко раскрыты: «Что?!» Как чувствовала — открыла ему навстречу. На мордочке — косметическая маска ярко-зелёного цвета, волосы, как платком, перевязаны пакетом, ноготки на руках со свежим, ещё невысохшим лаком — мисс Вантуле по полной программе занималась своей внешностью, когда почувствовала странное, очень сильно нарастающее беспокойство. Такое, наверное, собаки испытывают перед землетрясением…

— Мати, только не волнуйся, — затараторил Бамсе. — Упырь позвонил, там у Поттеров…

— Аладдин… — прошептала Матильда. Её предобморочное состояние длилось не больше пары секунд. Не задавая ни единого вопроса, она приказала: — Аппарируй! Со мной! Я не умею! Медведь, я в тебя верю! — Вантуле уверенно взяла Алекса за руку и стиснула ему пальцы так сильно, что тот чуть не пискнул от боли. — Ну и что, что не знаешь, где их дом? Какие координаты? Гриммо, 12! Магический камин? Где здесь камин?! Живо!

*

Они выпали кубарем из облака сажи, Бамсе, совсем ничего не видя, закашлялся, споткнулся и упал, расквасив нос. Кричер буквально за десять секунд до их появления успел открыть канал дымолётной связи, схлопнувшийся после аврального исчезновения хозяина, — иначе к расщепившемуся Альбусу прибавились бы ещё две расплющенные или вообще потерявшиеся в пространстве лепёшки. Когда Матильда зелёной полуголой босой дьяволицей ворвалась в гостиную, Гуль подумал, что у него видение. Несмешное такое, опасное…

— Понесём его на руках? Или пойти спросить у соседей, как вызвать авроров? По тому же камину куда-нибудь перелететь? — пытался предлагать Бамсе варианты спасения Альбуса, уже не подающего признаков жизни.

Гуль и Кричер в четыре руки пытались реанимировать умирающего. На улице выл пёс.

Матильда, монотонно раскачиваясь, сидела у своего Аладдина в ногах, гладила его по насквозь пропитанным кровью брючинам и выла ещё громче.

Всё было очень плохо. Но Гулю почему-то совсем тяжко стало от такой картинки: скоро придут мистер Поттер и Джей Эс — а окажется, что слишком поздно… Он всем своим нутром чувствовал, что мальчишку держит на пороге смерти только очень тонкая ниточка…

— Наверное, всё… — более дурацких и ужасных слов произнести было нельзя, но они сами слетели с языка Кима Мартинсена.

Матильда вдруг встала. Шмыгнула носом и отошла на несколько шагов. Гуль посмотрел в её лицо и поёжился: девушка, закусив губу и поводя глазами из стороны в сторону, что-то силилась припомнить. «Бедная, сошла с ума? Надо бы её усыпить, что ли?» Бамсе, вероятно, подумал что-то похожее, потому что попытался взять подругу за плечи и увести от места трагедии. Но она оттолкнула его:

— Не мешай. Я вспомнила. Не знаю только, нужна ли для этого волшебная палочка. Надеюсь, что и без неё можно.

Мати приняла очень странную пафосную позу, как балерина перед прыжком, и выставила на Альбуса руку, словно указывая на правонарушителя; её пальчик дрожал, но голос звучал вполне уверенно:

— Огнём, воздухом, водой и… (что там ещё?) …и землёй! Заклинаю! Всеми силами мира! Плачу за жизнь этого человека самым дорогим, что у меня есть! — Мати зажмурилась, стащила с головы сбившуюся полиэтиленовую косынку и вытерла ею лицо и глаза. Её влажные волосы сияли всеми оттенками рубина. В какой-то момент над её головой вспыхнули радужные искры, потом золотые, потом язычки пламени… — Плачу без принуждения, по доброй воле и никогда не потребую свою плату обратно! Обещаю, то есть клянусь! … — Матильда, запинаясь, произнесла длинное слово, воспроизвести которое окружавшие её вряд ли сумели бы… И добавила на всякий случай: — Аминь!

Постояла так, прислушиваясь, и медленно открыла глаза.

Во время её более чем странного поведения все взгляды были прикованы к ней, поэтому момент, в который раны Альбуса Поттера затянулись почти без следа, остался совершенно без внимания.

— Ура! Получилось! — Мати подпрыгнула, как маленькая девчонка, и бросилась на шею любимому. Но лицо её исказилось, как от сильной боли, чего никто, кроме Гуля не заметил.

А мелкий Поттер с сияющими глазами только вяло отбивался, одновременно пораженный, неверящий, счастливый и смущенный… Он старался удержать свою драгоценную плясунью, которую уж не чаял увидеть живой, и не стесняясь постороннего присутствия пытался улучить момент для поцелуя, а ещё понять, что вообще происходит.

— Мати! Счастье моё! Цела! Спаслась! Слава Мерлину… Мати!

— Как ты это сделала? — со смесью подозрения и восхищения спросил через несколько минут Бамсе, когда они всей ватагой (включая допущенного в дом, верещавшего от радости и пытавшегося всех облизать Коржика) переместились на диван, с предосторожностями перенеся туда же Альбуса Северуса, абсолютно здорового, но несущего какой-то бред про смерть всех Мотыльков.