Часть истории (СИ)

Гарри становилось до ужаса смешно. И вот сошлись они, двое совершенно не похожих друг на друга ни внешне, ни характером, но неуловимо схожих в чём-то мимолётном, скрытом от прямого взгляда. Стояли друг напротив друга, не отводя взгляда и не мигая, проверяя другого на прочность, силу духа или чем там ещё меряются крутые маги. Гарри чувствовал лёгкую игривость Марка (впрочем, для него всё казалось игрой, сама жизнь для него давно превратилась в подобие самой себя) и чуть ли не наэлектризованную напряжённость Геллерта: казалось, будь он котом, выгнулся бы дугой, распушив шерсть и шипя на потенциального конкурента. Решив предоставить этих двоих самим себе, он обогнул Марка (при этом взгляды обоих устремились ему вслед) и, взяв Лидию за локоть, отвёл её в сторону кухни.

— Вот, — порывшись в карманах, выудив одну из красочных упаковок и вернув ей прежние размеры, Гарри потянул подарок Лидии. — Немного раньше, но с Рождеством.

— Что это? — недоверчиво приняв и покрутив подарок в руках, подозрительно спросила она.

— А на что похоже? — в тон ей вторил он.

Снова окинув его сомневающимся взглядом, Лидия, не церемонясь, сорвала обёртку.

— Это книга рецептов, — видя её замешательство, пояснил он.

— Она пустая, — пролистав кожаный журнал, на титульном листе которого было выведено её имя, вынесла вердикт она.

— Потому что заполнить её должна ты сама.

Лидия посмотрела на него, как на идиота. Он ответил ей тем же.

— Брось, Лидия, — с лёгкой долей раздражения наконец вздохнул он. — Я знаю, что ты прекрасно готовишь, — поверь, я на себе проверил, — а ещё я знаю, что ты мечтаешь открыть собственный ресторан. И я достаточно знаю тебя, чтобы прийти к выводу, что сделать тебе это мешает твой уродец-брат. Нет, не буквально, конечно, но то ли он внушил тебе что-то много лет назад, чему я ни капли не удивлён, потому что помню его к тебе отношение, то ли ты сама, оглядываясь на него, не веришь в свои силы. — Гарри приблизился к ней и взял за руку. — Ты заслуживаешь лучшего. Ты заслуживаешь того, чего сама хочешь. Ты заслуживаешь уважения, Лидия, и имеешь право на своё происхождение так же, как твой брат, и то, что ты девушка — сильная, волевая, независимая, — не должно иметь в этом вопросе абсолютно никакого значения.

Лидия молчала, медленно переворачивая пустые страницы. Его слова заставили её задуматься. Убедили или нет — чёрт знает, но вот задуматься — заставили.

— Ты ничего не знаешь, Гарри, — наконец отозвалась она. — Но спасибо за подарок. Я найду ему применение.

Коротко обняв его, что заняло не больше пары секунд, она отстранилась и в мгновение ока скрылась за дверью кухни. Раздался металлический грохот посуды, звон стекла и оглушающий грохот открывающихся и закрывающихся шкафов и ящиков — довольно прозрачный намёк на то, что разговор окончен и Гарри здесь делать больше нечего. Он взглянул в сторону Геллерта и Марка. Они стояли на расстоянии, аккурат друг напротив друга, один — упрямо скрестив руки на груди, другой — показушно расслабленно и самоуверенно. С момента приветствия они, казалось, не произнесли больше ни звука, лишь играли в гляделки, так и не решив, кто круче. Детский сад, честное слово.

— Нам уже пора, — подойдя к Гриндевальду, тихо сказал Гарри. Он не смотрел на Марка, не желая его как-либо спровоцировать — для этого особых стараний не нужно прикладывать, а настроения выслушивать чарующие речи и отделять от них ту десятую часть, которая могла быть правдой, не было и в помине. Но Марку особое приглашение было не нужно.

— Так скоро? — встрепенулся и тут же выпрямился он. — Но мы не успели толком поговорить, Гарри, у меня есть кое-что…

— В другой раз, Марк, — оборвал его на полуслове Гарри.

— Что ж, — Марк выдержал недолгую, но от этого не менее трагичную паузу, — было приятно наконец-то встретить вас, мистер Гриндевальд. Печально вышло, что мы не успели поговорить, узнавая друг друга лучше, но так и быть, дела подождут до следующего раза.

— Следующий раз? — Геллерт опасно прищурился, но Гарри поспешил ухватить его за локоть и вывести из кафе, прежде чем он успел сказать что-то ещё.

— Спокойной ночи и счастливого Рождества! — догнал их голос Марка, в котором звучал смех. Гарри поморщился. В этом была вся суть Марка: сколь бы миролюбиво он ни говорил, каким бы искренним он ни был, ему было трудно доверять, трудно было даже расслабиться в его присутствии. По крайней мере, Гарри не мог. Возможно, он был предосудителен, но кто мог осуждать его за это?..

========== Глава 35. Танцуй со мной до конца любви ==========

Dance me to your beauty with a burning violin,

Dance me through the panic ‘til I’m gathered safely in,

Dance me to the end of love.

(Веди меня в танце к своей красоте под горящую скрипку,

Танцуй со мной сквозь страх, пока я не окажусь в безопасности,

Танцуй со мной до конца любви.)

The Civil Wars — Dance me to the end of love

Когда они вернулись, Аберфорт уже был дома, и Гарри осознал, что, к собственному стыду, забыл его встретить, как того просил Ал, или хотя бы послать на эту миссию Геллерта. Гриндевальд по этому поводу не испытывал абсолютно никаких угрызений совести, да и Гарри, придя к выводу, что младший Дамблдор далеко не маленький мальчик, перестал корить себя за беспечное и даже несколько пренебрежительное отношение к брату Альбуса. Нет, ну в самом деле, он же ему не нянька! Впрочем, о его присутствии Поттер и узнал-то абсолютно случайно — ранним утром, когда ещё даже Геллерт спал, он увидел, как Аберфорт заваривает чай на кухне.

Всю ночь Геллерт был погружён в свои мысли, которые наверняка крутились вокруг эпатажного и вызывающего недоумение Марка, но, к удивлению и лёгкому недоумению Гарри, ничего о нём не расспрашивал. Тот и не был против. В конце концов, ему же и легче — не надо отвечать на провокационные вопросы в духе «кто это?», «откуда ты его знаешь?», «как вы связаны?» и другие из той же оперы.

Весь следующий день с самого утра Гарри вертелся как белка в колесе, благо заняться было чем: нарядить ёлку, разложить под ней подарки, украсить дом и развесить омелу, запечь индейку по фирменному рецепту Поттеров, которым так услужливо поделился с ним лорд Рикард, и попытаться приготовить медово-фруктовый пудинг (а после третьей провальной попытки сдаться и пойти на поклон к Батильде, после чего выяснить, что всё совсем не так просто). Геллерт вёл себя так, будто прошлой ночью ничего и не произошло. Он помогал (или делал вид, что помогает), но толку от него было немного: готовить он не умел от слова совсем, а в украшении дома не видел абсолютно никакого смысла, стремясь сделать всё быстро, как по волшебству. Но Гарри так не хотел. От одного взгляда на игрушки, раскопанные на чердаке, руки чесались найти им наилучшее применение. Старые, хрупкие, покрашенные и расписанные вручную — они явно пережили не одно Рождество, и даже не десяток, от них веяло сказкой и чем-то уютно-тёплым, пряным, терпким. Нельзя было вот так просто распихать их по веткам одним-единственным взмахом палочки. Для каждой игрушки было точно выверенное, принадлежащее только ей место, которое Гарри пытливо отыскивал, и в конечном итоге он остался доволен проделанной работой.

Аберфорт весь день провёл в своей комнате, либо брезгуя обществом ненавистных Гриндевальда и Эванса, либо… впрочем, объяснение тут было только одно, так что Гарри без какого-либо труда смог забыть о его присутствии в доме, представив, что всё как обычно. Это, однако, было ему только на руку: присутствие Дамблдора-младшего выбивало из привычной колеи, заставляло постоянно нервничать. Возможно, то была скрытая ответная неприязнь, а может, что-то иное, кто знает, но от этого вся ситуация не становилась менее странной. Утешало лишь то, что у Геллерта отношения с Аберфортом тоже не складывались: отличие заключалось лишь в том, что если Гарри хоть как-то пытался сгладить углы, то Гриндевальд, наоборот, только сильнее их затачивал.