Там, где мы есть (СИ)

— Я тоже, — и когда Колин замирает, пытаясь расплывающимся сознанием осмыслить услышанное, добавляет: — Но не сегодня…

У них может и не быть завтрашнего дня, но Колину на это абсолютно наплевать, потому что теперь он знает, что его желание взаимно. Когда-то этот мальчик не желал впускать его в свою жизнь, пресекая все его попытки дружеского общения, а сейчас Колин сходит с ума от его близости, от его поцелуев и ласк, от пальцев, скользящих по его члену. Ему плевать, что он нарушает правила их игры, когда ладонь Робби обхватывает его член… Он срывает с Роба футболку, обхватывает его, беспокойно шарит руками по его спине, прижимается к его груди щекой, вдыхает запах его разгоряченного тела и слушает, как его сердце колотится об ребра… Или это сердце Колина гулким метрономом отсчитывает последние секунды перед тем, как взорвется яркой вспышкой его сознание, растекаясь по телу сладкой дрожью, путая реальности, растворяя на границе Миров, ввергая в нескончаемую забирающую душу и силы бездну, заполняя образовавшуюся пустоту эйфорией, увлекая в невесомость, из которой не хочется возвращаться…

Вцепившиеся с силой в его плечо пальцы и короткий вскрик, больше похожий на всхлип, возвращают его в реальность. Он пытается сфокусировать взгляд — Роб наклоняется к нему, и у Колина даже получается увидеть зеленую радужку вокруг расширившегося черного зрачка…

— Я люблю тебя, — короткий выдох в губы и такой же короткий поцелуй, а у него снова кружится голова, и он откидывается на спинку дивана, увлекая за собой и своего мальчика.

Робби затих, прижимаясь к его груди, а Колин вдыхал запах его волос и ждал, когда спутанное сознание проясниться, а дыхание восстановится. Его пугала собственная реакция на близость с этим мальчиком, но в то же время манила своей непредсказуемостью. Он уже несколько раз был на грани помешательства. Есть ли какой-то предел, привыкание, иммунитет, в конце концов? Когда не будешь так остро реагировать на его ласки, растворятся в его поцелуях, пытаться удержаться на краю, не упасть в него, не утонуть… А потом и падаешь, и тонешь, с трудом выбираешься и опять все это хочешь ощутить. Снова и снова.

Breaking Benjamin — Better Days

— Ну так что? — Робби поднял голову и уперся подбородком в сложенные на груди Колина кулаки. — Мы съездим сегодня в университет?

— А почему вдруг Колумбийский? — Колин заинтересованно посмотрел на Роба. — Почему не Университет Капелано, например? Если ты и дальше хочешь заниматься актерством, то этот выбор был бы куда логичнее.

— Ну, нееееет… — Робби сполз с Колина и уселся на пол. — С меня хватило и мостика с этим названием. Спасибо. Достаточно острых ощущений. У меня стойкая неприязнь ко всему, что содержит в своем названии слово — Капелано.

— И все же? — Колин оттолкнулся от спинки дивана и подался к Робу.

— Уверен, что папе больше придется по душе Колумбийский. Тем более что мне интересна международная политика.

— Так вы будущий политик, мистер Роберт Эндрю Кэй, — Колин не переставал удивляться этому мальчику.

— Возможно.

— Может, и в Президенты метишь?

— Почему бы и нет? — Робби широко улыбнулся и пожал плечами.

— Ну что ж, Колумбийский так Колумбийский. А пока, мистер будущий Президент, марш в ванну, потом завтракать, а потом…

— Чур, я сегодня за рулем! — Робби подхватился и в мгновение ока скрылся за дверью спальни, вызывая своим поведением у Колина улыбку.

— Ты как ребенок, ей-богу! — Колин поднялся и направился вслед за Робби.

Они давно перестали стесняться друг друга и частенько одновременно находились в ванной, особенно когда спешили на съемки, а время поджимало. Но вот до совместного принятия душа они еще ни разу не доходили. Может, стоит попробовать? Что-то подсказывало Колину, что Роб будет не против. Ну, попытаться в любом случае стоит.

Единственный выдавшийся выходной, вопреки желанию Колина провести его тихо и спокойно дома, получился довольно насыщенным. И дело было даже не в Университете Северной Колумбии, где они провели без малого почти три часа. Университет занимал довольно обширную территорию, раскинувшись прямо на берегу океана, и имел собственный пляж — пока обошли весь кампус, который Роб еще и попутно фотографировал, переговорили со студентами, которых, несмотря на воскресный день, было довольно много, посидели на пляже, выбрав место, похожее на кусочек из серого сна Робби, которое чем-то напоминало и Неверлэнд. Наверное, эта ассоциация и побудила Колина признаться Робу, что он уже несколько дней видит сны, в которых становится Капитаном Киллианом Джонсом.

— Ты что?.. — Робби медленно повернул голову, отрывая взгляд от чуть беспокойной глади океана, и недоверчиво посмотрел на Колина, сомневаясь, что правильно его понял.

— Мне снова снятся сны, — Колин избегал встретиться с Робби взглядом — он должен был сразу ему сказать об этом, а не спустя три дня.

Может, эту новость Роб воспринял бы более спокойно за чашкой утреннего кофе, и не пугал бы Колина своими противоречивыми эмоциями как сейчас. На мгновение завис, видимо, осмысливая услышанное, вскочил и беспокойно заметался: то замирал, то снова торопливо вышагивал по влажному песку, мельтеша у Колина перед глазами и оставляя множество босых следов, которые не успевали слизывать волны. А Колин следил глазами за своим мальчиком, пытаясь предугадать его дальнейшую реакцию. И когда Роб вдруг рванул прямо в океан, Колин вскочил на ноги, намереваясь остановить его. Но замер, ошарашенно наблюдая, как Роб, забежав в воду только по щиколотки, стал носиться вдоль берега, раскидывал ногами накатывающиеся волны, не обращая внимания на намокшие джинсы, и хохотал при этом во все горло. Это было похоже на истерику, которую следовало бы остановить, но Колин даже не пытался, с улыбкой наблюдая за своим мальчиком.

— Да! — Робби раскинул руки, обращаясь к океану. — Жив! Он жив! А значит, у нас все получилось! — обернулся к Колину и рванул к нему обратно, быстро сократив расстояние, схватил его за плечи и встряхнул. — Ты понимаешь? У нас все получилось! Почему ты сразу не сказал мне?

— Не знаю… — Колин и сейчас сомневался, что нужно было говорить, потому что возрожденный Киллиан ему совсем не нравился, особенно его намерения по отношению к Питеру. Но и смотреть каждое утро в тоскливые глаза своего мальчика он больше не мог. — А это что-то изменило бы?

— Нет, — это не совсем правда, потому что Робби намеревался быть рядом с Колином ровно до того момента, когда его подсознание оживет, возрождая Киллиана Джонса к жизни в другом Мире. Так он определил для себя, где поставит точку в их «временно». Он должен был отпустить их разом из обеих своих реальностей. Но теперь, после того что произошло утром, ему хотелось продлить их с Колином «временно» как можно дольше. — Ничего бы не изменилось, но я бы знал, что ты снова обрел свою Вечность.

— Вечность, в которой нет тебя и не будет, — Колин сглотнул горечь своего будущего в другой реальности. Но может, это и к лучшему, что… — Он ничего не помнит, Роб. Совсем. В его памяти не осталось ни малейшего воспоминания о тебе… — в зеленых глазах мелькает что-то настораживающее, но Колин должен ему сказать. — Он не знает тебя, но…

— Это неважно, — Роб поджал губы, встряхнул головой и быстро отвел взгляд в сторону. — Я знал, что так будет. Будем считать, что я расплатился за содеянное.

— Но может, он все вспомнит? — Колина раздирают противоречивые чувства, но он не может сказать Робу, что Киллиан, которого он все еще любит, задумал недоброе. — Он слушает все, что ему рассказывают и Феликс, и Хеллион, но пока все бесполезно. Из его памяти исчезло все, что было с тобой связано… А хочешь, я буду рассказывать тебе все, что происходит в моих снах. Это странно, но я помню их от начала и до самого конца…

— Колин, — Робби выставил перед собой ладонь, давая понять жестом, чтобы Колин замолчал. — Тебе нельзя рассказывать мне свои сны. Тем более о нем.

— Почему?

— Правила, Колин… Все, что сказано вслух, может быть услышано кем-то еще, — Робби имел в виду свой коварный Неверлэнд, но Колину не нужно об этом знать. — Давай, больше не будем нарушать правил, чтобы я не волновался, что с тобой может что-нибудь случиться.