Дети ясной ночи (СИ)

Перед Юу оказалась крупная надпись, но он и с ней буксовал, не то от нервов, не то ещё от чего-то сбиваясь и начиная вновь и вновь.

— Свет ранит не готовые видеть глаза, — наконец тихо произнёс он, задумываясь над тем, что может значить эта фраза, и тут же услышал глухой щелчок. Не дыша, он попробовал дёрнуть дверь или толкнуть, но никаких изменений не обнаружил.

Тогда что это было вообще? Что за…

Он стал снова торопливо ощупывать узор на двери, может, не заметил что-то ещё? Но чем дольше он ощупывал поверхность, тем яснее понимал, что что-то не так. Совсем не так. Либо он идиот, либо...

Узор изменился.

«Ты хочешь видеть?» — прочёл спустя некоторое время Юу. И понял, что на сей раз он должен ответить. И от его ответа зависит, щелкнет ли новый замок. Приблизится ли свобода.

— Да.

Он желал видеть. Второй щелчок откуда-то снизу подсказал, что всё идёт хорошо, и новый узор уже не казался таким уж сложным. Только руки дико дрожали.

«Ты готов видеть?» — прочёл он новый вопрос.

И, приоткрыв рот, замер, не понимая, не имея верного ответа. Не понимая сути вопроса. Готов? Что значит готов? О чём они говорили? Конечно, если верить первой надписи и логике, он должен сказать «да» и выйти. Но он не понимал.

— Я не знаю, — он выдохнул быстрее, чем подумал, поступая по наитию, чувствуя, но не понимая.

Никаких щелчков не последовало, но ребристая поверхность стала извиваться прямо под пальцами Юу, формируя новое предложение или вопрос.

Канда, чувствуя, что, возможно, упустил свой шанс, не спешил теперь проверять его, изучая медленно, последовательно, букву за буквой, слово за словом.

«Ты боишься?»

— Да, чёрт возьми!

Да, он боялся. А как можно было не бояться, стоя здесь в полной тьме, запертым, ничего не понимающим?

«Света или тьмы ты боишься больше?» появился новый вопрос, и почему-то он оказался предельно ясным для Канды — знания или незнания. А свет, повреждающий неподготовленные глаза, это знания, разрушающие неподготовленный ум.

Вот только даже если он не был готов, отступать было некуда.

Больше всего он опасался оставаться на месте.

— Я боюсь тьмы.

Новый щелчок – и дверь бесшумно отворилась. Канде даже не пришлось толкать её, она плавно скользнула прочь, и Юу прямо за ней, не доверяя этим дурным замкам.

В коридоре было…. светлее. Здесь всё ещё было невыносимо темно, но он видел, точно видел слегка отличающиеся от общего чёрного зарешечённые окна. И уже это было таким большим облегчением, что, вплотную подобравшись к холодному стеклу, он едва не рухнул на колени. Просто стоял некоторое время, упираясь лбом в стекло, упиваясь возможностью что-то видеть.

Никогда он не посмел бы думать, что его так может напугать тёмная, запертая комната.

Зато теперь в его распоряжении был целый, длинный, кажущийся бесконечным коридор. И он, понятия не имеющий, что и где искать.

Коридор был пуст. Первые, куда более решительные, чем раньше, шаги подтверждали эту теорию. Пустота, двери, запах – приятный запах старого деревянного строения. Здесь всё, собственно, и было из дерева. Всё, что только можно было ощутить, кроме кровати, к примеру. И стёкол в окнах, за которыми был слышен завывающий ветер и дождь. Сильный, обычный для этих мест дождь.

Ни одна из дверей никак не желала открываться. Юу не мог проверить точно всё, что его окружало, но по звукам он был единственным живым обитателем здесь. Или же палаты действительно были звукоизоляционными.

Коридор сменил широкий зал со скамейками, столами и усилившимися звуками ливня снаружи. Перемещение во тьме становилось всё более привычным, несмотря на встречающиеся на пути препятствия. Спотыкаться о них было неприятно, но отчего-то Юу лишь шёл ещё увереннее. Единственное, он продолжал держать голову опущенной: страх обо что-то шибануться лицом был сильнее остального.

Он нашёл очередной коридор и пошёл дальше. Как будто бы у него было чем ещё заняться? Шёл довольно быстро, дёргал и толкал двери, до тех пор пока не наткнулся пальцами на уже знакомый узор на гладкой поверхности одной из дверей, и, прежде чем он успел сообразить, что там может быть написано, дверь под его ладонью отступила, пропуская за собой. И это было настолько неожиданно, что парень застыл на месте, с неверием всматриваясь в слабое мерцание обыкновенного, граненого стакана, сейчас отрабатывающего роль ночника. Мягкое голубое сияние рассеивалось всего через какие-то жалкие сантиметры, купая в голубом покрытую трещинами поверхность старого подоконника и стекло, за которым сразу же был железный лист.

Да, в палатах не должно было быть света.

Но у этого пациента он был.

— Привет, Юу.

Мальчик улыбался, глядя на него закрывающимися глазами. Такой спокойный, уставший, но, наконец, нашедший место, где он мог отдохнуть. Алма лежал на койке этой палаты, на спине, разглядывая что-то во тьме коридора

— Привет, — отозвался Канда, нерешительно проходя внутрь и присаживаясь на край кровати. Будто и впрямь попал в саму настоящую больницу и решил навестить тяжелобольного. Но здесь всё было так просто, чисто и хорошо, что даже не верилось, что это – часть кошмарной вселенной. — Уютно у тебя тут.

Он скосил взгляд на бокал. Алма, может быть, не понял, в чём дело, он лишь закрыл глаза и тихо вздохнул.

— Я хочу спать.

— Нам надо выбраться отсюда.

— Тебе придётся вывести меня. Если сможешь. Не беспокойся, если ты найдёшь выход, я уйду за тобой. Ты ведь помнишь? Я мёртв.

Когда тебе в лицо говорят такие вещи с таким мирным выражением лица, поневоле начинаешь верить в смерть как в долгожданный отдых.

Кто-то так говорил, что каждые новые выходные это смерть.

Юу улыбнулся, так и не уточняя в своей памяти, кто именно говорил подобное.

— Я боялся, ты отреагируешь хуже. Я такой глупый.

— Я мог бы отреагировать ужасно.

— Нет. Я… я ничего не учёл. Я думал, что ты сможешь прийти сразу. Я глуп, — слова Алмы мало что объясняли, но Юу это было неважно. — Ты сможешь найти нам выход?

— Ты останешься здесь?

— Возьми меня за руку.

— Что? — не сразу понял Юу, но зетам всё же протянул ладонь, нерешительно сжимая холодные, тонкие пальцы.

— Этого будет достаточно. — Глаза Алмы вновь закрылись. — Ты уже уничтожил всё, что могло держать меня здесь, но что-то осталось, совсем иного характера. Что-то, на чём держится всё это.

— Тогда… где был этот выход и как к нему попасть? — оглянулся по сторонам Канда. — То есть где мы сейчас?

— В больнице.

— В какой больнице? Здесь есть ещё одна?

— Это Брукхевен. Брукхевенский госпиталь Вора Света, — ответил Алма. — Это не психушка. Это Убежище для пациентов первого заведения. Оно там же, но оно другое. Попасть в него сложно, а выбраться обратно можно, лишь задержавшись в другом крыле после боя часов. Никто никогда на такое не пойдёт. Брукхевен стережёт Сторож. И оставаться там…

— То есть… тут не так плохо?

— Тут хорошо, — с явным усилием ответил Алма, уже даже не открывая глаз. Он выглядел таким уставшим.

— Тогда почему ты не был здесь…

— Я не мог быть здесь.

— Хорошо, — решил согласиться Юу с братом. — Теперь должен найти выход, так? Ты знаешь, где он?

— Вход – не выход. Я не знаю, — ответил Алма, разрушая надежды на возможность покинуть это место тем же путём, которым он сюда и попал. Но это было бы слишком просто.

— Может быть, выход охраняет сторож, — предположил Алма, зевая и переворачиваясь на бок. — Я не знаю, Юу. Я не должен был звать тебя сюда.

Он оставался всё тем же потерянным ребёнком, оставшимся с матерью-фанатичкой.. Растерянный, испуганный, слабый, задавленный чувством вины. Если на его палате и было что-то написано, то слова про вину, пожалуй, могли бы оказаться самыми верными.

Юу поднялся, нерешительно огляделся и направился к двери.

— Удачи. И спасибо, — прошептали ему вслед, и Канда вышел, прикрывая дверь.