Герой не твоего романа (СИ)

Джеджуна пригласили на свидание. Это сделал менеджер по продажам – совсем молодой и симпатичный блондин по имени Дерек, который сел напротив Джеджуна во время обеденного перерыва и, боясь спугнуть нового бухгалтера, завел разговор. Он и сам недавно был в этом филиале, его перевели из-за свободного владения испанским, но юноша чувствовал себя неуютно в чужой стране и надеялся, что Джеджун – судя по всему, тоже иностранец – мог составить ему компанию…

- Но здесь же много американцев, – улыбнулся омега, не понимая, что с ним флиртуют.

- Они не такие красивые, как ты, – решился Дерек.

Джеджун поперхнулся апельсиновым соком, который пил.

- Прости, что-то не то, кажется, ляпнул… – Дерек смутился, подумав, что нарвался на очень женственного гетеросексуала. – Я пойду, да?

- Почему же… – Переведя дыхание, Джеджун поправил очки и заставил себя смотреть в глаза собеседнику. Ему хотелось прятаться в коконе еще лет десять, но он сам понимал, как это неправильно. – Мне приятно, когда делают комплименты.

- А ты свободен сегодня вечером? – осмелел Дерек.

- В общем, да, – ответил Джеджун, не уверенный, что хочет после работы проводить время с этим парнем, но точно знающий, что должен забыть вампира.

- В кино? – обрадовался своей удаче Дерек. – Нет. Кафе! «Махараджа», прекрасная индийская кухня неподалеку от этого бизнес-центра!

- Нет-нет, – попросил Джеджун, чувствуя, как расходятся свежие швы на глубокой ране в его сердце. – Не люблю индийскую кухню. Как насчет японской?

Два часа в кафе, суши, сливовое вино, разговор о работе, семьях, увлечениях – и Джеджун был брошен, фактически, до начала отношений. Дерек был в шоке. Он еще в старших классах начал испытывать отвращение к девчонкам, а потому с парнями ему было приятнее не только общаться, но и спать. И вот, мужчина, вроде бы, в его вкусе (старше, не манерный, умный) после пары часов близкого общения стал производить мерзкое впечатление самой обыкновенной женщины! Правда, ему об этом Дерек сообщать не стал, а сослался на то, что недавно расстался с предыдущим парнем и теперь понял, что не готов начинать новые отношения. Для Джеджуна это прозвучало примерно так: «Ты старый, некрасивый и занудливый; прости, что дал тебе шанс». Омега совсем не хотел встречаться с менеджером по продажам, но оставленная в фанфике жизнь возвращалась наяву, и, придя домой, он позволил себе заплакать. В своей комнате, но с незапертой дверью. Зашел Кюхён, который тоже познал разочарование, и стал жалеть Джеджуна. Он в тот день провел много времени с воспитанниками детского дома, где работал его учитель-священник, и чувствовал себя на полпути к вечному просветлению и безоблачному счастью. Но потом священник, мексиканец лет сорока пяти, предложил ему исповедаться в своем маленьком учительском кабинете. Было ли что-нибудь, тяготящее душу этого чудесного юноши? Кюхён доверял священнику безоговорочно и признался, что, действительно, чувствует за собой один ужасный грех: он полюбил мужчину, и не как друга, а как можно было бы полюбить девушку. «И ты хотел познать с ним запретное удовольствие?» – поинтересовался священник, у которого подозрительно загорелись глаза. Кюхён честно ответил, что испытывал низменное желание, но смог взять себя в руки и навсегда забыть о непозволительном влечении, так и не переступив черту. «Это никуда не годится, – заметил священник, кладя вспотевшую ладонь на бедро Кюхёна и начиная настойчиво его не то поглаживать, не то мять. – Я поддерживаю твое стремление отказаться от греховного пути, но, чтобы твой аскетизм действительно был ценен, ты должен сначала узнать, чего собираешься избегать.» Священник добрался до паха своего ученика, и тот, забыв о данном себе обещании не применять магию рядом с христианами, одним пристальным взглядом заставил развратника в рясе уснуть. «И ты туда же, ай-яй-яй, – отчитал он спящего священника. – Неужели никому нельзя верить?» Кюхён покинул детский дом, медленно плетясь под дождем и думая о другом человеке, сказавшем нечто похожее, но с совсем другим смыслом. Какой толк от обета, если и так никто не дает… Дома он принял душ, бросил мокрую одежду в стиральную машинку и застал Джеджуна плачущим на кровати. Он успокоил его и нашел идеальный выход для них обоих. Кюхёну, как он понял, нравились дети, Джеджун тоже мечтал о семье, но ни один из не хотел отношений. Следовало лишь уехать в Штаты и…

- Фиктивный брак? – Джеджун удивился, но был заинтересован. – Усыновить ребенка?

- Да, – ответил Кюхён. – Разумеется, я отпущу тебя, если ты найдешь мужчину. Но мне кажется, это было бы хорошо для нас обоих.

- А это выход, – согласился Джеджун, представив, что сможет нянчиться с малышом. По сути, ему больше ничего и не было нужно – способности влюбиться еще раз он в себе не ощущал, по крайней мере, сейчас. – Думаю, ты стал бы хорошим отцом.

- Вы чокнулись, – ответил поздно вечером Джунсу, когда Джеджун на традиционных общих посиделках сообщил об этой идее. Художник допивал то, что не успели вылакать артисты. – Ничего глупее не слышал. Ладно еще у майора с герцогом секс по дружбе, но брак…

- А когда я стал твоим любовником? – тихо спросил Ючон у Юно. Герцог пожал плечами и продолжил с наслаждением, мелкими глотками попивать горячий кофе со сливками.

- Я хочу сфоткать их на свадьбе, – засмеялся Хёкдже, – а потом нашему мелкому показывать. Это кретинская пара века!

- А эти? – Чанмин указал на 2Ю. – Я за них голосую.

- Они идеальная пара, – возразил Джунсу, – два сильных идиота. Кстати, майор, я, как понимаешь, сегодня ночую здесь, а не у Рамона. Катись к своему парню, освобождай мою комнату.

- Был бы у меня парень – укатился бы…

- Он останется в гостиной, – отрезал Юно, – хватит посылать его ко мне. Я сегодня ночую с девушкой, она приедет минут через сорок.

- ДЕВУШКА?! – воскликнул Джунсу, кидаясь к герцогу и прикладывая ладонь к его лбу. – Ты заболел? Или у волка носик проверить надо? – Юно скинул с себя художника, но тот продолжил сокрушаться: – До чего мы докатились, господа! Джеджун собирается замуж за Кюхёна, Юно меняет ориентацию… А что дальше? ЫнХэ на самом деле потрахаются?

Артисты переглянулись и на всякий случай отсели друг от друга подальше.

Где-то на втором этаже зазвонил телефон. Джеджун вспомнил, что Кюхён оставил свой мобильный в его комнате, и сообщил ему об этом. Правда, пока монах поднимался по лестнице, звонить прекратили. Он уже хотел вернуться к остальным, когда неизвестный абонент стал настойчиво вызывать его во второй раз. Кюхён взял с тумбочки телефон и увидел имя, которое уже не надеялся прочитать на этом экране: «Хичоль».

Решение создавать семью с омегой сразу показалось ему таким же идиотским, как художнику, а стремление всю оставшуюся жизнь сохранять равновесие духа – недостаточно твердым. Боясь и желая услышать любимый голос, монах ответил на звонок.

- Привет, – поздоровался он, невольно вспоминая все то, что случилось во время пребывания Хичоля в Мексике. Сожаления не было – на сердце только становилось теплее. – Очень рад, что ты звонишь мне. Как дела? Удалось понять, что происходит?

- Слушай, Кю… – Хичоль явно был взволнован до крайности и говорил не слишком громко. – Я не хотел никого из вас втягивать, надеялся, что справлюсь сам… Но теперь до меня доходит, что это невозможно. Все слишком запутано. Я сейчас не могу объяснить, потому что сам не до конца понимаю, но, в общем… Думаю, других ребят тоже будут заменять. И начнут с квинтета. А еще Хичоль использует несвойственную ему магию. Черт… Все, пока.

Хичоль отключился. Кюхён некоторое время оставался на месте, сжимая телефон в руке, а затем бросился вниз. Судя по всему, о спокойном, добродетельном будущем следовало забыть. Со стороны Кореи надвигалась туча, и кто-то должен был оградить ни в чем не повинных людей от неизвестных науке осадков.

СЕУЛ

Никто не станет отрицать, что эстрада всегда напоминает дурдом на колесах (на колесах – потому что поп-коллективы гастролируют), но то, что представляли собой группы SM Entertainment теперь, стало сплошным, беспросветным безумием. И то, что Хичоль более трех месяцев не пытался с этим разобраться, в его пользу никак не свидетельствовало.