Прикоснуться к тебе (СИ)

А? Я что, не сказал? Я решил сходить. Я как-никак человек добрый, пускай и злиться у меня хорошо получается. Нужно дать этому идиоту шанс попытаться. Я сам не знаю, что он должен сделать, чтобы я его простил, но я точно уверен, что когда это произойдет, я сразу пойму.

***

Фильм оказался интересным. Настолько, что я успел дважды заснуть. Все же научная фантастика не для меня.

Посмотрев на часы, я понял, что опаздываю. Быстро одевшись, нацепив на себя черную рубашку, белые джинсы и пальто, я запрыгнул в кеды и помчался на встречу.

Пару раз чуть не угодив под машину, я все же добрался до кафе «Сладкоежка». За одним из столиков сидел Андрей, как было видно из окна — довольно печальный. Ну да, я же пришел на десять минут позже. Перед Кастровым стояла кружка и тарелка с пирожным, а напротив еще одна кружка и еще одна тарелка. Он ждал меня. И снова он не рассматривает возможность неудачи. Нда, люди так быстро не меняются, если меняются вообще. Хотя на своем примере могу показать, насколько можно измениться.

С такими мыслями я заходил в кафе. Если признаться, то я немного нервничал. У меня была четкая уверенность, что случится что-то плохое.

Андрей оторвал глаза от тарелки с нетронутым пирожным и расплылся в улыбке, когда я приземлился напротив.

— Ты пришел.

— Извини, опоздал. Ты хотел о чем-то поговорить, или просто не знал, как провести вечер?

— Ну Никит, ну чего ты такой злой?

Склоняет голову немного вбок, и из-под бордовой футболки с длинным рукавом показалась татуировка.

— Знаешь, я хотел спросить.

Я ковырял вилкой в тарелке, подбирая слова.

— Что значит твоя татуировка? Или просто по прихоти сделал?

— Ну, на самом деле в ней смысл есть, но я никому не рассказываю…

— Не хочешь — можешь не говорить.

— Нет, все нормально, — легкая улыбка приобрела привкус горечи. — Пару лет назад я влюбился в одну девушку. Королеву школы. Она была такая красивая… Но холодная. Я места себе не находил, признавался ей, караулил ее у подъезда, присылал цветы. Красные розы, они были ее любимыми. Примерно через полгода такого образа жизни я впал в депрессию, в глубокую такую. Не ел ничего, забросил школу, а потом… Нервы в какой-то момент сдали, и я решил наложить на себя руки. Удавиться не вышло, полежал в больнице, походил к психологу, переехал, сменил школу, а дальше ты знаешь.

Я сидел и не мог сказать и слова. Мыслей не было никаких, я просто не мог думать. Он раньше ничего такого не говорил, да я бы никогда не поверил, что этот человек напротив может быть таким…даже слова не удается подобрать.

— Извини.

Это вообще я сказал? Да, я чувствовал себя виноватым. Я виноват перед ним. Он уже переживал подобное и рассказал, к чему это привело, а я просто говорил «нет», не желая его слушать.

— Нет, не нужно. Ты же не знал.

В какой-то момент мне захотелось его обнять, но я быстро загасил в себе это желание. Я положил в рот еще кусочек пирожного, но есть не хотелось. Отхлебнул кофе из почти полной кружки.

Я же знал, что случится что-то плохое. Так вот, то, что мне рассказал Андрей было не самым плохим за этот вечер.

На какое-то время меж нами была тишина. Мне было немного тяжело дышать, но я не придавал этому большого значения. И очень зря. Стало жарко, по спине катился пот, глаза щипало.

— Никит, ты здоров? — забеспокоился парень напротив.

— Вот же…

Я сорвался с места, зажав рукой рот и направляясь в сторону туалета.

Меня долго рвало, я кашлял, трясся от пробившего все тело озноба. Было хреново.

— Ник?

Вот, отлично, явилась причина этого извержения.

— Какой же ты все-таки идиот…

— Тебе плохо? Может скорую?

Он стоял за дверью кабинки, наверняка опершись на нее плечом.

— В пирожном…была корица. Я прав?

— Ну вроде да.

— Сгоняй до аптеки, купи что-нибудь от аллергии.

Он еще какую-то секунду стоял неподвижно, но как только до него дошел смысл ситуации, Кастров сорвался с места и рванул из туалета на всех парах.

Не знаю, сколько прошло времени перед тем, как под дверью кабинки мне просунули пачку таблеток. Меня к тому моменту уже перестало тошнить, но было ощущение, что голова сейчас лопнет.

Приняв таблетку, а потом, для верности, еще одну, я вытер рот и вышел из кабинки. Умыл в раковине лицо, стало немного легче.

У раковин, нервно стуча пяткой об пол, стоял Андрей.

— Ник, прости.

— Не надо. Все нормально. Я просто… Я просто пойду домой.

— Я доведу.

— Не надо.

Этот идиот все-таки увязался за мной. Мы молчали до самого дома. Я поблагодарил его за первую половину вечера и поспешил ретироваться.

Дома я, переодевшись и немного постояв под душем, лег спать, почти сразу проваливаясь во тьму царства Морфея, где сегодня не было совершенно никаких снов.

========== 2.Часть 13. ==========

Pov Андрей.

Корица в пирожном. Корица в пирожном! Идиот. Да-да, Кастров, я это о тебе. Ну как можно было так облажаться?!

Примерно в таком ключе я думал, когда отводил Ника домой. Я чувствовал себя нереально виноватым перед ним и хотел извиняться тысячи и тысячи раз. А что бы было, будь у него серьезная алергия? Ну, в смысле серьезнее, чем есть. Его бы повезли в больницу.

А он хорош. Еще умудрился найти силы благодарить меня. За первою половину вечера, разумеется.

Он ушел слишком быстро, чтобы убедить меня в том, что с ним все хорошо. Я не поверил.

Тяжело вздыхаю, прислоняясь головой к двери в подъезд. Так трудно добиться доверия от кого-то. У меня был такой шанс, и я его упустил. Ну почему, если я влюбляюсь, это всегда так сложно? Я хочу быть с Ником. Мне откровенно плевать, что он парень. В данном случае вопрос о моей ориентации волнует меня меньше всего. Я просто хочу быть с ним. Хочу, чтобы он был только моим.

С чего вдруг я так втрескался в какого-то сумасшедшего? И сколько раз я задавал себе такой вопрос? Я не могу найти на него ответ уже довольно давно. Я весь прошлый год пытался забыть этого мальчика, но не мог выкинуть мысли о нем из своей головы. Так сложно мне было только когда я расставался с Ариной.

Хотя нет, сейчас больнее и намного. Я не могу переживать подобное еще раз, но вынужден. Хуже всего в самом конце понять, что все это, все, что я сделал, было напрасно. Я так стараюсь быть для него большим. Еще важнее, чем сейчас, чем буду после того, как добьюсь своего. Я хочу быть для него близким, тем, на кого он сможет положиться, тем, кому он сможет довериться, доверить свои переживания и свои слезы.

Последнего я, должно быть, хочу сильнее всего. Хотя нет, сильнее я хочу только его любви.

Я болен им, и эта моя болезнь абсолютно неизлечима. Я скорее умру, чем отступлюсь и предам мою любовь.

«Люблю больше жизни.»

Я помню, что я тогда выложил цветами на асфальте. Это было чистой правдой. Когда я увидел, пусть издалека, его лицо, я осознал, что на нем нет ничего, кроме равнодушия.

Вот, когда мне было по-настоящему больно. Это не похоже на то, когда он злился. Тогда я хотя бы знал, что ему не все равно.

Вернулся домой я поздно, так как еще долго после нашего расставания шатался по городу. Благо, живу я один, так что выговора от родителей не получил. Но все равно было что-то, от чего я не мог даже дома найти себе места.

Я не мог быть один.

Не помню, когда я это осознал, но после почти сразу отключился, предварительно выпив снотворного, что на всякий случай хранил в домашней аптечке.

***

Утро встретило меня холодом. Было жутко холодно. Оказалось, я вчера забыл закрыть окно, возле которого стоял и курил накануне отправления в царство Морфея.

Нехотя я поплелся в ванную, принял душ, почистил зубы и вышел, после чего сразу понесся в комнату одеваться и закрывать наконец это треклятое окно.

На завтрак была яичница с беконом и скорлупой.

А что? Готовить я не очень умею, а тут еще настроение залезло под плинтус и наотрез отказалось вылезать, пока я не встречу Ника.