Герой не твоего романа (СИ)

У отца-омеги Джеджуна чуть не случилась истерика, когда пара пришла знакомиться.

- Родной мой, – сказал папа, уведя Джеджуна на кухню. – Ты же всегда был таким скромным. Помню, в старших классах выпросил у меня сильные таблетки. Я поинтересовался: зачем? Ты признался, что встречаешься с альфой и не хочешь торопить события. Я еще гордился: вон какой умница растет, не готов отдавать свою невинность просто так! А теперь… Омега, да еще и замужний?

- Папа, тебе не угодишь! Сначала ты сам говорил, что я уже «залежался»! – возразил Джеджун. – Еще полтора года назад говорил, что меня, такого старого, никто уже не захочет, что меня невозможно выдать замуж и любой только посмеется! Потом я забеременел. И что? Не порадовался, а заявил, что всегда знал: такие, как я, до последнего остаются правильными, а потом вдруг «приносят в подоле». Теперь у меня есть любимый, пусть и не альфа, но я снова виноват! В чем? Что смог найти свою судьбу, когда все было против меня?

- В том, что это – извращение!

Джеджун хотел заплакать, но не успел: на кухню без спроса вошел Чанмин. Он сел напротив отца и выдал:

- А я не омега. Меня просто так зарегистрировали, чтобы я не чувствовал себя ущербным. Деньги творят чудеса. Но на самом деле я бета и люблю вашего сына. Я способен его обеспечить и готов, кстати, помочь вашей семье, чтобы братья моего Джешки ни в чем не нуждались.

Чанмин оставил в качестве «выкупа за невесту» крупную сумму «вымышленных» денег для братьев. Когда пара выходила из дома, Джеджун спросил, что стрельнуло в голову вампиру.

- Ну, «твой» Чанмин бесплоден по причине ранних абортов, – пожал он плечами. – Неплохо накладывается на мое вранье.

Последним пунктом было посещение особняка Юно и Чанмина. С ними вампир церемониться не стал: Юно, принявшему его за своего мужа, сломал челюсть, а приехавшего чуть позже Чанмина и вовсе застрелил в голову. Джеджун в это время сидел в кафе с Кюхёном.

- Ты все им высказал, как и хотел? – спросил омега, встретив любимого после кровопролития.

- О да, Юно наверняка жалеет, что обидел тебя, – ответил вампир. – А Чанмин прямо-таки сдох от удивления, когда меня увидел.

- Он не слишком красив, – заметил Хичоль, внимательно рассматривая лицо спавшего во время визита домой Джеджуна. – У него далеко не идеальные черты. И почему настоящий Ким Джеджун считается секс-символом? Термоядерное обаяние?

- Удачный выбор имиджа, – предположил Ханген, пристально следивший за господином.

- И фон, – добавил Донхэ, который вместе с братом вернулся в общество отца. Хёкдже непонимающе посмотрел на него, и он объяснил с легким пренебрежением: – Все остальные участники группы – страшные, как черти. На безрыбье, как говорится, и ты, Хёк, форелью будешь.

Старший брат развел руками и обиженно посмотрел на отца в поисках поддержки. Тот лишь снисходительно улыбнулся своим мальчиками и снова стал изучать омегу.

- Господа, вы выучили «свою» группу? – вежливо, но строго поинтересовался Ханген, чтобы отвлечь «принцев» от очередного глупого спора.

- Да, и там тоже все страшные, кроме Донхэ и Хичоля, – махнул рукой младший.

- Опять! – обиделся Хёкдже.

- Донни! – нахмурился Хичоль. – Не обижай брата. Если хочешь знать, он часто бывает вот таким в фанфиках. – Хичоль скользнул пальцами по волосам Джеджуна. – А это значит, что поклонницы считают его красивым.

- Ага, видишь. – Хёкдже показал Донхэ язык, но потом погрустнел: – Фу, до черта омег с моим лицом…

- А их крутые альфы – с моим, – гордо добавил младший брат.

- Сейчас я проверю ваши знания, – возобновил семинар Ханген, приблизившись к ним. – Дебютная песня Super Junior?

- Как-то про любовь называлась, – неуверенно ответил Хёкдже.

- Лидер группы?

- Хичоль, вроде, или нет… – продолжил сконфуженно признавать свою неосведомленность старший из братьев.

- Кто покинул группу?

- Какая-то ленивая жопа! – Донхэ решил отсутствием знаний бравировать.

- Как зовут макнэ?

- «Эй Щегол»!

- Мальчики, я понимаю, больно смотреть на этих людей, потому что они настоящие, а мы – нет, – с сочувствием произнес Хичоль. – Но нужно обязательно изучить группу. Вы любите внимание, вам понравятся огромные залы, полные влюбленных фанаток. Так что берите себя в руки.

Братья переглянулись и кивнули, согласившись, что это того стоит.

- А хорошие вышли фотки, – констатировал Ючон, когда трое устали от своего беспредела и просто лежали на кровати Юно, просматривая сделанные снимки. Герцог выглядел, как хозяин маленького гарема, рядом с которым устроились две наложницы. Кюхён сидел в кресле с низко опущено головой и, судя по сосредоточенному выражению лица, читал какие-то молитвы. – Оборжаться. Вот эта вообще угар – Су за нос Кю треплет!

- Это детские шалости, – поморщился Джунсу, открывая следующее фото. – Вот тут интереснее, мы с Юно изображаем страстный секс под пальмой в гостиной.

- Че? – Майор вытаращил глаза, отнимая смартфон. – Это вы когда успели?

- Когда ты ходил за монахом, решившим нас бросить после моей попытки узнать, какие размеры бывают в тотальном джене, – ответил герцог самодовольно. – Жаль, я так и не посмотрел. Касался один раз, сделал вывод, что все в рамках суровой реальности. Но хотелось бы воочию убедиться в масштабах катастрофы.

- Слэш, – вздохнул Кюхён, наконец подняв голову. – Вас ничего не интересует, кроме «этого».

- Джен, – парировал Джунсу. – Тебе вообще забыли назначить личную жизнь.

- И вовсе не забыли. – Кюхён смущенно отвернулся. – Она по сюжету не предполагается.

- Видимо, и теперь не предполагается, когда сюжета больше нет, – хмыкнул Джунсу. – Ты влюблен, но от одной мысли о половой жизни у тебя начинается паника. А Хичоль бы не стал ходить с тобой, держась за ручку!

Юно закивал, вспомнив свои «заезды» с артистом. Теперь он еще больше гордился собой: ему достался не кто-нибудь, а суперзвезда, о которой грезили миллионы.

- Какая еще паника, ну сколько раз вам говорить: я не боюсь, мне просто нельзя…

- И это, Су, хватит стебать пацана, что он девственник, – попросил Ючон.

- А я вас всех стебать буду, товарищи яркие персонажи, – улыбнулся Джунсу. – Майор, как пишется слово «радостный»?

- А че какое простое слово спросил? – нахмурился Ючон. – «РАДОСНЫЙ».

- Йес! – Джунсу победоносно сжал два кулака. – Ваша светлость, сколько раз вы можете кончить за одну ночь?

- Слэш… – опять сокрушенно прошептал Кюхён.

- Хотел бы показать на пальцах рук, но их всего десять, – ответил Юно. – Мой рекорд – восемнадцать. И это не за целую ночь, прошу заметить, а всего за три часа.

- Пиздец, дамы и господа, – заключил Джунсу. – А размер посмотреть можно?

- Пожалуйста, – разрешил Юно.

Художник стал проворно расстегивать его брюки.

- Су, хорош! – возмутился Ючон. Безрезультатно.

- Охренеть! – описал это «безобразие» Джунсу. – Хичоля разорвать должно было, как хомячка от капли никотина! Ну, либо он такая шлюха, что ему уже ничего не страшно.

- Он всегда кричит вначале, – самодовольно заметил Юно. – В первый раз – даже до слез. Я думал, от удовольствия. Оказывается, такие размеры в реальности не распространены.

- Надо сделать замер, – решил Джунсу, вылезая из кровати. – Юно, ты пока подрочи, а я за линейкой сгоняю.

- Су, хватит! – рявкнул майор.

- Продолжайте без меня, – попросил побледневший Кюхён, покидая комнату. Он позвонил Хичолю, чтобы узнать, где тот находится. Артист сказал, что у него появились неотложные дела в агентстве, и умолял не беспокоиться. Он певец, а скоро новый альбом выходит. Надо же записать свои партии…

Кейко открыла дверь лишь после седьмого звонка. К счастью, она жила все там же, где и прежде, хотя номер телефона давно сменила и отвечать не могла. Где-то далеко за ее спиной маячил толстый кореец в очках, а звуковое сопровождение создавал плачущий ребенок.