Заместитель (ЛП)

— Хайндрик, ты в состоянии вести машину до Сан-Исидро? Выглядишь, словно вот-вот заснешь.

— Я не сяду за руль. Возьмем шофера. Тебе будет полезно пообщаться с другими людьми. Помнишь, что я тебе говорил?

— Да. Ладно, поедем. Надень что-нибудь попроще. Они решат, что ты коммивояжер.

— Очень смешно.

К двенадцати он был готов к выходу и выглядел, как молодой человек из высшего общества. Иногда я думаю, что его барские замашки имеют под собой основание. Мы сели в машину и чуть не поругались, когда я обнаружил, что у него с собой оружие. Его любимый Глок.

— Хайндрик, нам не понадобится убивать коров для барбекю. Все сделают до нас.

— Никогда не знаешь, чем закончится день. Позволь мне делать свою работу, ладно?

— Зачем тебе автоматический пистолет на вечеринке?

— Зачем ты сунул в карман пальто карандаш и блокнот?

Я скривился и отвернулся, уставившись в окно. Мы приехали вовремя, но дом уже был полон народу. В основном людьми среднего возраста. В отдалении я заметил Малу, разговаривающую с гостями, и решил подойти поздороваться.

— Здравствуй, Гунтрам. О, ты привел своего шведского друга. Боюсь, тебе придется напомнить мне его фамилию, — сказала она, представив меня своим гостям.

— Лейтенант Хайндрик Хольгерсен Валленберг, к вашим услугам, мадам.

— Валленберг — это как у владельцев нефтяной компании? — спросил один из мужчин, надменно взглянув на него.

— Компания принадлежит моему деду, — коротко ответил Хайндрик, заставив окружающих разинуть рты.

ЧТО? Хайндрик родился с серебряной ложкой во рту? В его случае, скорее, с платиновой. Теперь я понял, почему иногда он так себя ведет. Но почему он возится со мной, когда мог бы заниматься чем-нибудь поинтереснее? Надо будет потом у него спросить.

Я поинтересовался у Малу, где Коко, и она отослала меня в другую часть сада, где «общается молодежь». А бедный Хайндрик попал в ее цепкие ручки, и ему пришлось слушать, как хороши были фиорды во время круиза, в который она ездила в 1998 году, и так далее, и тому подобное…

В молодежной зоне наблюдалась повышенная концентрация Истинно Верующих в Polo Ralph Lauren. Попадались и адепты Lacoste, но их было явно меньше. Я собрался с духом. Давай же, Гунтрам! Тебе приходилось сидеть за одним столом с банкирами и представителями старой европейской аристократии, а тут всего лишь твои ровесники. Только Коко, Хуан Хосе, Почоло, еще один парень, которого я не помню, и четыре хорошенькие девушки.

— Привет, Гути, ты получил мое сообщение! Иногда все-таки включаешь телефон? — крикнул Коко, помахав мне рукой.

— Привет, Коко. Спасибо за приглашение.

— Не за что. Тетя Малу только и говорит, что о доме герцога. Кстати, выглядишь гораздо лучше. Извини, что затащил тебя на барбекю в честь дня рождения моего отца, но другой возможности повидаться не было.

Меня познакомили с девушками, его кузинами, которые с интересом стали расспрашивать меня о жизни в Цюрихе, о тамошней моде (???), катаюсь ли я на горных лыжах (ага, конечно, с больным сердцем), видел ли я там каких-нибудь богачей или знаменитостей (в общем-то нет, я же живу не в Гштате или Церматте. Один раз ездил в Давос, но там не было горячих парней). Ребят больше интересовала моя учеба в университете, футбольные команды (Швейцария же знаменита своим футболом!!!), часы (вот этот вопрос по делу) и шоколад. Наконец они добрались до щепетильной темы, о которой обычно все хотят знать, но никто не решается спросить. Девушки немного похихикали и решили вернуться в дом, поскольку в саду становилось слишком холодно.

— Тетя сказала мне, что ты живешь с этим человеком. Это правда? — прямо спросил Коко.

— Да, я живу с Конрадом фон Линторффом. Он — мой бойфренд, — решительно сказал я. Лучше, чтобы они уяснили, как обстоят дела, раз и навсегда.

Конрад бы разозлился, если б услышал, что его назвали бойфрендом. Он называет меня консортом (?) или компаньоном.

Повисло тяжелое молчание, словно они переваривали информацию.

— Ты выглядишь не так, — пробормотал Хуан Хосе.

— А как я должен выглядеть? — спросил я его, глядя прямо в глаза. Он смутился и отвел взгляд. — Да, я живу в другой стране с мужчиной старше себя, и я его люблю. Тебя что-то смущает?

— Нет, нет, я другое имел в виду, — поспешно ответил Хуан Хосе. — Я давно тебя знаю, и ты выглядишь теперь совсем не так, как тот Гунтрам, которого мы все знали. Раньше ты все время смущался и мало говорил, а сейчас ты ведешь себя уверенно, с достоинством.

— Моя тетка удивилась, что ты смог так долго с ней разговаривать, и что ты ухитрился поставить ее на место, когда она начала пускать слюни на Линторффа. Я имею в виду, ты живешь со страшно богатым человеком, а мы все считали тебя глупеньким. Настоящим лузером, — добавил Коко.

— Я встретил его в Венеции, и мы влюбились друг в друга. Что тут такого?

— Ну и как оно? — спросил незнакомый мне парень.

— Прости?

— Такая разница в возрасте. По словам моей матери, он годится тебе в отцы.

Теперь я вспомнил: он — сын Малу.

— Нормально. Я ее не чувствую.

— У вас это серьезно?

— Надеюсь.

— Но про девушек ты не забываешь? Понимаешь, о чем я, — спросил Коко.

— Нет, это было бы обманом! Я его слишком люблю, чтобы изменять.

— Ты был в Женеве? Я слышал, что там за полцены можно купить отличные часы. Те, что на тебе, очень недурны.

Вот и все вопросы. Возможно, Корина была права. Я учился в школе, где самая большая концентрация идиотов во всей Аргентине.

К двум часам сады наполнились людьми, и у меня наконец получилось избавиться от одноклассников и их кузин. Неподалеку я заметил бедного Хайндрика, пойманного двумя дамами лет тридцати — не каждый день встретишь внука шведского нефтяного магната, молодого и неженатого.

Разболелась голова. Наверное, переволновался, защищая свои отношения с Конрадом. Я решил убраться подальше от толпы, осаждающей буфет, и пошел по направлению к большим ивам, растущим на берегу речного оврага. Там имелись удобные скамейки.

Хотелось побыть в одиночестве, даже несмотря на холод. Я снял перчатки, пониже натянул рукава свитера и достал из кармана пальто блокнот с карандашом. Неподалеку от меня по веткам скакала маленькая ржаво-красная птичка. Hornero. (2) Давно я их не видел. Эта, должно быть, ищет свежую глину для постройки гнезда. Я принялся рисовать его и деревья вокруг. Через некоторое время я почувствовал, что кто-то сел на скамью рядом со мной, но я был слишком увлечен, чтобы реагировать.

— Главные соперники Линторффа за твое внимание — вовсе не люди, а карандаши! — засмеялся кто-то рядом, заставив мою кровь заледенеть. — Здравствуй, Гунтрам. Мы снова встретились — как я и обещал.

Это был Константин Иванович Репин.

Я неверяще уставился на него.

— Я получил твое сообщение, ангел, — сказал он, мягко улыбаясь и пристально глядя мне в глаза.

Я хотел было уйти, но он оказался быстрее и успел схватить меня за руку даже прежде, чем я встал.

— Шшш, ангел. Не бойся. Я никогда не сделаю тебе ничего плохого. Ты же не хочешь, чтобы мои люди позаботились о твоем телохранителе? Похоже, Линторфф много тебе обо мне рассказывал.

— Пожалуйста, отпустите мою руку. Нам не о чем разговаривать, — я попытался вырваться, но он еще сильней стиснул мне левое запястье. Завтра там будут синяки. Я прекратил попытки сбежать, и он отпустил меня.

— Ты всегда был очень стеснительным. Позволь мне посмотреть, что ты рисовал, — он вытащил блокнот из моих ослабевших рук. Я замер, глядя на него, как идиот, пока он листал страницы. Как он тут оказался? На другом конце света?

— Они гораздо лучше, чем прежние. Более раскрепощенные.

— Прошу вас, мистер Репин, позвольте мне уйти. Возьмите себе рисунки, если хотите.

— Почему ты стал так бояться меня? До этого тебя не особо пугало мое восхищение твоими работами.

— Ситуация изменилась.

— Это из-за моего бизнеса, ангел?