Начать жизнь заново (СИ)

Понятия «Женя» и «маньяк» никак не могут стоять в одном ассоциативном ряду. Они имеют между собой не больше общего, чем эта палата и улица за забором больницы.

- Жень…

Жестом просит помолчать, a, откидываясь обратно, морщится от неприятных ощущений. Наверняка у него сейчас пол и потолок чуть ли не местами поменялись.

Пока приходит в себя, украдкой внимательно оглядываю помещение, так по-воровски отхватывая куски, детали.

Узники этой комнаты… кто-то пытается выбраться побыстрее, кто-то, наоборот, остаться побольше, отдаляясь от повседневных хлопот и проблем. Чего же хочет Он?

Сейчас мы здесь одни – без понятия, сколько прошло времени. Наверное, много, но до сих пор никто не пришел. Я слышу его дыхание, его голос, в каких-то мгновениях подрагивающий от волнения. И свой голос я слышу тоже. Теперь он изменился.

Обычно я, как и многие люди, этого не замечаю, но не в этот раз, когда кожей ощущается каждая секунда. Поменялся то ли тембр, то ли интонация, то ли произношение. Не пойму что, зная одно – это тоже часть той самой перестройки, в присутствии Жени выходящей из стадии заморозки.

Мы не виделись столько лет, а я… не замечаю этого, фиксируя для себя только то, что изменилось. Запоминаю. Противопоставляю, соединяю – и, на удивление, образ реинкарнируется: те же глаза, те же ямочки на щеках при улыбке, тот же выводящий из себя черный юмор.

Забыл его прошлого – вспомнил теперешнего. Ещё ни об одном человеке я не думал так долго.

- Мих, - а вот теперь его голос ещё чуть-чуть, и дрогнет, сорвётся, перейдя в сиплый или хриплый шепот. Я не смею, не смогу остаться тут как бы посторонним и прикусываю губу. – Я бесился, сходил с ума, обкуривался до невменяемости, трахался с кем попало, хорошо хоть предохраняясь от нежелательной беременности и СПИДа, и всё потому, что понимал – сколько бы ни узнавал о тебе, встретиться мы всё равно не сможем. Если поеду к тебе – ты же по-любому прогонишь, не захочешь понимать. У тебя давно своя жизнь – ты добился чего хотел, у меня своя – ещё тогда за мной был выбор, а я сделал так, как подсказывали мозги, а не сердце. Уже не поймёшь, как правильнее. Суть не в этом. Когда дело дошло до того, что меня выгнали с тренировки из-за того, что я был никакой – не спал всю ночь, вместо этого уйдя на вечеринку одной папенькиной дочки. Тогда несколько хороших парней зажали меня в моей же комнате и не отпускали до тех пор, пока не выпытали причину такого поведения – мы с ними сдружились, а я, после того, как понял бесполезность затеи, от них отдалился. Выслушали всё до конца, посочувствовали, а один усмехнулся так по-братски и рассказал, как его мать с отцом поженились, - облизывает пересохшие губы и прочищает горло. – Ты, может, слышал. Хотя какое «слышал» - наверняка сюда не дошло, а там подробности напечатали по большей части в женских журналах. Его мать хотела стать кинозвездой – ничего необычного, сейчас многие промышляют таким, вместе с порнографией на полставки. Они с его отцом третий год встречались, а она ему так и заявила: «Прости, я люблю и тебя, и киноиндустрию одинаково – сейчас же, пока действует мой шанс, мне нужно выбрать второе». Они ничего друг другу не обещали, но он прождал её девять лет, пока женщина не стала признанной и не вернулась к нему. Просила прощения, а он простил. И, услышав это, я… – срывается, уже едва слышно, с таким искусственным, наигранным смешком шепча. – Я, как дурак, позволил себе поверить в чудо. Сказку… Приехал, чтобы попытаться всё изменить, несмотря на исход… Я же правда лю… завишу от тебя, - а глаза блестят, как в лихорадке, безумстве. – Это хуже наркоты, Мих, хуже твари-судьбы, которая постоянно делит постель с каким-то более удачливым ублюдком. И это тяжело. Я чертов эгоист, сволочь, но не хочу… не могу тебя отпустить… чего бы мне это ни стоило.

Нет, нет, нет… Боже, как он может произносить такие вещи?

Тяжело дышит, а я вскакиваю, на подгибающихся ногах отходя к окну. Тело трясёт крупной дрожью.

Я же н-не архитектор, я художник, и т-то от слова «худо». Так какого хрена именно мне приходится ст-тавить окончательные штрихи в таком сложном чертеже? Я не смогу!..

Нахожу опору и сажусь на широкий подоконник, подальше от надломленного взгляда аквамариновых глаз.

Получается, я тоже… зависим. Но как же… Может, Андрей в чём-то прав насчёт моногамии и однолюбов, но я же… это же…

Так, хватит. Михаил Нишовский, возьмите, в конце концов, себя в руки! Вы же взрослый человек, сколько можно позволять этому субъекту на Вас действовать?!

Мы оба слегка не в себе. Как там говорят – творческие люди всегда немного психи. Женя тоже творческая личность – по-своему. А когда уж эти две личности встречаются…

Зависимость… ну, глупо же, правда? Какая ещё зависимость, не бывает такого.

Ерунда какая-то. Чудеса… да, случаются, но не просто так. Только люди своими руками могут устроить кому-то чудо. И Женя… может, он сам создал себе это «чудо» с тем многогранным понятием, которое имеет это слово.

Соскакиваю со своего своеобразного укрытия и медленным осознанным шагом иду навстречу. Перед его внимательным обеспокоенным взглядом кладу свою руку на его вывихнутую правую. Между нами гробовое молчание, а мне так трудно перебороть себя, чтобы выдавить из губ пару непослушных слов:

- Дай мне время. Неделю, - от волнения голос хрипнет, - и тогда я скажу тебе.

Всего неделю, прежде чем я пойму, смогу ли я самолично устроить чудо, или тебе придётся искать новое.

После, не дожидаясь его ответа, быстро ухожу из палаты.

Зависимость… Надеюсь, это всего лишь призрачное предположение…

========== Глава 55: То, во что хочется верить ==========

Я топчу ногами небо,

На моих подошвах облака.

Отраженье в грязных лужах

Чище, чем в твоих глазах.

И внутри немного больно,

Я иголкой душу зашивал.

И случайно там оставил,

И вчера опять всю ночь не спал.

Душа на пуговицах,

На нитках из надежд.

Я зашивал тебя не раз

Тупой иголкой своих слёз.

Душа на пуговицах, а

Снаружи безразличный блеф.

Снаружи холод, а внутри

Хранилище для грёз.

Завязал на узел время

И приклеил стрелки на часах.

Жгу стихи и просто письма,

А потом развею пепел-прах.

Мне ещё немного больно,

Что-то колет тихо изнутри.

Слишком сильно сердце бьётся,

Неприятно… Я шепну: «Замри».

Lem – «Душа на пуговицах».

Я немного удивился, когда тем же вечером мне позвонил кто-то с незнакомого номера. Недолго посомневался, но вызов принял.

- Мих, привет.

Эти слова, а главное - голос, заставили меня растеряться:

- Э-э-э… Откуда ты взял мой номер?

Ответ прост до невозможности:

- От Вани.

Я выпал в осадок, и грязно выматериться мне не дало только присутствие «заглянувшей на чай» Миры. Естественно, шесть лет - такой важный, ответственный возраст, что барышня даже не уведомила никого о своём визите. Однако предприимчивые родители, заметив отсутствие чада, тут же позвонили кому? Мне-е, и Слава с клятвенным обещанием забрать дитё часам к десяти мгновенно свалил девчушку на мою голову. Нет, в принципе, мне не трудно, но я ведь не нянька.

Теперь Мира в комнате Яра наверху – той самой, которая когда-то раньше считалась гостиной, - под нашим присмотром покоряла с Ярославом мир GTA, отвлекаясь, чтобы развлечь Локи. Или он её - это с какой стороны посмотреть. Главное: все довольны.

Я вышел в коридор и с некой смесью ошеломительного недоумения спросил:

- Ваня?!

- Ага. Я ж не самоубийца и с ним ещё не виделся. Сейчас не приёмное время, ума не приложу, как он ко мне пробился.

Хах, а я «приложу» – связи у него есть. Свя-зи.

- Он хоть тебя не бил? – спрашиваю, не очень-то надеясь на положительный ответ.

- Не-ет, - по звуку слышно: Женя тихо довольно смеётся. – У него рука не поднялась на больного.

- Такими темпами - поднимется, - внятно прорычали откуда-то сбоку.