Начать жизнь заново (СИ)

«…вернуть тебя».

К дьяволу!

«…всё ещё люблю те…»

Нахрен!

К чёрту лживые воспоминания.

Но только окончательные хрипы привели меня во вменяемое состояние.

По дороге, обеспокоенно оборачиваясь на меня, шла какая-то полная женщина с двумя тяжелыми сумками в руках. Я же по привычке посмотрел вверх – удивительно, но в этот раз дождь обошел стороной. Небо всё ещё пестрело облаками, но грозовые тучи успели уйти достаточно далеко.

Смарт подсказал, что скоро половина седьмого вечера, нужно идти домой, а пока трезво оценить всё, что со мной произошло.

Широким, жадным глотком впустив в лёгкие спасительный воздух, я первый раз без сожаления выкинул недокуренную сигарету – сейчас она будет отвратительным помощником.

Правда, прежде чем начать думать, мне пришлось выйти на более-менее знакомую дорогу. Киев – большой город, и легко запутаться в малоизвестных узких улочках, поэтому я не поленился поспрашивать местных и проехаться на общественном транспорте.

Картинка складывалась неприятная - мы не могли встретиться случайно. Женя искал именно меня, а его появление слишком взбудоражило, встряхнуло, ввергло в панику, напрочь отбив мозги.

Только ему это удавалось и, как оказалось, удаётся до сих пор.

Но теперь, когда я подумал, мне становится понятно - он как-то скоординировался с Ярославом. Может быть, ждал того момента, когда Андрей уедет куда-нибудь по делам. И дождался…

А с Яром мне необходимо поговорить по душам…

До дома осталась пара метров.

И на кого злиться? На Женю, который всё это затеял? На Ярослава, согласившегося ему подыграть?

А в том, что он тоже причастен к событиям, выбившим меня из колеи, не приходится сомневаться. Для размышлений и подведения итогов логической цепочки у меня хватило времени – отсутствие сигарет очень поспособствовало.

Сын встретил меня на пороге. Он сидел на деревянных ступеньках веранды и, удерживая собак за поводки, курил мои сигареты. Псы увлеченно отбирали друг у друга резиновый мяч, за азартом не заметив моего появления.

- Ты же говорил, что бросил, - напоминаю, закрывая ворота.

- Решил возобновить знакомство, - он глубоко затягивается и после выдоха поднимает на меня взволнованный взгляд. – Бать, я сдурил, да?

- Ты о чём? – пытаюсь казаться невозмутимым, но уголок губ всё равно дергается в невесёлой усмешке.

- Ты знаешь, - затягивается по новой, выдыхая полупрозрачный дым вверх. – Ты не можешь не знать. Он просил устроить вам встречу, а я повёлся. И я знал, на что иду. Ударишь? – спрашивает, когда я подхожу ближе.

Фыркаю от нелепости предположения и привычным жестом треплю его густую шевелюру:

- Балбес. Что сделано, то сделано. Андрей тут? Мне надо с ним переговорить.

Облегчённо выдыхает:

- Нет, я звонил ему – он сказал, что скоро будет, - и вдруг, когда я почти поднялся по ступенькам, Ярослав коротко обнял моё левое колено, прижавшись к нему лбом. – Спасибо, пап. За то, что не сердишься. Я постоянно доставляю тебе неприятности: дерусь в школе, задротством промышляю, а тут вообще послушал какого-то левого мужика, подставив тебя под удар. После того как ты мне всё рассказал, мне нужно было знать, что ты не обрадуешься… - переводит дух. – Ты усыновил меня, а я…

От его слов у меня чуть глаза на лоб не полезли. Что называется: «У каждого своя свадьба». Перед этим даже проблема с возвращением Жени отходит на второй план. Не думал, что сын увидит это в таком свете, хотя что-то подобное следовало предположить.

Соскакиваю на ступеньки, садясь рядом. Шатен теряется, пытаясь сказать что-то, я же запускаю в его лоб полноценный щелбан, на возмущённое «За что?!» отвечая:

- Слишком много «я» и слишком много «ты». Что ты там себе надумал? Я уже говорил тебе не раз и буду повторять до тех пор, пока это не забьётся в твою голову. И усыновил тебя для того, чтобы ты был именно таким – взбалмошным и шебутным, именно таким, какой ты сейчас, а не для того, чтобы ты соответствовал каким-то призрачным «надеждам». Неужели ты считаешь меня таким мелочным?

Вижу – теряется, невольно прижимая руку ко лбу.

- Нет, конечно. Но это как-то неправильно…

- Что именно? – с любопытством интересуюсь. – «Правильно» тоже бывает очень разное. Когда-то до меня дошло, что правды может быть много, и у каждого она своя.

Ко мне уже подбежали псины, ласкаясь к рукам. Треплю обоим холки – хорошо им, никаких забот.

- В том смысле, что я всё равно должен был тебе рассказать. Этот Женя показался мне таким отчаянным, - тоже тянется рукой к собакам, выкидывая фильтр в стоящую рядом пепельницу.

Они с Савченко и правда сговорились, теперь это кажется даже забавным. Сын и бывший любовник заодно – что может быть веселее? Впрочем, сын покаялся.

Мы перешли в беседку и проговорили там всё то время, пока не пришел Андрей. Так бы и не заметили его, если бы не громкий стук захлопывающихся ворот.

Я поднял голову и понял – он тоже что-то знает.

- Андрей?

Кивает в сторону дома:

- Пойдём, потом всё расскажу.

Яр тут же вскакивает, спохватываясь:

- Во блин, я ж забыл, зачем выходил. Ты меня разговорил, - идёт к выходу, утягивая за собой собак.

Шики сопротивлялся, но шатену, кажется, это по барабану.

- Ты куда? – спрашиваю вслед.

- К друзьям. Обещал показать им кое-что.

- А собаки зачем? – недоуменно смотрю, как парень упрямо тянет пса за собой.

Тот, кажется, нашел себе занятие поинтереснее – например, сожрать травинку, вылезшую из-под асфальтового покрытия.

- Ты же забираешь их к себе каждый раз, когда Илюха или кто-то из моих одноклассников приходит, - не оборачиваясь, сосредоточивается на том, чтобы открыть замки.

- Только недолго.

- Как скажешь.

Брюнет подаёт руку, чтобы подняться, и я, крепко её сжав, рывком встаю с лавки.

- Пойдём домой? – спрашивает так, что я улавливаю двойной смысл.

- Пойдём, - выдыхаю. – Но мне ещё нужно рассказать тебе об одном случае.

Приобнимая меня за талию, ведёт к двери. Я же, подавляя вздох, пытаюсь «в двух словах» рассказать, что случилось.

Он прерывает меня, когда я дохожу до момента с больницей.

Ни с того ни с сего затыкает поцелуем, заваливая на диван. Мы сидели перед включенным телевизором в зале, совершенно не обращая на него внимания. И сейчас он тоже работал, показывая какие-то новости.

Я отвечал на поцелуи не менее грубо, удивившись, что можно чем-то всколыхнуть это вечное взрослое спокойствие. Его руки уже сдергивают мои шорты, а губы затыкают рот, не давая произнести ни слова.

Такого вихря между нами не было ещё с первого раза. Хочет заставить меня забыть эту встречу? Если да, то я совсем не против.

Мы не произносим ни слова, только не отрываясь смотрим друг другу в глаза. Марево щёлкает и исчезает без следа – я целую его шею, ключицы, а он осторожно перекатывает нас через себя на пол, так, чтобы я оказался прижат им к полу. Чему-то усмехается, а в глазах мелькает вспышка хорошо скрываемой боли. Не давая мне опомниться, припадает к тому месту, где оставил свою метку Женя.

Целует её, пока я расстёгиваю молнию и пуговицы на его джинсах, и вдруг всасывает так, что меня прошибает как высоковольтным электрическим зарядом. Он тоже умеет так – грубо, раскованно, развращённо, но у нас никогда не было повода становиться такими… дикими. Всех всё устраивало и так.

Не давая мне снять джинсы, расстёгивает безрукавку и спускается дорожкой поцелуев к груди. Останавливается на том месте, где проходит татуировка, и припадает к ней, жарко проводя языком. Меня почти колотит – сдерживаться подобно самоубийству. Чтобы не застонать, до скрипа стискиваю зубы – его рука скользит по дорожке тёмных волос к резинке трусов, я же, опираясь на локоть, второй рукой жестко удерживаю его за шевелюру от того, чтобы нас полностью не захватил этот вихрь.

Однако внутри зазвенел какой-то тревожный колокольчик - что-то неправильно, что-то не так…