Вне зоны доступа (СИ)

- Ах-ххх, - он никак не смог сдержать этот полурык. Член медленно погружался в бархатистую горячую полость, туго обхватывающую со всех сторон. От узости Сани мутнело в глазах. – Оо-ххх.

Белкин готов был любить этого парня вечно.

========== Разные жизни ==========

Николай медленно водил пальцами по животу Александра, успокаивая после оргазма. По телу разливалось расслабляющее тепло, даже думать не хотелось, что скажут горничные, увидев, во что превратились казенные простыни. Сашкина сперма, да еще и он, блять, впопыхах забыл надеть презерватив. Зачем, спрашивается, в аптеку бегал?

- Кажется, я больше не смогу ходить, - произнес Горностаев, отстраняясь от партнера.

- Скоро пройдет. Это в первый раз, потом нормально. Давай лучше я тебе массаж сделаю?

Ник попытался перевернуть его на живот, но Саня выскользнул из его рук и едва не свалился с кровати.

- Давай лучше собираться домой. Кит уже, наверное, хнычет.

- Собираемся. Я по нему соскучился.

- Пойду, обмоюсь.

- Окей, я за тобой.

Александр, морщась, встал и, прихрамывая, пошел в ванную комнату. Белкин проводил его сочувствующе-благодарным взглядом, вспоминая свой раскорячный походняк после железновских нежностей. В те дни он ненавидел весь мир, а больше всех – суку Джонни. Но продолжал настырно лезть к нему. Вот ведь ж. Сам себя не поймешь, не поймет никто.

Из ванной, стыдливо прикрываясь полотенцем, вышел Горностаев.

- С легким паром, Санечка.

- Колян, думаю, нам этого лучше никогда больше не делать. И вообще забыть.

- Замётано, - согласился Ник, - как скажешь. Я – могила.

На продолжение он и не рассчитывал, и так в глубине души трепыхалась совесть, и яички поджимались, едва представлял, что с ним сделает Евгенич, когда узнает. В лепешку раскатает и порвет на британский флаг. Но если они всё забудут, Железнов ведь не узнает? Он далеко, а на ютьюб они ролики со своим любительским порно выкладывать не будут, больше ему узнавать неоткуда.

По дороге Ник забивал воспоминания песнями «КиШа», врубленными на всю катушку. Так было проще: разговоры откладывались на потом. А заодно музыка напоминала, что надо, блять, включить телефон и позвонить Косте.

Дома, с трудом отвязавшись от расспросов матери, Белкин поехал отвозить Горностаевых домой. Никитка оживленно повествовал, как баба и деда играли с ним в машинки и самолетики. Опять имелся повод не обсуждать произошедшее утром.

- Понравилось, Никит? – Николай радовался, что ребенок хорошо воспринял новую обстановку и чужих людей. – Еще поедешь в гости?

- Да, баба обещала мне самосвал купить.

- Так зачем же ждать? Пойдем прямо сейчас купим.

Они заехали в «Детский мир», накупили техники.

- Не надо, Коль, - отговаривал Саша, но Ник не слушал, ему хотелось куда-то выплеснуть свою энергию, переполнявшую после активного секса и после всей поездки вообще. Жить требовалось сейчас, ни в чем себе не отказывать, продлить каждый миг, наполнить его солнцем для двухлетнего ангелочка, которого, быть может, никогда теперь не увидит. Уедет в Новосибирск, потом заграницу, на другую планету, дружба не сохранится, об этом даже не стоит мечтать.

- Зайдешь на чай? – спросил Александр, высаживая из «Кашкая» Никиту возле своего дома. – Крепче не предлагаю, тебе ехать.

- Я и не собирался сегодня пить, - уверил Ник. – Сейчас приду, звонок один сделаю.

- Давай.

Саша повел сына в дом, на улице уже темнело, Ник дождался, когда они скроются за дверью, когда в окнах загорится свет, набрал воздуха в легкие и включил телефон.

Мобильный встретил его дюжиной пропущенных вызовов и тремя эсэмэсками. «Белкин, где ты пропадаешь?» «Ник, позвони, я начинаю терять терпение». «Ник, я волнуюсь, помощь нужна?»

Белкин улыбнулся: волнуется, значит любит. Лестно же быть кому-то небезразличным?

В голове даже мелькнула мысль, дать ему пострадать от беспокойства еще, но голос разума взял верх: всё-таки Костя занятой человек, тревога может сбить его с привычного ритма. Пора переставать впадать в детство хотя бы временами.

Трубку Железнов взял после первого же гудка, значит, не выпускал ее из рук. Чудно.

- Ник, слава богу. Почему телефон отключен? У тебя все нормально?

- Да не парься ты так, Кость. Привет, кстати.

- Черт, ты меня напугал. Мне надоело уже слушать, что твой телефон выключен или находится вне зоны действия сети. Думал, еще раз услышу, подам на эту компанию в суд.

Белкин довольно рассмеялся. Он помнил Железнова таким взбудораженным только один раз: когда валялся раненым на грязном снегу в каком-то парке год назад. Но продолжать игру в «Кошки-мышки» был б несерьезно.

- Прости, милый, я тут замотался немного. Друг попросил ему помочь с ремонтом. Крышу чинили, потом еще машину. А у него ребенок маленький…

Константин на том конце линии усмехнулся.

- А, ясно. Ты не смог отказать.

- Ну что я буду отказывать? Мне ж по-любому заняться нечем. Глушь. Скука. А так хоть доброе дело сделал. И ребенок – прелесть.

- Душу отвел? – Костин голос лучился теплотой, видимо, сильно его цепануло эфирное молчание.

- Ага, мы с Никитосом подружились. Я ему игрушек накупил. Книжки читаю. «Репку», прикинь.

- «Репку» - это сильно, - хмыкнул Железнов. – Потом мне тоже ее читать будешь, набирайся пока опыта.

- Джонни, как же я тебя люблю, ты просто не представляешь.

- Представляю, солнце, еще как представляю. Скоро твоя ссылка подойдет к концу, и тогда… Хотя нет, не расскажу, что тебя ждет.

- Интриган!

- Угу. Как ты догадался? Ладно, Бельчонок, извини, я в ресторане, вон товарищ пришел, с которым у меня встреча. Вечером позвоню.

- Если опять не дозвонишься, не переживай.

- Окей. Пока. Целую.

Студент спохватился, хотел спросить, в каком это он ресторане и что за деловой чувак такой, но Костя уже разорвал соединение. Ник вылез из машины, закурил, обдумывая, не слишком ли он много сказал ревнивому бойфренду, однако решил, что всё в норме: иметь друзей, так же как и деловых партнеров, не запрещается.

Отправив бычок в пепельницу «Ниссана», Белкин отправился пить чай.

***

Константин с легким сердцем отправил гаджет в карман и поднялся навстречу месье Этьену Клеману. Именно по итогам обеда с ним удастся ускорить подписание важных бумаг и отправиться на Родину, черт, к Белкину, уже через два дня, то есть на целую неделю раньше.

- Bonjour, monsieur Clément.

- Salut, Constantin.

Париж сидел в печенках. Гулять по самому романтичному городу Европы одному, когда вокруг столько соблазнов, и держать себя в руках? Это утомительно. Но Железнов не позволял себе ничего, кроме ни к чему не обязывающего флирта. А в последние дни из-за невозможности связаться с Белкиным, и вовсе лишился радости жизни, отправлялся на вечерние прогулки чисто на автомате.

Этьен был приятным человеком, ровесником и хорошим знакомым его отца, обладал истинно французской внешностью и мелодичным голосом. Константин догадывался, какие отношения, помимо бизнес-партнерства, связывали Евгения и Клемана, но ввязываться в это болото не собирался. На смелые взгляды Этьена отвечал также смело, но если б раньше без обиняков предложил продолжить встречу в более уединенном месте, то сегодня в мыслях присутствовало только молодое податливое тело Белкина. Доберется к нему и, не откладывая трахнет, разложив на заднем сиденье подаренного кроссовера.

Через два дня он вылетел в Россию. В Москве арендовал машину и выехал в южном направлении. За окнами стелилась ночь, мошки бились о лобовое стекло, но сердце ликовало, в колонках звучал неизменный «Король и Шут»: «В те дни, когда я в настроении бываю, сидя у огня, черепа перебираю»…

До Медведково он добрался в поздних рассветных сумерках, в девятом часу утра. Едва проехал указатель, к горлу подступил комок, даже пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание: столько воспоминаний, черт, он никогда не думал, что этот богом забытый угол оставит в душе такой глубокий след, ведь выкинул из памяти все, что связано с деревней как только положил заявление по собственному желанию на стол директора школы. Даже своего ученика Белкина старательно избегал вспоминать, пока тот в буквальном смысле не наткнулся на него во дворе универа. А сам Николай не любил трещать о деревенской жизни, стеснялся.