Дети ясной ночи (СИ)

Разрывая нити мыслей раздался жалобный вой.

Аллен вздрогнул, поднял голову, отворачиваясь от пролома, стараясь угадать направление, откуда шли пугающие звуки. Это место превращало его в кого-то странного. Будто туманом набили голову, и думать и реагировать достаточно быстро больше не получалось.

Он беспомощно шарил по асфальту руками, когда из тумана послышались знакомые шаркающие шаги. Хотелось отыскать хотя бы какой-то камень или что-то вроде дубинки, но ничего подобного под руки не попадалось. Хотелось хотя бы знать, с какой стороны находится это существо, чтобы не броситься прямо ему в объятия. Он медленно поднялся на ноги, с хрустом распрямляя затёкшие ноги и, сделав шаг назад, едва не грохнулся прямо в так рассматриваемую им пропасть. По крайней мере, пятка его отставленной ноги опоры уже не ощутила… И никакие монстры не потянули его вниз. Выдохнув, Аллен сделал несколько резких шагов подальше от края, изо всех сил прислушиваясь: шарканье внезапно прекратилось, и были слышны только тихое бульканье да шипение. И Уолкер даже определил, в какой именно стороне они раздавались, отступил в противоположную сторону, и под ногами взвизгнули. Аллен не успел увидеть, как и что, но что-то серое и вытянутой формы бросилось прямо к нему, вцепляясь широкой пастью в ногу. Юноша тут же схватился за извивающийся хвост существа и, не давая со всей силы впиться острым зубам в ногу, отодрал его от себя и со всей силы ударил мордой об асфальт. Существо начало извиваться ещё сильнее, скаля немаленькими острыми зубками, и Аллен, недолго думая, резко развернулся и отбросил его назад, пока острые чешуйки на хвосте не порвали ему перчатки. И маленькая серая змеюка с тихим «плюх» треснулась прямо в живот стоящего за спиной «обмотанного». Тот начал быстро вертеться, бинты на животе снова разошлись, оголяя кровавое месиво, и лицо Уолкера обдало обжигающей волной горячего воздуха. Юноша инстинктивно прикрылся рукой и всего несколько долетевших до него чёрных капель прожгли рукав куртки. Существо скрючилось, позволяя уродливому скелету, оставшемуся от змеёныша, упасть на асфальт, и начало наступить на дичь покрупнее. Юноша мог бы попробовать атаковать. Мог бы попробовать напасть. Кажется, это создание было не слишком быстрым и ловким и ходило, раскачиваясь из стороны в сторону, будто пытаясь отодрать приросшие к телу локти. Но Аллен был рационален. Совсем немного, но голос рассудка, голос великого инстинкта самосохранения выручал его на протяжении всей жизни и верно подсказывал, когда лучше убежать, затаиться, попробовать дать отпор. В его судьбе был всего один момент, когда интуиция оказалась совершенно бессильна: ночь, когда он попал в лапы Джареда. И он практически не помнил ничего о произошедшем тогда. Но сегодня, в этом таинственном городе что-то явно было не в порядке. Интуиция, инстинкты и разум вопили в один голос, и Аллен бросился бежать прочь. Вновь не разбирая дорогу, свернул налево побежал дальше, услышав в стороне подозрительное лязганье. И только чудо помогло ему промчаться на такой скорости и ни разу не упасть, запнувшись о трещины и небольшие проломы прошившие асфальт насквозь. Он снова бежал посреди дороги, опасаясь, что из-за любого угла может выскочить новый монстр, и остановился вновь, только обнаружив перед собой новый уродливый разлом. Темнота больше не завораживала. Не кружила в восторгах его изумлённое сознание. Он наконец-то открыл глаза и осмотрелся по-новой: холодный, промозглый городок с потусторонними провалами, забитыми дверями, навсегда остановившимися у обочин автомобилями, непонятными созданиями, выползшими не то из далёких закоулков детских кошмаров, не то из высокобюджетных фильмов ужасов. Вот, чем стал Сайлент Хилл, как только завораживающая иллюзия дала трещину. Аллен решительно отвернулся от пролома и притягивающей тьмы, опасаясь вновь потеряться во времени и пространстве и прозевать удар в спину. Его взгляд наткнулся на пристроившийся в стороне цветочный магазинчик с выбитыми витринами и разбросанными вокруг засохшими, растоптанными с особенным усердием цветами. Будто кто-то в припадке бешенства бил всё вокруг и вымещал злость на первых попавшихся предметах. Юноша подошёл поближе, стараясь высмотреть внутри что-нибудь полезное, но кроме разгромленных прилавков и полок, да блестящей обёрточной бумаги ничего обнаружить не удалось, а заходить внутрь не хотелось. Слишком ненадёжно, слишком беззащитным он будет в небольшом магазинчике. Всё здесь было ненормальным, и это не было чем-то, что его рассудок смог бы принять так просто. Аллен поднял голову к небу и понял: оно везде. Взять хотя бы этот пепел, сыплющийся с неба так, словно это в порядке вещей, и так бывает каждый день, что с неба среди бела дня сыпется пепел! Будто это такое же обычное дело, как дождик, снег или туман! Растерев грязные ладошки, юноша продолжал удивлено смотреть на город широко распахнутыми глазами и всё ещё ничего не мог понять. Единственное, что сразу приходило на ум, это… Везувий. Рядом с Сайлент Хиллом обнаружился вулкан? Просыпающийся вулкан? Оттого и пепел с неба, и оттого могли быть небольшие землетрясения и эвакуация людей. Разуму человека необходимо более и менее рациональное объяснение, даже если оно безумнее правды. Очень необходимо. И Аллен почти его нашёл. Вот только принять, что где-то здесь вулкан, поверить во всё это было практически невозможно. Но с неба продолжал падать пепел. В этом могло и не быть ничего удивительного. В конце концов, бывают кислотные дожди или осадки из мёртвых птиц и лягушек после ураганов или от прошедшего поблизости смерча, так чего такого такого в падающем с неба пепле? Только то, что пепел сыпался прямо на седую макушку Аллена Уолкера. Потому, он и не мог успокоиться. Аллен медленно побрёл по другой дороге, которая, по весьма смутным представлениям, должна была вывести из города, уже не надеясь на то, что здесь вообще есть выход. Возможно, разумнее было бы вернуться в парк и попытаться выбраться через лес. Посмотреть, куда уходил другой конец тропинки, но Аллен опасался, что сейчас просто так определить, в какой стороне находится парк, уже не сможет. Сайлент Хилл стал слишком чужим и незнакомым городом. Мёртвым городом продолжающим хрипло дышать и содрогаться мышечными спазмами. Но больше всего его напрягала не встреча со странными монстрами и не наличие провалов не дающих попасть в определённые концы города. Его напрягал этот пепел. Пепел и лёгкий запах дыма, который, Аллен был в этом уверен, придумало лишь его собственное воображение. Здесь не было ни запаха гари, ни дыма, только этот чёрный пепел и никаких посторонних запахов, но Аллен ощущал его настолько хорошо, как будто что-то горело прямо за углом. Это напоминало о судьбе приюта, ведь именно с него и начался весь этот путь. Аллен замер на месте, изумлённо глядя прямо перед собой: дорога была заблокирована. Это не были ворота или какие-то нормальные ограждения. Аллен обрадовался бы даже кирпичной стене, сетчатому заграждению, пропускному посту с военными. Да он обрадовался бы чему угодно, кроме того, что сейчас возвышалось перед ним: нечто напоминающее безликую, неровную серую стену, уходящую в небо, не имеющую ни конца, ни края. Он даже подошёл к ней впритык и дотронулся рукой, так и не снимая перчатки, и всё равно ощутил воланами исходящий от каменной поверхности холод. Он начинал сомневаться в том, что сможет выбраться отсюда. Что ему позволят выбраться отсюда. Что он действительно один в этом городе, и это не чьи-то козни. Странно было бы списать всё это на банальную случайность. Пришлось возвращаться обратно, к злополучному перекрёстку. Улица радовала пустотой, царствующей тишиной, сводящим с ума напряжением. Если присмотреться к очередному указателю, можно прочесть название улицы: Сандерс. Это название Аллену ничего не говорило, но другой путь был отрезан. Возможно, путь открыт всего лишь к одной определённой точке? Впрочем, вскоре ему пришлось снова свернуть с пути, на сей раз не из-за разломов, а из-за банального конца дороги. Аллен вдохнул холодный воздух и ускорил шаг. От напряжения и выдуманной гари начинала болеть голова, ноги ныли от постоянных перебежек, а перед глазами проносились тёмные пятна. Пришлось приостановиться, как следует проморгаться и обратить внимание на находящийся рядом вагончик, некогда торговавший бургерами, сейчас, разумеется, бесполезный, но, наталкивающий на мысли о том, что Аллен бродит здесь уже часа три и до сих пор не захотел есть. Может быть, это стресс? Подросток покачал головой и, отойдя от вагончика на пару шагов, снова направился вперёд, хмурясь всё сильнее — среди клубов тумана, впереди отчётливо виднелась тёмная громадина туннеля. И вполне ожидаемо туннель был закрыт железной решёткой и огромными воротами. Что было удивительно, так это то, что в сторонке имелась небольшая, вполне человеческая дверь. Эта дверь была открыта. А безжалостно сорванный, покореженный замок валялся на земле, и это настораживало. Похоже, его паранойя была вполне оправданной. Да ещё и это ощущение, будто бы за ним постоянно наблюдают. Аллен обернулся, но проклятый туман не давал разглядеть хоть что-то на расстоянии нескольких шагов. Зато стала заметна алая надпись рядом с дверью, на стене: «Удобнее всегда скрываться в тени прошлого. Но прошлое имеет правило искажаться в отражениях будущего. Путей вперёд великое множество. Предугадать то или иное нельзя, исходя из одной лишь линии, но луч преломляется о поверхность воды. Что из трёх должно быть избранно?» Это такая загадка или урок философии? Зачем оно здесь? Ладно, если бы дверь была заперта, и надо было решить, чтобы открыть. Или это предупреждение на будущее? Тогда почему такое непонятное? «Ещё на древнекитайском написали бы, и было бы шикарно» — ладонь Аллена решительно опустилась на ручку. Пришлось покорно открыть проржавевшую до самого основания дверцу, что никак не желала открываться, и протиснуться в темноту. Непонятные слова, написанные алой, почти светящейся краской на стене сразу же покинули мысли, отложившись лишь в глубине подсознания, там, куда не так-то просто добраться. Туннель выглядел… никак. Уже через несколько шагов Аллен потерял след последнего лучика заходящего солнца и оказался в абсолютной темноте. Правой рукой пытался ненавязчиво вести по стене и медленно и аккуратно продвигаться вперёд. Под ногами ощущался твёрдый и надёжный бетон, пальцы едва касались влажных стен, капли воды пропитались даже сквозь плотную кожу перчаток. Успели за сегодня незаметно порваться. Пришлось продолжить путь вперёд, стиснув зубы и не обращая внимание на подозрительное покалывание ладони. Будто это была вовсе не вода, а одеколон, которым полили открытые ранки. Этот город окончательно сведёт его с ума. А ведь Аллена и без того сложно было назвать нормальным. И с потолка тоже капало. Тягучие холодные капли воды то и дело бесцеремонно шлёпались в его седые волосы, собственные шаги отдавались приглушённым эхом, пальцы едва слышно скребли старую шершавую стену, а под ногами что-то скреблось и стукалось. Аллен сразу сумел сообразить, что звуки доносятся откуда-то из-под пола. И после стал идти гораздо осторожнее, но и быстрее, буквально на цыпочках, чтобы не привлечь к себе внимания. Тогда же исчезло желание подсветить себе путь телефоном или фонариком, о котором он вспомнил только сейчас. Он продолжал идти около стены, ориентируясь на светлеющее пятно в конце и надеясь, что ничего не произойдёт. Он должен просто максимально незаметно преодолеть этот путь и всё будет хорошо.