Проклятые ирландцы! (СИ)

— Драко, — Гарри поджал губы, — почему я?

— Ошибка в том, что оправданий к этой опрометчивости я не выдвинул, так ведь, старик? К сожалению, мои чувства — вещь неконтролируемая, и, только вызвав у тебя яркую ненависть, можно было огородиться от этого. Человек не выбирает тех, кого сможет полюбить, кого суждено. Это просто происходит, недалекий.

— Знаешь, сейчас я не испытываю негатива, не считая возмущения, как ни странно, — Поттер подступил чуть ближе, — не существовало, кроме Сириуса, любивших меня и готовых идти на все.

— Не смеши, забылись: обглодыш Уизли и кудрявая заучка?

— Верно, Драко, — Гарри протянул руку Малфою.

— Ты шутишь? — блондин схватил пальцами двух ладонь свои волосы. — Черт возьми, ты издеваешься?

— Малфой явно упускает возможность понять суть моего напора.

— С чего вдруг тебе идти против жены, друзей, Поттер? — Драко опустил руки, в мольбе смотря в пасмурное небо.

— Изменить я этого не могу, остается извлекать пользу от отсутствия. По-твоему, мое прибывание здесь недобровольное? «Золотое трио» в составе одного человека, как чудно. Хлопочущая Джинни встречает мужа? Нет. Задайся вопросом: «Почему? » К чему отбрасывать вариант, что мое спокойствие оказалось в этом самом месте, — Поттер указал пальцем на камень под стопами, — Всю, твою мать, жизнь мной попрекали, управляли, использовали ради собственной выгоды, не говоря уже о том, что я верил этим людям, — Гарри срывался на крик, — а тех, кто безвозвратно канул в тени, нуждаясь в поддержке больше остальных, вопреки здравому смыслу, презирал, старался уничтожить. В итоге, человек, никогда не бывший мне близким другом, умирает в одиночной схватке с пожирателями в пользу моего имени, в то время, как названным товарищам плевать хотелось на мои проблемы. А мальчишка, всю жизнь проносивший в моих глазах клеймо эгоиста и омерзения — страдает и жертвует всем, не требуя ничего взамен. Кем после этого являюсь я сам? Слепым инвалидом? Потребителем? Глупцом? Позволь принять тебя, отдать долг за такую жертвенность. Сделать шаг без помощи из без того мешающих костылей.

— Имбицил, — Драко зажмурился, в момент преодолевая расстояние, между ними — ты пожалеешь, — светло-розовые губы сцепились с алыми в жарком поцелуе. Гарри отвечал рьяно, страстно, кусая и зализывая невозможно горячие и соленые половинки блондина, поворачивая Драко в сторону дивана. Хотелось секса, пламени, бесконечности. Дышать свободой, являться ее творцом. Поттер был готов оступиться, лишь бы утонуть в желанной фантазии долгих лет — безвозмездно покориться чужим чувствам. Инстинкты поставили свое двоеточие между вечными соперниками. Рубашка мешала ощутить жар хрупкого тела, Поттер с животным рыком опрокинул Малфоя на диван, забываясь в туманном взоре. К счастью, Драко не сопротивляясь, помогал застегнуть оставшиеся пуговицы дорогой ткани, облегчая тем самым задачу. Ненужная вещь моментом слетела на пол и Гарри снова вцепился в губы, изучая податливый рот, ощущая набухший третье тело как у себя, так и у партнера. Забавное зрелище. Больной на голову доводит до эйфории своими губами больного на сердце.

— Гарри, — Малфой сглотнул, прерывая безжертвенную борьбу, — ты действительно готов пойти на это?

— Да.

— Я ни за что не, — смуглая ладонь легла поперек рта.

— Знаю.

Гарри поднялся над ртутным космосом, избавляя свои ноги от ненужных брюк, так же, как и торс.

«Мерлин, — Драко поежился, ощущая тянущую искру ниже живота, — неидеальное, но так атлетически сложенное тело»

— Годами тренированное в аврорате, — Поттер коснулся руками ширинки Малфоя, осторожно стягивая черную потертую ткань. Блондин томно дышал, не стараясь сопротивляться. Нижнего белья Драко не носил, все оказалось легче, в случае Гарри, чем казалось. Закинув ноги себе на плечи, Поттер еще раз посмотрел в глаза блондина, требуя разрешения для дальнейших действий.

— Знакомо?

— Достаточно, чтобы привыкнуть к боли. Раздражаешь.

— Как скажешь.

Малфой лгал в очередной раз, но так, что Поттеру не потребовалось дедукции. Мазохизм приносил с собой некое успокоение, отрезвление, силу, запасом которых похвастаться невозможно было. Желание чувствовать реальность, не являющееся сном, преобладало в большей степени, нежели утопать в забытье. Секунда, и резким толчком член Поттера вошел внутрь почти на половину. Сжав кожу дивана, Малфой истошно закричал.

— Лжец, — шепча, Гарри остановился, нависая над телом, целуя открывшуюся шею бледного влюбленного, — терпи.

Двигаться, как и ожидалось, Поттер стал не сразу, анальные мышцы сжимали сильно, принося больше дискомфорта, нежели удовольствия. Неудержимое сумасшествие, без использования лишних прелюдий, так скоро пробило границы и прозрачные стены, что соображать не было энергии, вынуждая действовать быстро, подобно кроликам.

— Расслабься.

Малфой кивнул, закрыв предплечьем глаза, чтобы не выдать выступившие слезинки. До адского пламени больно. Однако даже не хотелось прекращать. Невыносимо медленные толчки перекрывали легкие: дышать получалось все же с огромнейшим трудом. Главное, счастье не находило границ. Его Гарри, желанный с третьего курса и по сей день, пылкий, целующий, получающий удовольствие от соединения их тел. Тот, ради которого Драко изменил себя, рисковал жизнью и репутацией, как бы цинично это не прозвучало, был близко.

Головка члена умело задела простату, выведя Драко из омута мук к райскому наслаждению.

— Гарри, — Малфой потянулся к приоткрытому рту Поттера, вонзаясь похотливым поцелуем. Собственный член Драко изнывал не меньше, предупреждая владельца о скорой разрядке. Температура вокруг них поднялась до невыносимого градуса, языки мешали чистому воздуху проникать в грудную клетку, и двигающийся в поту Поттер не переставал неистово трахать необузданную раннее настоящую стихию. Гарри чувствовал себя неукротимым животным, что проснулось от долгой спячки, наконец-то пробуя на вкус свежую плоть.

«Однажды вам встретится человек, который поцелует вас так, что вы не сможете дышать — и вас это нисколько не смутит. Кислород — это ерунда. Только страсть придает жизни смысл. И значимость. Страсть — это и есть жизнь. Желание увидеть завтрашний рассвет, коснуться того, кого любишь, продолжать попытки»

Сколько длилось сладкая песнь известно не было. Время растворилось в биение сердец двух людей. Последние несколько толчков, и Драко накрывает с головой экстаз. Внутренности пульсировали, вынуждая вязкую жидкость покрывать живот, принося феноменальную эйфорию, снося крышу Поттеру, излившемуся внутрь горячей спермой.

— Мой, — Драко блаженно прошептал.

— Обещаю.

— Лжешь?

— Клянусь.

— Не смей играть на моих чувствах, Поттер, — Малфой старался нахмуриться, но, в случае, оргазма выходило плохо, — отомщу сполна, несмотря ни на что. Запру, убью, изувечу.

Поттер толкнулся снова внутрь, опускаясь языком к вставшим молочным соскам, дабы продолжить начатое пиршество не спеша.

— Но не дашь покинуть, — Гарри усмехнулся.

— Предупрежден — значит вооружен, — дикция Драко пострадала в край, раз состояла только из стонов и вздохов.

Поттер, не сдерживаясь, залился звонким смехом.

— Что такого слетело с моих губ сейчас? — полный непонимания взгляд и жадное любование лучезарной улыбкой.

— Не подумай только, — Поттер стал успокаиваться, — даже в мыслях и не было, в такой ситуации, услышать вновь старое хоречное «Поттер», «Не смей вставать у меня на пути», сопровождающееся смущением.

— Да пошел ты, Поттер, — Драко незамедлительно хило ударил того в живот. Где-то в глубине души Гарри был счастлив, — вывернуть бы также тебе душу и заставить мучиться от неописуемой боли.

— О чем ты? — Поттер равномерно двигал членом внутри, царапая бледные бедра.

— О том, Гарри, — Малфой болезненно сощурился, — что за смерть одной частички души, расплачиваться приходиться мне, — в жажде высунув язык.

— Драко, — Поттер жестко толкнулся в разгоряченное тело, врезаясь боком о диван, — все длится до сих пор?