Дерево (СИ)

***

Девушка, про которую раненый рассказывал Кохею, приехала в тот день, когда молодого врача наконец-то выпустили из больницы. Кохей решил перед отъездом забежать в палату к своему самому трудному на тот момент пациенту, но затормозил на пороге — незнакомая девушка в халате, наброшенном прямо поверх куртки, тыкала в прикрывшегося одеялом парня… веником? Ну да, сейчас это веник. А когда-то был букет… вон, лепестки по всему полу валяются. Она его не поцарапает? Приглядевшись, Кохей понял, что можно не волноваться — бывшими цветами девушка тыкала в край кровати, стараясь не задеть даже одеяло, под которым от неё прятались. И слова, которые она выкрикивала злым шёпотом, теперь точно значили совсем не то, что в словаре. Потому что нежность, звучавшую в каждой букве слов «придурок», «идиот» и «болван», слышно без всяких переводчиков. Вот только непонятно, почему в русском языке слово «козёл» приравнено к ругательствам? Козлы очень умные животные, их даже дрессируют и в цирке показывают.

Пазл… Вот, значит, как. Что-то, что происходит с нами, разделяет нас на кусочки. И мы начинаем смотреть на мир другими глазами. И многое становится понятным. А многое теряет смысл.

Только вот как быть, если некоторые кусочки картинки потерялись? Никак не удаётся заново себя собрать без этих фрагментов. И кажется, что упускаешь из виду что-то необычайно важное. Маленькие кусочки, из-за которых ты никак не можешь стать целым.

Пазл…

После того падения вертолёта Танигава Кохей больше ни разу не попадал в аварии. Видно, судьба решила, что уже хватит вырезать куски из и без того нескладывающейся картинки его жизни.

========== Нарита—Танпоро—Самицу—Камикава ==========

Дверь вагона захлопнулась с резким щелчком. Мицуру вздрогнул. Приподнятое настроение, не покидавшее его весь перелёт, внезапно исчезло. За дверью вагона поезда, готового вот-вот отойти от платформы, осталась его теперешняя жизнь. Остался он нынешний, такой, каким его знали уже много лет. Тот Мицуру, который сейчас нерешительно топтался в проходе, выбирая кресло, совершенно не представлял себе, что его ждёт через несколько часов. Это он-то, приучивший себя в любой ситуации видеть смешные стороны и ни черта в этой жизни не бояться! Почему ему сейчас так страшно?

«Чего я боюсь? Встречи с отцом? С матерью, с сёстрами? А чего их бояться-то? Уже давно все мои родные в курсе, что я гей. Слава богу, сестрицы меня не подвели, у наших стариков столько внуков — хоть бейсбольную команду собирай!.. Боюсь встретить старых знакомых или бывших одноклассников? И что? Ну, встречу. Выпьем, поболтаем. Я давно научился болтать на любые темы, не касаясь своей личной жизни. Людям хочется рассказывать о себе, а не выслушивать жалобы на чужие проблемы… Интересно, Акира в Камикаве? А Сатоши, Онихара… Кохей? Ёлки-палки, сколько же лет я их не видел?.. Обалдеть, почти десять лет прошло!..

Вот то, чего я боюсь, да? Боюсь увидеть своих старых приятелей… Увидеть, как они изменились, какими стали… И понять, что я тоже изменился… Мне скоро тридцать. Я сделал то, чего хотел больше всего на свете. Научился летать. Зрение восстанавливается, скоро я вернусь в своё пилотское кресло. У меня шикарная работа, нехилый счёт в банке, я живу в Америке… По меркам Камикавы, это предел мечтаний… Нет семьи? В Камикаве, которую я помню, было полно холостяков и одиноких женщин, которые жили своими заботами и не рвались менять… мудрёное слово есть… Статус кво, вспомнил! И холостяцкая жизнь — не повод для осуждения… Мне есть чем похвастаться, это правда! Ещё молод, успешен, а женитьба — дело нехитрое. Так и буду говорить. И вообще мы же видимся в последний раз, скоро не будет никакой Камикавы, и я больше никогда не увижу этих людей! Буду ездить в гости к Норико в Саратаяму, родители будут жить с ней… Нет, это не то… Не совсем то… Совсем не то, от чего меня трясёт…

Тогда в чём проблема-то, а?..»

***

Кохей чуть не опоздал на поезд. Заскочил в последний вагон, когда проводник уже собирался захлопнуть дверь. Пришлось проталкиваться в самый хвост вагона: передние кресла оккупировали подростки, по виду — класс второй-третий средней школы. Шумные, непоседливые… Из Токио, судя по выговору. На экскурсию выбрались? Кохей прислушался к возбуждённым голосам, выискивая глазами свободное место. Точно, в Танпоро едут. Там есть храмовый комплекс. Когда-то Кохей тоже туда ездил… вместе со своими одноклассниками. Только он плохо помнит ту экскурсию. Остались фотографии с полузнакомыми лицами. И… какой-то сувенир был, кажется. Сувенир… Где он, интересно? И что это было? Амулет на удачу? Игрушка? Глиняная чашка, на которой чёрными тонкими линиями изображены гора Танпи и храм под ней? В Танпоро такие чашки продаются на каждом углу, считается, что в них, сделанных из глины, добытой недалеко от храма, вода становится целебной. Надо же, какие подробности всплыли в памяти!..

«Стоило мне выйти из самолёта в Нарите, всё изменилось. Здесь другой воздух. Жаркий, влажный, пахнет чем-то… йодом, да. Морская соль. Она в воздухе. Запах горячего асфальта и морской соли. Сколько лет прошло с тех пор, как я уехал из Камикавы?

Почти десять… Надо же. А воздух пахнет так же, как тогда…

Я… не то, чтобы боюсь. Я просто не понимаю, зачем я еду. Увидеть родных? Я вполне мог бы навестить их в конце отпуска, в Осаке. Посмотрел бы на новый дом Аи, я же его только на фотографиях видел. Она уже так давно меня зовёт в гости… Джунно вырос, я его теперь и не узнаю, наверное. Последний раз видел племянника перед отлётом в Москву, он был ещё совсем грудным.

Зачем я возвращаюсь? Камикава мой родной город. Но когда я пытаюсь вспомнить о ней, начинает болеть голова. Мысли сразу соскальзывают на что-нибудь другое и от попыток вспомнить остаются только неясные блики, как тени, скользящие по воде… Что-то случилось со мной в Камикаве. Что-то, из-за чего я больше не вернулся туда. Ни разу не вернулся. Пока учился в школе в Токио… В колледже… Родители уехали обратно в Камикаву после того, как я закончил проходить реабилитацию после аварии. Оставили мне квартиру… Я быстро съехал оттуда, перебрался в общежитие. Денег не хватало на аренду, а всё, что получал на подработках, уходило на языковые курсы, одежду, книги. Я тогда так много читал! Словно пытался заполнить пустоту внутри. Потерянные воспоминания завалило грудой новых, мне перестали сниться тревожные сны. А теперь всё возвращается. Тревога… Страх… Я боюсь возвращаться. Боюсь увидеть в Камикаве… кого? Или что? Каких-то людей? Какое-то место? То дерево на обрыве… Где этот обрыв? Точно рядом с нашим домом? Или всё же рядом со школой? Школу, наверное, уже закрыли. Мама написала, что осталось несколько недель до общего переселения. Хорошо, если людям есть куда ехать. А куда переедут те, у кого нет родных в других городах? Старики, прожившие в Камикаве всю жизнь? А те, кто жил там, но уехал, соберутся попрощаться? Уже собрались? Я увижу многих из тех людей, которых забыл. Память восстановится? Я вспомню то, что вычеркнула из меня авария? Вспомню… Я не хочу вспоминать… Под деревом на обрыве закопаны осколки. Что я разбил? Почему? «Осколки любви». Я не помню, кого я любил тогда, в Камикаве.

Я не хочу возвращаться».

========== Третий год средней школы, Камикава—Самицу—Танпоро ==========

— Танигава, ты монстр!

Акира смешал карты и со вздохом подставил лоб. С Кохеем бесполезно играть в любую игру, где надо думать. Акире ни разу не удавалось выиграть у приятеля ни в карты, ни в викторину. Зато там, где всё решает быстрота реакции, Кохей сразу пасует перед юрким Акирой. Поэтому в команде Акира в нападающих, а Кохей в защите. Он сильный, высоко прыгает, отлично отбивает мяч обратно, на половину соперников. По мнению Акиры, для этого не требуется быстро соображать. Главное, не выпускать из виду мяч… Ай!

— Чёрт, больно!

— Акира, Кохей, слышали, да? — Онихара чуть не подпрыгивал, его просто распирало от какой-то новости.

— Чего там стряслось?

— Сенсей сказал, что точно пойдём в онсэн!