Дерево (СИ)

***

«Надо же, я вырубился от боли в плече, а не от вибрации корпуса… И эти дурацкие радужные пузыри не плавали перед глазами… Неужели Мэтт прав и скоро все последствия травмы исчезнут?! Я снова смогу сесть за штурвал… Смогу? Правда смогу?» Мицуру неудержимо проваливался в сон без сновидений, а его пальцы сжимали подлокотники. Так же сильно, как когда-то сжимали штурвал самолёта. Тогда, четыре года назад…

========== Танигава Кохей. Москва—Токио, рейс 15-82 JA ==========

— Что-нибудь желаете? Минеральная вода, газеты, журналы?

— Нет, спасибо.

— Расписание полёта в нашем буклете, вот здесь, в кармашке. Если есть пожелания относительно меню, сообщите, пожалуйста, заранее. Кнопка вызова бортпроводника — крайняя левая, пользоваться сотовыми телефонами, планшетами и ноутбуками будет можно после появления разрешающей надписи на табло. Курить в салоне запрещено, зона для курения в специальном отсеке возле туалета…

— Я не курю.

— И это правильно, господин Танигава! Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании, приятного полёта!

Кохей положил на колени журнал, купленный в аэропорту. Так и не открыл его: пока довёл потерявшуюся Веронику до справочного терминала, пока переговорил с родителями… Не его это дело — давать советы людям, но рассказать, почему девятилетняя девочка сбежала от мамы и папы, было необходимо. А ещё нужно было отвести в сторону мать девчонки и шёпотом порекомендовать при первой же возможности показать ребёнка детскому хирургу. Намётанный взгляд молодого врача сразу отметил разницу в высоте плеч Вероники. Сколиоз, начальная стадия. Всё ещё поправимо, если не запустить процесс. Мать Вероники — некрасивая, но умело маскирующая этот факт при помощи дорогой косметики — слушала Кохея с плохо скрытым недоверием. Пришлось вытащить своё удостоверение. Недоверие исчезло, рекомендацию приняли к сведению, отец девочки попытался сунуть Кохею деньги. Тот еле отбился, хорошо, что как раз в этот момент пригласили на посадку.

Странные они всё же люди, жители этой непонятной страны… Щедрые и доверчивые, легко пускают в свои дома чужаков и делятся едой с любым, кто попросит. Уверенные, что в этом мире за всё нужно платить, и тут же опровергающие собственную убеждённость не поддающимися логическому объяснению поступками. Когда незадолго до отправки в спортивный лагерь их бригаду направили на место крупной автокатастрофы, жители деревни, рядом с которой случилась авария, без лишних разговоров разобрали тех, кто не сильно пострадал, по своим домам. На осторожный вопрос Кохея, что потом будет с пострадавшими, грузный мужчина, представившийся директором местного молокозавода, ответил, что, как придут в норму, развезут по домам. Кохей не понял.

— Просто так? Бесплатно?

— А как по другому-то? — удивление немолодого мужчины было совершенно искренним. — Им же ещё лечиться… нервы ж теперь ни к чёрту. Развезём, по нашим фургонам рассадим и доставим в целости.

— И не будете потом требовать государственную выплату за помощь пострадавшим?

— Да какая выплата? На одной земле живём, сегодня мы им поможем, завтра нас в беде не оставят. Это ж всегда так было.

Всегда было… Нет, Кохей знал, что в его родной стране такое тоже в порядке вещей, люди не бросают попавших в беду, когда землетрясение, например… Но там не принято оставлять помощь неоплаченной, спасённые считают своим долгом обязательно изъявить благодарность, купить подарки или раздать деньги, а разные организации потом обязательно предоставляют отчёт о затраченных на спасательные работы средствах в специальные комиссии. А здесь могут удовольствоваться простым «спасибо» и неопределённой надеждой, что когда-нибудь кто-то совершит для них то же самое… Да? Непонятная страна… За мелкую услугу суют крупные суммы… как этот… отец Вероники. Пачка толстая… и это точно не рубли. Доллары или евро. Странно, что у мужчины такая пачка налички с собой, он не доверяет банковским картам? Здесь многие не доверяют. Не верят в государственную помощь, не доверяют банковской системе, ругают тяжёлую жизнь и работают на износ. И веселятся тоже на износ, а уж как пьют… Вот чему Кохей точно не научится никогда, хоть сто лет здесь проживёт — это пить, как русские. Совершенно не знают меры, если дорвутся — не успокоятся, пока не выпьют всё до последней капли. Как-то раз Кохей попытался пить наравне с приятелями из городской больницы скорой помощи — этот стационар был закреплённой за их бригадой базой. Сначала всё шло хорошо. Отмечали день рождения заведующего отделением неотложной хирургии, чинно так отмечали, в кафе. Пили в меру, говорили красивые тосты. Кохею всё понравилось, только еда была слишком жирной, по его мнению. Вот не понимает он этой особенности здешней кухни — топить овощные салаты в литрах майонеза. А потом оказалось, что двум молодым хирургам сегодня на дежурство в ночь. Кохей увязался за ними: хотелось посмотреть, как работают доктора в здешних больницах, а ещё ему тонко намекнули на продолжение банкета в узком кругу.

Ага, продолжение последовало. Причём в промежутках между приготовлениями фантастических коктейлей из казённого спирта и совершенно невозможных компонентов типа растворимого кофе, смородинового варенья и засохшего мандарина ребята умудрялись принимать и осматривать поступающих в неотложку больных, быстро и профессионально определяя ведущие патологии. Даже провели две несложные операции. Кохей вызвался ассистировать и был поражён чёткостью движений коллег. Будто и не было ими выпито немыслимое количество алкогольных напитков разной крепости.

Они ещё и шутить умудрялись, пока деловито орудовали скальпелями со съёмными лезвиями и корнцангами из ярко блестевшей нержавейки. Девушку, привезённую на машине «Скорой помощи» с приступом острого аппендицита, один из хирургов, темноволосый крепыш с ярко-голубыми глазами, потрепал по коротким светлым волосам и подмигнул:

— Да ты не бойся! Сейчас одну ненужную тебе штуку отрежем, и всё будет в порядке! И жить будешь долго. И смерть у тебя будет сладкой!

Кохей опешил: разве можно говорить такое пациенту перед операцией?! А доктор невозмутимо закончил свою бодрую речь:

— Доживёшь до ста лет и попадёшь под машину. Грузовик с сахаром переедет!

Девушка рассмеялась сквозь слёзы. Медсестра-анестезистка громко фыркнула. А Кохей представил себе столетнюю старушку, с блаженным видом распластавшуюся по асфальту в россыпи кубиков рафинада. Действительно, сладкая смерть!

***

Ушедший в свои мысли Кохей прозевал взлёт. Самолёт скользнул в небо так плавно, что врачу МЧС, привыкшему к судорожным рывкам при подъёме спасательного вертолёта, даже уши не заложило.

«Вот и всё. Я лечу домой. Нет, не так… Я лечу понять, где теперь мой дом…»

Кресло Кохею досталось возле прохода, иллюминатор сидевший возле него сосед по ряду прикрыл шторкой — солнце било в глаза. Да и что интересного в сплошной громаде облаков под крыльями самолёта? Земля, оставшаяся внизу, под облачной пеленой, намного интереснее, а люди, живущие на этой земле — сплошные загадки, на всю жизнь хватит… Кохей решил, что будет спать. Слишком тесно в голове от мыслей. И усталость сказывается — столько дней скакали по полигону… Тренировки необходимы, спасатель должен быть выносливым и сильным… Ох, глаза сами собой закрываются… Спа-а-ать…

***

Дверца комнатки для курящих хлопнула как раз в тот момент, когда Кохей собирался открыть дверь в туалет. И тут же раздался возглас, который даже затрудняющемуся с переводом сочных эпитетов русского языка японцу не составило труда правильно истолковать.

— Вы в порядке?

Молоденькая девушка, только что выдавшая фразу, заставившую бы уважительно присвистнуть портового грузчика, вскинула на Кохея взгляд и покраснела. Кстати, женщины в этой стране ещё загадочнее, чем мужчины. Совершенно фантастическое сочетание довольно-таки свободных нравов и какой-то внутренней незащищённости, что ли…

— Простите…

— Да ничего. Вы не ушиблись?