Отражение души (СИ)

– М?

Обладатель волос цвета латте оперся о столешницу, на которой я варганил салатик из яблок и моркови, и, улыбаясь, выдал:

– То нам приносят завтраки из ресторана, то готовят какие-то левые люди прямо на нашей кухне… то ты готовишь сам. Одни мы не в курсе какого-то хитросплетенного распорядка?

– Хехех, нет, просто здесь сделают всё, что ты попросишь, и потому такое разнообразие. А сегодня просто очень хороший день, так что, почему бы не приготовить собственноручно завтрак? М? – я посмотрел на брата и видел, как он очень хотел съязвить, но воздержался.

– Я вижу, что день хороший, ты прям светишься! – Мик явно не был так же, как я возбужден, ему свойственна была большая эмоциональность, и он часто улыбался, но сейчас он был куда спокойнее меня. Он как всегда предпочитал коричнево-бежевые тона, которые так подходили под его цвет кожи и к глазам, хотя и в прочих шмотках смотрелся он круто, но, в этих цветах он казался нежным и милым, люблю я, когда так.

– Ну, повод есть.

– Если ты называешь поводом приезд друзей, то что же будет завтра, когда ты выйдешь замуж!

– Не напоминай, – попросил я, пытаясь не заорать, слишком много удовольствия, счастья, так еще и причин слишком мало для этого.

– Боюсь, что когда он узнает об «этом», он и подавно в обморок упадет, – усмехнулся Сергей, сидя за столом в ожидании завтрака.

– Чшш, гадкий спойлер, молчи! – заткнул его Евангел.

А я даже спрашивать не стал, в чем дело. Мне было всё равно, что они там скрывали. Пусть, если им так хочется. Дурман безопасности и свободы пьянил меня, я подходил к окнам и, вглядываясь вдаль, улыбался, зная, что совсем скоро опять что-то изменится в моей жизни, и на этот раз перемены точно будут в лучшую сторону.

– Папа, а Аретта хорошая? – спросила Ника, найдя меня в одной из гостиных.

– Да, а к чему это?

– М, нет, не так. Она хорошая гувернантка?

– Да.

– Здорово, то есть я могу ей сказать, что ты её похвалил?!

– А к чему это?

– Хочу её чем-нибудь обрадовать, сегодня же хороший день!

– Меня вполне устраивает то, как она выполняет свои обязанности, да и тебе, должно быть, с ней интересно, раз ты хочешь её чем-то обрадовать. Конечно, скажи ей, что я доволен, она молодец. И ты молодец, что заботишься о других! – я поцеловал дочку в лоб и отпустил.

Ника притормозила у двери и с хитрой улыбкой выдала:

– Твоя радость кажется ненормальной, можно я засниму это, чтобы сделать оберег от злых духов и Евангела?

– Зачем тебе оберег от Евангела? – усмехнулся я.

– Ну, всё может пригодиться. Так можно?

– Нет.

– Я так и знала. Ладно, я пошла!

Всё это было очень странно, слишком, я бы даже сказал.

За час до выхода я попытался взять себя в руки и успокоиться, получилось плохо, стоило бы догадаться, но, хотя бы теперь я не считал свою улыбку до ушей нормальной, как до этого. Хотелось у кого-нибудь спросить помощи, да только вот все от меня прятались, видите ли, я слишком гиперактивный сегодня. Ну, блин, вечно им не угодишь.

Ну и хрен с вами, буду спать. И пофигу, что на полу, здесь солнце – это всё объясняет! Так и рухнул, где стоял. Жмурясь от солнечного света, покрутился немного и замер, изогнувшись дугой. Так прошло где-то с полчаса. Тишина, солнце, моё же тихое мурлыканье, и красота дремоты.

– О! Я нашла папочку! – заверещало одно знакомое чудо, открыв дверь. Ника в сопровождении второй пары ног обогнула диван и встала у меня в ногах. Широко распахнутые глаза Аретты говорили вместо нее самой.

– Где он? – в комнату влетела еще одна пара ботинок, довольно дорогих, чистых, с новой подошвой.

– Вот! – отозвалась малышка. – Спит на полу, на солнышке!

Ах, ну да. Они же не знают…

– Шел, что-то случилось? – Евангел опустился рядом со мной, выглядя несколько обеспокоенно, больше, чем удивленно.

– Ничего, всё хорошо, – ответил я, продолжая смотреть на него из всё той же классной позы, в которую сам себя сложил.

– А, почему на полу?

– Шел, нашел время! – заорал Мик, влетая в комнату и наваливая на диван, который меня так хорошо прикрывал от посторонних глаз. Неудивительно, что они меня найти не могли, хотя Ника молодец, она всегда по полу смотрит. – Харе дрыхнуть, выходим всего через полчаса! И Ева, не стой около него с таким видом, будто он умирает. Он кот, он любит спать на солнце, даже если оно освещает пол!

В комнате у Евы солнце 60 процентов дня светит на кровать, неудивительно, что при близнеце я не перебирался на пол, и так было достаточно.

– Блин, я уж испугался, – Ева перевел дух и, наклонившись ниже, поцеловал меня в губы.

– Нечего было меня избегать, – упрекнул его я.

– Прости, больше не буду!

Одежду никто долго не выбирал, Ника была и так одета, Аретта вообще перед нами в сорочке не светилась, одни мы могли по поясь голыми ходить, да еще и босиком. Ну, хозяин барин, так ведь? Спустя положенные полчаса все мы спустились вниз, где нас ждало два автомобиля.

– Зачем два? – спросила Ника.

– В обычном автомобиле всего 4 места, а нас шестеро… – начала было объяснять гувернантка, но я остановил её взмахом руки.

– Не в этом дело, просто после того, как мы заберем друзей из аэропорта, Сергею, Еве и Максу предстоит кое-что обсудить конфиденциально, поэтому машины две. А пока что, выбирая, с кем ты предпочтешь ехать!

Малышка выбрала нашу с Евой скромную компанию, и мы выехали. Гувернантка тихо сидела спереди, рядом с водителем, а мы обменивались незначительными репликами, смотря в разные стороны. Ника на моих руках прилипла к окну, изредка спрашивая что-то. И в этом умиротворенном спокойствии я сам утих, заперев где-то внутри в клетке счастье, пусть томится, его я отпускать не намерен.

– И часто ты спишь на полу? – поинтересовался Евангел, взяв меня за руку.

– По желанию и возможностям.

– И это все сюрпризы?

– Ну, по правде сказать, нет. Когда я сильно нервничаю, то могу испортить много мебели, царапая её или грызя, – блин, даже стыдно как-то стало, – еще мурлыкаю и шиплю не всегда уместно, потому что не могу это контролировать. Да и линяю иногда… если это можно так назвать.

Ева, на удивление, и вопреки моему страху, улыбнулся и поцеловал тыльную сторону моей ладони.

– И почему же ты раньше всё это не делал?

– Потому что не имел права безобразничать. Держать лицо было чем-то обязательным, постоянным, вот я и держал. А сейчас, вроде все свои, да и эйфория была сильная…

– Все свои, становись таким, каким тебя знают немногие, таким, каким ты являешь в самом начале всех этих правил и масок! – Евангел улыбнулся мне и пожал рукой мою ладонь. – Я люблю тебя!

– Я отвернулась! – звонко провозгласила Ника, заставив нас рассмеяться. Ева поцеловал меня и вновь сел ровно. А мы как раз въехали на стоянку аэропорта.

Иногда мне кажется, что весь мир попал в аквариум, в четыре стены, с дном и крышкой, где своя атмосфера, свои муки и своё счастье, всё это варится в собственном соку, имея столько же значительных перемен, сколько и бесполезных повторяющихся дней. Что выбрать человеку? Спокойствие души или постоянные страдания? Вопрос, конечно, риторический, всё нужно в меру, да только вот, стремясь к покою в конце концов, ты его достигаешь, а уйдя от постоянного действия хочется вернутся назад, быть постоянно на периферии, и счастлив тот, кому дозволено бесчисленное количество раз переступать границу, ходя, словно маятник, то туда, то сюда.

– Шел! – я знал, что тихо они точно не выйдут, только не они!

Мик рефлекторно схватил Нику на руки, когда толпа парней набросилась на меня с криками, улыбками и поцелуями. На нас смотрела половина аэропорта, а этим чертям было настолько всё равно, что они орали во всю глотку, наперебой рассказывая, что с ними случилось, и как повернулся их штурвал судьбы. Такие знакомые, такие родные, они постоянно лезли обниматься, быстро втащив в наш круг и Мика с малышкой.

– А где Тако? – поинтересовался Фанкорд.