Отражение души (СИ)

– Вот и зачем тебе это? – спросил я у него, бросая короткие взгляды в сторону мужа и Сергея. Везунчик плавной походкой подошел ко мне и обнял со спины.

Мы оба смотрели на мужей, а у тех аж глаза заблестели, когда мы встали вместе, да еще и в обнимку.

– Ну как зачем. Чтобы увидеть тебя в роли пассива – это раз, а два: чтобы они увидели нас!

– Боюсь, что они много раз видели «нас»…

О да, и все поняли, что я имел в виду. Сергей заулыбался, а Ева отвел взгляд, сделав вид, что совершенно не понимает, о чем мы.

– Но они никогда не видели нас вживую, так, чтобы было можно прикоснуться…

– Не понимаю я тебя…. Как можем быть мы, если… блин, я запутался.

– Ничего, я всё объясню!

– Божу упаси! Лучше уж сразу на деле!

Парни усмехнулись, констатируя, что я подписался на это.

За эти несколько недель многое обрело иной оттенок. Очень сильно изменилось отношение Евангела к Мику, причем почему – я так и не смог понять, сам Мик словно оторвался ото всех, чтобы быть там, где ему хочется. Ника, получив возможность общаться с человеком своего пола, вообще перестала обращать на нас внимание. Всё это едва ли меня беспокоило, но я всё же замечал слишком много, чтобы не обращать на это внимание вовсе. Хорошо известно, что люди меняются всю свою жизнь, привычки меняются сложнее, а общий образ слишком непостоянен, так как, в общем, мы всегда пытаемся как-то разнообразить свою жизнь.

– Я не хочу, – тихо проскулил я, снимая нижнее белье.

– Замолчи! – усмехнулся Мик, тоже раздевшись полностью. – Что с тобой? – он подошел ко мне и заставил посмотреть в глаза. Ох, маленький черт, до чего же ты соблазнителен!

– Мне… не хочется этого делать…

– Почему? – везунчик искренне не понимал, а я и сам толком не мог разобраться…

– Не знаю… просто, с тобой это одно, с ним другое… а тут еще и Сергей будет…

– Будешь ревновать, что он, а не ты? – Мик поправил мои волосы и улыбнулся.

– Нет… наверное… просто я не такой же, как ты, я легко могу решить, что нужно тому, кто лежит подо мной, а, когда кто-то во мне… это другое… я не понимаю…

– Ну, не удивительно, – Мик обнял меня и застыл на месте. – Не забывай, что всё приходит с опытом, а Ева, как я понимаю, научился тебя уже направлять. Тебя стесняет то, что он будет говорить тебе, что делать при нас?

– Вроде того, – я вздохнул с облегчением, хотя от осознания проблемы легче стало не на много. Везунчик прогладил меня по голове и взъерошил волосы на затылке.

– Просто не думай об этом, поверь, я сделаю всё, чтобы ты просто не мог отвлечься!

В Мике я не сомневался, но всякий раз, когда дело касалось секса с Евой, у меня внутри все сжималось в комок, словно от боли. То, как он ласкал меня, доводил до исступления, всё это заставляло сердце останавливаться и биться при следующем же вздох в разы быстрее. Боль внизу, прикосновения, ощущение наполненности, жар… словно спускаешься в вулкан.

– Шел, я люблю тебя, люблю, как самого близкого и дорогого человека, ты это знаешь, ты знаешь, что я пойду на всё, чтобы помочь тебе, так что просто оставь предрассудки и идем вперед, как всегда! – он шептал мне на ухо, перебирая мои волосы. – Здесь нет грани, ты не упадешь, просто сделай!

– Зачем ты меня уговариваешь? Ты же сам понимаешь, что это не нужно, я подчиняюсь желаниям Евангела.

– Я хочу, чтобы ты не стеснялся быть таким же, как и всегда, – он улыбнулся и повел рукой вниз, вдоль моего позвоночника, на бедро, а затем на пах. Тонкие пальчики проскользили по всей длине вниз, позволив мне отклониться и взглянуть в лицо их обладателю. Слишком уж соблазнителен этот юноша, слишком много в его глазах провокации и мало сомнений, хотя, сказать по правде, я не знаю ни одной другой шлюхи, которая, как он, смогла бы так сыграть, пройдясь по всем чувствам. Он мог быть и невинной овечкой, которая будет изводить своей стеснительностью, и жутким монстром секса, с которым можно будет поэкспериментировать. И я прекрасно понимаю, почему Сергей не может никак им насытиться, это чудо может быть слишком соблазнительным, чтобы отвлечь от чего угодно!

– Ладно, ягненок, будь по-твоему! – ухмыльнулся я, резко притягивая его к себе и впиваясь в губы. Он научил меня целоваться, он научил меня приносить удовольствие и наслаждаться самому, он стал моей порой и поддержкой тогда, когда я не мог без нее обойтись.

Я не мог понять, какой температуры вода, мне сложно было вспомнить, как мы оказались в душе, передо мной было его тело. Мы обводили контуры, душили друг друга поцелуями, выгибались и обнимали друг друга, словно бы сливаясь воедино. Шум в ушах. Нежная кожа под руками. Изгибы талии, бедер, рук, шеи. Овал лица, мокрые волосы, отзывчивые телодвижения. Без слов, движениями, взглядами. Капли разбивались, попадая на кожу, опаляя тело вспышками огня и холода, толи пожар внутри, толи мы пылаем снаружи.

– Вживую это действительно невероятно смотрится, – услышал я, после чего ощутил еще одни руки на своей талии. Они были больше, чем ладошки Мика, а открыв глаза, я увидел, как везунчик не отпуская рук от меня, выгнувшись в спине и запрокинув в сторону голову, целуется с Сергеем.

Поцелуй в шею разнес вспышку восторга по позвоночнику. Сильные руки прижали меня к телу сзади, Ева подцепил зубами меня за шкирку и проскользил руками вниз, мазнув по паху и опустившись вниз, чтобы заставить расставить ноги и прижаться к нему бедрами. Я открыл глаза и напоролся на возбужденные взгляды Мика и Сергея. По телу разнеслась волна возбуждения, вперемешку с восторгом и удовольствием. Захотелось выгнуться еще сильнее, мурлыкнуть от наслаждения и нырнуть к Мику, чтобы прикусить кадык. Мальчишка вскрикнул, явно не ожидая, но удивление быстро переросло в стон, когда мы вместе с Сергеем принялись исцеловывать его тело. Мик выгибался, подставляясь, и стонал в голос, заводя еще сильнее. Его руки цеплялись за шею более высокого мужа, член сочился смазкой, вода текла по телу, которое впитывало ласку, иногда достаточно грубую, как губка.

– Мррр-аааааааа! – Еве не понравилось, что я забыл о нем, оставив без внимания, и он напомнил о себе самым, что ни на есть грубым образом – вошел в меня. Без всякой подготовки, рассыпая внутри меня боль и тугое наслаждение. Слезы потекли из глаз, а ноги свело, видимо из-за боли в заднице. Я втянули воздух, вытягиваясь наверх и стараясь не дать воде попасть не в то горло. До сих пор звучавшее мурлыканье напрочь исчезло, оставив судорожные вздохи.

– Ты его порвал, – констатировал Мик. – У него кровь идет…

Я чувствовал боль, но, из-за стекающих ручейков воды не мог понять, что именно течет у меня по ногам. Сильные руки чуть отпустили меня, и вместе с исчезнувшим давлением на тазовые косточки, я испытал нечто сродни оргазма. Я задрожал и выпустил громкий мявк.

Поцелуи по шее возвращали в этот мир, а тоненькие ладошки везунчика, ласкающие грудь и живот, вычерчивали причудливые узоры, в то время как их обладатель вовсю целовался с Сергеем, полностью отречась от этого мира. Евангел схватил одной рукой кожу на шее и оттянул нее, веля отклоняться назад, чтобы так же получить поцелуй. Но вместо вопиющей нежности он получил тающую страсть. Я кусал его губы и не боялся цапать за язык, которым он активно вторгался на мою территорию. Металлический привкус во рту, словно ожогом красные метки. Всё смывала вода, только кровь всё равно появлялась.

– Устоишь? – шепот опалил моё ухо. Евангел был сильно возбужден, что даже не мог контролировать ровность голоса, дрожащий от страсти и желания шепот разбудил во мне желание, перекрывшие всякий рассудок. Я потянулся к Мику, отпячивая задницу и отдавая её на растерзание. Боль от движения меня не волновала. Везунчик решил помочь, и, подцепив меня за подбородок, впился в губы, одновременно с этим поднимая ногу, чтобы Сергей тоже вошел. Что я? Где я? Я не понимал ничего, отдаваясь существу с лицом страсти и желанием самого Бога. Везунчик не морщился от боли, он улыбался мне в губы, не давая лишний раз вдохнуть воздух, его рука держала меня за волосы на затылке, не давая уйти, а вторая очерчивала овал моего лица, постоянно замирая то тут, то там. Я же опирался на него, впиваясь пальцами в беззащитные бока, пока Евангел, придерживая меня под бедра, входил и выходил из меня в разном ритме, заставляя то выгибаться и стонать, то мурлыкать и поддаваться, прося о большем.