Паучий престол I (СИ)

- Нежный, говоришь? – Саске осторожно кладет телефон, а после, что есть сил, сжимает кулаки. Насмешка Гаары над чувствами Наруто ранит его. Как ранит и то, что этот парень хочет казаться таким себе бруталом, который цепляет взрослых мужиков ради забавы и секса. Гаара хочет, чтобы все так думали. Но его не обмануть. Больше. За этой маской-скорлупой, скорее всего, скрывается ненависть. И Учиха уверен, что эта ненависть продиктована убеждением в собственном уродстве. Поэтому Собаку и выставляет напоказ свою ориентацию и поэтому прячет собственное тело.

- Такой же нежный, как и двенадцать? – злость говорит за него. Несмотря на содранные до мяса ногти и общую вялость Учихе хочется врезать аловолосому. Прямо по его кривой ухмылке, за которой тот снова что-то прячет.

- Нет, не такой же, - чеканит Собаку, косясь на него сквозь темень жирных, черных линий. – В двенадцать лет, обычно, ещё боишься признаться в том, кто ты есть на самом деле, - пытается презирать нежность, романтику, ласку, чувства как таковое, считая, что он, урод, их недостоин. Саске только и остается, что надеяться, что Гаара ещё встретит человека, который сможет убедить его в обратном.

- Да, скандал был изрядный, - снова прикрыв глаза, так же, невозмутимо, продолжает Собаку. – Ну, когда родители мальчишки узнали о его отношениях с Намикадзе. Парнишку из школы, естественно, забрали. Даже его семья куда-то переехала, дабы избежать позорящих пересудов, но Намикадзе то бросить ферму не могли. Вот и пришлось жить с тем, что выползло наружу.

- У Наруто хорошие, добрые и понимающие родители, - Саске вступился за чужую семью. Потому, что, говоря о них, он не кривил душой. Но Собаку лишь снова фыркает, балуя между пальцев серебро цепочки.

- Не суди о них только по тому, что они закрыли глаза на ваши с Наруто отношения, - сейчас Собаку не кажется жестоким. Он не хочет намеренно уязвить его или же оскорбить. Просто эти тайны, которым он, Саске, дышал все эти недели, резко сжались на его горле, словно пасть бывалого вожака на хрупкой шее молодого волчонка, выдающего себя за матерого хищника.

- Ты особенный – тут ничего не попишешь, - шепчет Гаара, кусая собственные губы, словно ему тяжело признать подобное, - но и не незаменимый. Запомни это, Учиха, - на этот раз взгляд аловолосого открыт и пренебрежителен. Смотрит, словно Саске уже его предал. Предал ещё тогда, когда посмел влюбиться в Наруто. Он сам никогда не спрашивал, просил Намикадзе не рассказывать о бывших, но, может, все-таки стоило узнать, а не было ли чего-то такого… особенного между ним и Собаку?

- Потом были попытки построить какие-то отношения с Сакурой, - скучающе продолжает Собаку, опять смотря в никуда, словно и не было этого недоброжелательного выпада. Так, показалось из-за обезболивающего. – После их провала - куколка Шион, которой просто хотелось красиво смотреться с завидным парнем. Ну, а потом, - Гаара кивает на все ещё разделяющий их телефон, - в жизни нашего принца появился Сай.

- Кто он? – Саске не выдерживает и таки спрашивает. Собаку сам виноват, начав этот разговор. Сам спровоцировал, многозначительно замолчав. Сам сказал «А», вроде как задумавшись над тем, а существует ли «Б» в принципе.

- Да никто, - цедит Собаку, кривясь. – Гарадской художишка, которому вздумалось порисовать девственные пейзажи. Мразь! – Гаара зло сплевывает, резко хватает телефон и прячет его в карман.

Подборка сходств просто впечатляет. Словно смеется над ним, вторым, идущим по уже проторенному пути. И объясняет ещё больше, чем мог представить сам Саске. Значит, не только Наруто, но и все видели в нем этого Сая. Какое убожество! Учиха должен фыркнуть и не принимать близко к сердцу. Кто такой этот Сай и кто он? Где этот художник и где он? Главное, с кем. Вот только мысль о том, что ты занял чье-то пустующее место, словно сел на не для тебя предназначенный трон, зудит, не давая покоя и намертво прибивая гвоздями-кольями гордыню к кресту отчаянья.

- Помнишь, как там: «Лето красное пропела, оглянуться не успела…», - Собаку снова насмешливо фыркает. – Вот и Сай так же: все картины свои рисовал, да задницу повыше под Намикадзе задирал, а потом – бац, - Гаара обыденно пожимает плечами, - исчез, словно его и не было. Нарисовался и укатил в свой город. Ни записки, ни прощальных тебе слов, - и замолкает. Однозначно. Словно у этой истории нет продолжения. Нет последствий. Нет настойчивого желания переиграть все то же, словно в ремейке знаменитого фильма, просто заменив одного актера другим.

- И в чем же апофеоз? – невозмутимо осведомляется. Гнев кипит, но он его бережет. Для человека, на которого он действительно должен обрушиться.

- Влюбился Наруто в него, - равнодушно сообщает Собаку. – Рвался за ним в город, искать собирался, в любви признаваться и просить приютить, словно он бездомный щенок. Тряпка – вот как оно выглядело на самом деле, гарадской, - как-то не верится, что Наруто может быть таким. Тряпкой, как говорит Собаку. Он зол на Наруто, но Наруто для него – идеал. Саске понимает, что смотрит на Намикадзе сквозь розовые очки своей любви, даже обида и прочее, смешанное в бушующий коктейль эмоций, тому не помеха, но тряпка… Он не верит Собаку. По крайней мере, не тому, что какому-то там художнику удалось сломить Наруто. И ставить себя на место Намикадзе именно в этой ситуации – нелепо. Он, со своим учиховским воспитанием, не сможет понять и толики того, что на самом деле переживал Наруто в тот момент.

- Ты не подумай, Саске, - не часто Собаку обращается к нему по имени, но если и делает это, то только в тех случаях, когда говорит серьезно, когда говорит о том, что прячет под маской, - я никогда не относился к тебе предвзято и не видел в тебе Сая. Вы, - Гаара скептически осматривает его от носков туфель до растрепанной макушки, - как небо и земля, но общая личина бросается в глаза первой, так что тебе удалось слегка меня взволновать.

- Тоже думаешь, что я замена? – бросает, готовый к любому ответу. Даже к тому, что Собаку на него просто все равно. Главное, чтобы его лучшему другу было удобно. И если Наруто хочет в нем кого-то видеть, то Гаара будет делать вид, что тоже видит. Как и Инудзука.

- Я много о чем думаю, - уклончиво и так несвойственно его обнажающей манере отвечает Собаку. – Посмотрим, что будет впоследствии.

За дверью что-то заскрипело-зашуршало. Голоса становятся более отчетливыми, уверенными, менее взволнованными. Саске переводит взгляд на назидающую своим смыслом табличку. Интересно, куда все-таки делся нож?

Наруто выходит первым. Спокойный, невозмутимый, словно с немейским плащом на плечах. За ним бледный Умино. Озадачено скользит по коридору беспокойным взглядом темных глаз с полным кругом черных зрачков. Замирает на нем. Отводит взгляд. Саске неприятно. Учителю не должно быть стыдно за то, что натворил другой человек, пусть и его ученик. У него есть свой классный руководитель, опекун, голова на плечах, в конце-то концов. Но Умино совестно, пусть он и не просит извинения. Только потому, что подобное не соответствует его статусу.

- Заходи, Гаара, - мужчина прилагает все усилия, чтобы его голос был мягким и располагающим, но интонация выдает взволнованную усталость и легкую нервозность.

Собаку подымается. Странно, но он не смотрит ни на него, ни на Наруто. Только вперед. Как обычно, с вызовом. А ещё других называет глупцами. Сам глупец, если в этой ситуации будет упорствовать. Но это же Гаара, и как то по-другому, смягченно, уступчиво, снисходительно, этот человек не воспринимается.

Дверь в кабинет снова закрывается. Её лязг бьет по барабанным перепонкам. Табличка сотрясается и чуть накреняется. Директор тоже, между прочим, тот ещё крепкий орешек: раз за него стоял многовековой, умудренной и видавшей виды скалой, то и за остальных, наверное, так же. Сарутоби Хирудзен не из тех людей, которые обращают внимания на что-то, кроме личностных качеств.

Взгляд медленно перемещается на Наруто. Тот даже не смотрит на него. Может, все ещё обдумывает произошедшее? Саске великодушно дает ему время. Наверняка, с Намикадзе разговаривали жестче, чем с ним. Потому, что у Наруто - незаурядное прошлое, а он - Учиха.