Выше нас только небо (СИ)

Гарри рассмеялся и кивнул:

— Собственник! — нежно прошептал он Малфою и потерся щекой о шелковистые волосы.

— Еще какой, — ухмыльнулся Драко, жадно прижимаясь губами к его губам.

— Неужели… до сих пор... сомневался? — пробормотал Гарри сквозь поцелуй.

— Угу, — неохотно признался Драко и тут же самодовольно добавил: — Но теперь уже нет.

Гарри фыркнул и только собрался поцеловать его снова, как послышались быстрые шаги, и к ним торопливо приблизился Кингсли.

— Гарри, кажется, первый раунд за нами, — министр заговорщицки наклонился к ним обоим. — Показания Розье полностью подтвердили невиновность Люциуса в выдвинутых ранее обвинениях.

— А что ты сказал мистеру Малфою, Шеклболт? — с любопытством спросил Гарри. — Ну тогда, в зале. Отчего он так преобразился?

— Я сказал, чтобы он держал себя в руках, потому что его сын сейчас здесь и смотрит на него, — Кингсли смерил взглядом вспыхнувшего от благодарности Драко. — Но лучше вам снова укрыть его, чтобы никого не смущать.

Гарри кивнул и поспешно накинул на Малфоя мантию, скрывая его от посторонних любопытных глаз: к этому времени зрители как раз начали возвращаться в зал и устраиваться на своих местах.

Почти сразу же после того, как все расселись, конвойные ввели Люциуса, снова надежно приковав его к креслу, и, наконец, судьи тоже заняли свои места на трибуне.

— Мы посмотрели воспоминания, — торжественно объявила судья Боунс. — Не могу сказать, что мы получили большое удовольствие от увиденного, но предварительно заявляю, что предоставленные Грегором Розье доказательства действительно свидетельствуют в пользу невиновности Люциуса Малфоя. Прошу вызвать следующего свидетеля. Северус Снейп.

Двери распахнулись, и в зал решительными размашистыми шагами вошел Снейп. Он быстро скользнул взглядом по Люциусу, поклонился судье и опустился на свидетельское место.

— Северус Снейп, насколько мне известно, с вас самого лишь недавно были сняты все обвинения. Поэтому я требую, чтобы вы отнеслись к показаниям в суде с должным почтением и обещали говорить только правду и ничего кроме правды, — судья смерила его строгим взглядом. — Вы настаиваете на том, что Люциус Малфой невиновен?

— Я настаиваю на том, что Люциус Малфой не повинен в убийствах, которые ему вменяются, — глухим голосом отозвался Снейп. — Я свидетельствую, что он передавал мне сведения, которые помогли сохранить десятки невинных жизней. Так же я свидетельствую, что ему приходилось участвовать в… кхм.. военных действиях на стороне Волдеморта из-за страха за жену и за сына.

— И вы можете это доказать? — судья испытующе посмотрела на него.

— Я готов предоставить суду все имеющиеся у меня воспоминания военного времени, связанные с Люциусом Малфоем, — ровно вымолвил он.

Элинор Боунс кивнула, и помощники, торопливо подойдя к Снейпу, принялись собирать голубые нити его памяти.

— У вас есть доказательства, что Волдеморт угрожал жизни членов семьи Люциуса Малфоя? — она окинула Снейпа оценивающим взглядом и сцепила руки в замок.

Он хмуро смотрел на нее:

— Люциус Малфой сам неоднократно говорил мне об этом. Если вас уcтроят эти воспоминания...

— Меня интересуют непосредственно воспоминания с самими угрозами Волдеморта, а не их пересказ в устах подсудимого, — прервала его судья. — Вы можете их предоставить суду?

Снейп покачал головой:

— К сожалению, этого я вам показать не могу, у меня их нет. Но вы можете посмотреть воспоминания самого мистера Малфоя.

— Можем, — резко сказала судья, — Но вы и сами знаете, что любые воспоминания можно подкорректировать. Особенно, когда они касаются решающего аргумента. Давление на семью и страх за близких могли бы послужить достаточным оправданием для смягчения приговора. Поэтому сторонние воспоминания были бы особо важны. Но раз у вас их нет…

— Есть!

— Драко? — Гарри изумленно повернул голову на Малфоя, который, скинув мантию с плеч, резко вскочил на ноги.

— Есть, — громко повторил Драко, завороженно глядя, как засветились глаза его отца.

— Вы кто? — судья подслеповато прищурилась, вглядываясь в верхний ярус. — Если это свидетель, то почему он не был заявлен? — сердито оглянулась она на своих подручных.

— Драко Люциус Малфой, — Драко вскинул подбородок. — И у меня есть эти воспоминания. Я очень хорошо помню, как Волдеморт угрожал мне и… и маме, — его голос сорвался на этом слове, и судья внезапно смягчилась.

— Подойдите сюда, свидетель, — даже не приказала, а попросила она.

Драко поспешно спустился вниз, бросая на отца жадные взгляды, и подошел к судебной трибуне.

— Вы сын Люциуса Малфоя? — уточнила судья.

Драко молча кивнул.

— И у вас есть воспоминания, в которых Волдеморт угрожал вашей жизни?

— Сколько угодно, — тихо ответил Драко, и Гарри, сжимавший от волнения кулаки, даже издали увидел, как судорожно дернулось его горло.

— Он угрожал жизни вашей матери? — задала вопрос судья, и в ее голосе проскользнуло сочувствие.

Малфой помолчал и, когда Гарри показалось, что он уже никогда не заговорит, внезапно кивнул головой:

— Да, — хрипло сказал он. — Он угрожал ее жизни. Моей и ее. И не только жизни, но и чести.

Люциус резко дернулся в кресле так, что цепи впились в его тело.

— Ваш отец знал об этом? — ровно спросила его Элионор Боунс.

Драко повесил голову:

— Не… не обо всем, — сбивчиво прошептал он и, ощутив за спиной протяжный то ли вздох, то ли стон своего отца, выпалил: — Мы щадили его! Он и так постоянно за нас боялся! Он не должен был узнать!

Теперь уже весь зал определенно расслышал, как Люциус тихо и жалобно застонал сквозь зубы.

— Он не успел, отец, — покрасневший Драко повернулся к нему и успокаивающе посмотрел прямо в лицо. — Нас тогда прикрыл Северус. Он их отвлек, а мы смогли скрыться.

Люциус тяжело дышал и смотрел на сына безумными глазами.

— Почему вы ничего не сказали на первом суде? — мягко спросила судья.

— Нас никто не спрашивал об этом, и никто не хотел слушать, — Драко снова повернулся к ней и гордо вскинул голову, сразу становясь похожим на Люциуса. — Судебных дел было много, все торопились. Если бы не вмешательство Гарри Поттера, отца бы ожидал Поцелуй, — в волнении Драко сжимал кулаки и кусал губы.

Гарри смотрел на Малфоя с верхней трибуны в немом ужасе и сам не знал, что чувствует: ему казалось, что он умирает. Драко никогда не говорил с ним о войне кроме того раза. Его первого раза. Больше он об этом никогда не заговаривал, а Гарри не спрашивал, чтобы не расстраивать его воспоминаниями. Оказывается, он и не представлял, какое бремя скрывал и носил в себе всё это время Малфой. Чего бы Гарри сейчас ни отдал, чтобы убить красноглазого урода снова.

— Отлично, просто отлично, — услышал он позади довольный голос и, с изумлением обернувшись, Гарри увидел за своей спиной улыбающегося Кингсли, — Его выступление — это как раз то, что нужно! — ликующе прошептал министр. — Оно однозначно растрогает сердца судей, и, возможно, Люциусу даже удастся выйти на поруки! — он радостно потёр широкие ладони. — Прекрасная эмоциональная речь!

— Уйди, Шеклболт, — сквозь зубы приказал ему Гарри, чувствуя, как закипает внутри холодная злость. — Сейчас же! А то я тебе врежу, и завтра об этом напечатают во всех утренних газетах.

Кингсли бросил на него тревожный взгляд и, убедившись, что тот не шутит, кажется, что-то сообразил и поспешно ретировался, а Гарри снова уставился на место действия, кусая от волнения губы.

Судебные исполнители уже собирали у Драко воспоминания в стеклянные колбы, а тот, не отводя взгляда, жалобно смотрел на отца.

— Спасибо, мистер Малфой, — обратилась судья к Драко, жестом повелевая ему сесть рядом со Снейпом.

Потерянный Малфой, бросая затравленные взгляды на Люциуса, опустился на свидетельскую скамью, и Гарри с облегчением увидел, как рука профессора уверенно легла на тонкие плечи, успокоительным жестом прижимая к себе.