Выше нас только небо (СИ)

Искривив губы в дрожащей улыбке, она покружила подушечкой возле большого пальца, и, отважившись, скользнула внутрь, трепетно изучая мозолистую крепкую ладонь. Затаив дыхание, она следила взглядом за кончиками своих пальцев, осторожно бегущих по породистой тонкой кисти, ощущала под рукой теплую кожу — настоящую, живую — пробиралась как можно выше, беспомощно натыкаясь на рукав мантии, и снова плавно скользила по выступающим венам и жилкам вниз, к длинным нервным пальцам с ровными короткими ногтями. Ласковыми дорожками, проложенными ее дрожащими пальцами, она словно пыталась поведать жесткой мужской руке свою ноющую боль, жалящую тоску и долгое, тягучее, как темная смола, отчаяние.

Закрыв глаза от наслаждения, она рисовала узоры на тыльной стороне его руки, снова пробиралась к загрубевшей ладони, разглаживала длинную линию жизни, кружила вокруг холмов, все названия которых, так прочно вызубренные на хиромантии, внезапно выветрились из головы. Чувствительными подушечками она легонько касалась самых кончиков его пальцев, и отчего-то это целомудренное прикосновение было интимнее и жарче, чем самый горячий поцелуй. Боясь, что сказка скоро закончится, она жадно вбирала на будущее полный букет воспоминаний и знала, что уже никогда не пожалеет о том, что сделала.

Видимо, изумление Снейпа было так велико, что он не только не отдернул руки, но и безропотно разрешал ей проделывать с собой все эти вещи: крутить, ощупывать, гладить... Он лишь недоуменно молчал, застыв на месте в полном смятении, что позволило ей еще на несколько секунд накрыть его руку своей и провести большим пальцем по его запястью, нащупывая беснующийся пульс.

— Вы… вы в своем уме? — внезапно охрипший глубокий голос, наконец, разорвал повисшую густую тишину. Снейп был так растерян, что даже не добавил своего уничижительного “мисс Грейнджер”.

Гермиона помотала головой, все так же, не размыкая век, одним долгим движением прощально ласково скользнула по всей кисти, отдернула руку и наконец-то распахнула глаза и разлепила пересохшие губы, чувствуя, как в груди разливается сладкая горечь:

— П-простите, профессор. Этого больше не повторится, — она решительно посмотрела в неверящие потемневшие глаза и добавила с гордым вызовом: — Пока вы меня сами об этом не попросите!

И, гордо тряхнув каштановыми кудрями, она развернулась и пошла к дверям, оставив потерявшего дар речи Снейпа стоять столбом и растерянно глядеть ей вслед.

====== Глава 35. Визенгамот ======

Зал номер десять в подземелье Министерства магии был забит до отказа. Казалось, что на это заседание судьи и зрители явились как на долгожданное шоу.

Все, сидящие на местах, переговаривались и крутили головами, выискивая глазами участников событий.

— Драко, ты точно не передумал идти? — перед высокой дубовой дверью в зал суда, Гарри в последний раз умоляюще взглянул на Малфоя, но тот уверенно помотал головой:

— Нет, я пойду.

Гарри тяжело вздохнул, укрывая их обоих мантией-невидимкой, и повел его на последние самые верхние места амфитеатра.

— Ты помнишь? Ни звука! — прошептал он на ухо Малфою, и тот послушно кивнул.

Судья заняла свое место и ударила молотком, объявляя заседание открытым.

— Ты знаешь ее? — Драко, укрытый с Гарри одной мантией, шептал еле слышно, опаляя дыханием щеку и задевая губами мочку уха. Это было бы чертовски возбуждающе, если бы не тревога и не волнение от происходящего, которое затмевало сейчас всё.

— Элинор Боунс. Родственница убитой Амелии, — так же тихо ответил Гарри. — Она была потрясающей и здорово мне помогла когда-то. Надеюсь, что ее кузина будет такой же объективной.

Драко тихо вздохнул и отстранился, а Гарри прислушался к разговорам сидящих впереди магов.

— ...Первым будет давать показания Розье. Не удивлюсь, если он постарается выгородить своего родственничка, — насмешливо сообщил седобородый волшебник своей спутнице в шляпе с тряпичными розами.

— Я слышала, не слишком-то они радеют друг за друга, — недоверчиво откликнулась та и предложила: — Пари на то, что он ничего не скажет? Ставлю пять галлеонов.

— Ставлю десять, что Малфою отсюда не выйти, — оживился их сосед слева, и Гарри предупредительно сжал бедро Драко рукой.

Тот кивнул головой, показывая, что способен себя контролировать.

— Почему просто было не забрать у Розье воспоминания? — шепнул Гарри Малфою на ухо.

— Человек должен отдать воспоминания добровольно. Иначе никак. Чем ты слушаешь на уроках, Поттер? — Драко нетерпеливо отмахнулся от него и тревожно вытянул шею, заслышав тяжелые шаги в коридоре. Застыв как стрела, он напряженно всматривался в дверной проем расширенными зрачками. Гарри успокаивающе обнял Драко за плечи, понимая, какое испытание ему сейчас предстоит.

Массивные двери резко распахнулись, и двое авроров ввели в зал Люциуса Малфоя. Драко дернулся как от удара током, но Гарри удержал его на месте, изо всех сил прижимая к себе и не сводя глаз с арестанта.

Всегда безупречный, чопорный Люциус сейчас являл собой жалкое зрелище. Некогда роскошные белые пряди свисали вдоль небритого осунувшегося лица спутанными серыми космами, запавшие глаза были окружены темными синяками, а кисти рук перебинтованы какими-то грязными тряпками. Застиранная роба болталась мешком на исхудавшем теле, но старший Малфой по-прежнему смотрел перед собой презрительно и твердо, надменно задирая подбородок вверх, и этот контраст особенно бросался в глаза.

Гарри почувствовал, как Драко съежился под его рукой и утешающе погладил его по плечу, снова бросая внимательный взгляд на Люциуса. Того уже подвели к знакомому Гарри креслу в центре зала, усадили на него, и прочные цепи туго обхватили замотанные запястья и намертво притянули тело к дубовой спинке.

— Люциус Малфой? — председатель суда смерила его строгим взглядом.

— Да. Это я, — хрипло ответил он, и Драко снова вздрогнул и задрожал.

С верхнего яруса парням был виден лишь вызывающий гордый профиль арестанта: Люциус, который даже не представлял, зачем его вызвали в зал суда, старался держать лицо до последнего.

Судья Боунс строго посмотрела на него:

— Люциус Малфой. Вы были вызваны для пересмотра вступившего в силу постановления, поскольку в вашем деле открылись новые обстоятельства.

— Вы решили ужесточить наказание? И что теперь? Поцелуй? — Люциус надменно поднял голову еще выше, хотя казалось, что это попросту невозможно. — Могу ли я попрощаться с семьей?

Судья стукнула по столу молотком.

— Мистер Малфой. Если вы будете мешать суду и нарушать ход процедуры, я вас оштрафую за неуважение.

В ответ на это Люциус хрипло рассмеялся, и его смех одиноко и жутко прокатился по просторному залу.

— Штраф очень сильно пугает обреченного на смерть, тут вы правы, судья, как никогда, — сипло сказал он и надрывно закашлялся.

Элинор Боунс внимательно посмотрела на него, и в ее глазах мелькнуло нечто похожее на жалость.

— Мистер Малфой, — она опустила глаза в бумаги. — По заявлению Северуса Снейпа сегодня будет слушаться дело о вашей невиновности. Поэтому на первый раз я вас прощаю, учитывая, что вы действовали по незнанию. Надеюсь, в дальнейшем вы воздержитесь от неуместных высказываний.

Драко болезненно вцепился Гарри в руку, увидев, как его отец недоуменно замер на кресле, и, не отрывая взгляда, пристально смотрел на судью, полагая, что ослышался.

Судья взяла в руки пергамент:

“Я, Северус Снейп, свидетельствую, что Люциус Малфой во время второй магической войны, являлся агентом светлой стороны, собирая информацию у Волдеморта, и сотрудничал с Орденом, поставляя донесения через меня”, — зачитала она зычным голосом на весь зал.

По рядам прокатились быстрые изумленные шепотки. Люциус сидел, лишившись дара речи, и только окидывал черные судейские трибуны и взволнованных зрителей растерянным взглядом.

— Вы подтверждаете это заявление, мистер Малфой?

Люциус все так же непонимающе смотрел на нее: