Выше нас только небо (СИ)

— Да… знаешь ли, что-то живот прихватило… — он смущенно отвел взгляд.

— Знаю, Гарри, — Гермиона выглядела до неприличия серьезной. — Я очень хорошо знаю, как тебя постоянно что-то, а точнее, кто-то прихватывает. Живот... пониже живота… Что ты на меня так смотришь? Да, я, к сожалению, знаю намного больше, чем мне хотелось бы об этом знать.

Драко фыркнул и зашелся смехом, уткнувшись в поттеровское плечо, а Гарри, разинув от изумления рот, глядел на подругу во все глаза:

— Ну ты даешь! Не ожидал от тебя такого, — пробормотал он.

— Я и сама от себя не ожидала, — честно призналась Гермиона и неуверенно добавила, — наверное, сегодня день, располагающий к неожиданностям.

— Ты на что-то решилась? — Малфой поднял голову и теперь смотрел на нее чуть иронично и понимающе, словно подбадривал.

— Д-да, — проговорила она, чуть запнувшись. Сомневаясь, что правильно поняла его заинтересованное молчание, Гермиона бросила на него быстрый пытливый взгляд.

— Давно пора. Думаю, у тебя все получится. Надо же с чего-то начать, — Драко совершенно внезапно ей подмигнул и протолкнул упирающегося Поттера в кабинет.

Она растерянно посмотрела вслед скрывшимся в дверном проеме парням. Кажется, они с Малфоем и правда говорили об одном и том же. И он не высмеял ее, как должен был бы, не стал отговаривать...

Разложив учебники и усевшись за парту рядом с Невиллом, Гермиона, снова невольно обернулась и посмотрела на парней.

Гарри, смеясь, что-то втолковывал Малфою, кажется, ехидничал про квиддич и метлы, а Драко, схватив его за шиворот, сосредоточенно тыкал носом в парту. Сейчас они были похожи на двух щенков, возившихся на теплом крыльце. Белые блестящие волосы смешивались с черными непокорными вихрами, а руки невольно искали чужую ладонь. Влюбленные, поглощенные только друг другом. Гермиона вздохнула и подперла щеку рукой. Наверное, все мужчины такие. Сколько бы лет им ни было, они не могут разглядеть своего предопределения, даже если оно у них прямо под носом. Эти двое как две части одного целого — инь и ян в круге вечности. Никто не может пробиться в кокон окутывающего их счастья, когда они вместе. Но все равно они снова и снова будут ссориться, ревновать один другого и пытаться разойтись, не понимая, что жизнь уже давно за них всё решила. Не то, что у нее.

Гермиона нахмурилась и перевела взгляд на дверь, в которую стремительно вошел Снейп, на ходу приветствуя аудиторию и запуская в весельчаков легкий Ступефай.

Глядя, как оба парня, смущенно посмеиваясь, потирают затылки, она улыбнулась и открыла учебник на нужной странице. И, как и всю последнюю неделю, снова уставилась в книгу невидящими глазами, очарованно вслушиваясь в низкий обволакивающий голос, и не в силах разобрать ни слова из того, что он говорит. Кажется, если и дальше так пойдет, по ЗОТИ она в конце концов получит Тролля.

Когда он в тот раз вошел в Большой зал… Гермиона снова вздохнула, уплывая в воспоминания... Она тогда и сама толком не поняла, что почувствовала. Безумный восторг, словно давным-давно высохший сад внезапно зазеленел, распуская на ветках цветы, а растрескавшаяся земля в один миг покрылась свежей травой. Жуткую боль от того, что наверняка всё это только мираж, который прикрывает собой бесплодную пустыню. И отчаянный страх пережить ужас потери снова. Перед глазами все плыло и качалось, а сердце взрывалось на части от несбыточных ожиданий.

Не позволяя себе надеяться, она еще какое-то время пыталась списать то, что видели ее глаза, на оборотку, на обман зрения — да на что угодно — лишь бы закрыться, не знать. Но реакция зала и, главное, счастливые глаза Гарри, заставили ее поверить, что всё по-настоящему, всё взаправду, и это именно он — мрачный профессор, живой и невредимый — собственной персоной усаживается на свое привычное место.

Дальше Гермиона плохо помнила, что с ней было — лишь обрывками вспоминалось, как кричала на Гарри, как подкашивающиеся ноги уносили ее прочь из зала, да как чуть позже утешала ее Луна, похлопывая по плечу и уверяя, что пусть профессор и не летучая мышь, но так тоже все очень хорошо получилось, и не нужно плакать, потому что мышей с их холодными перепончатыми крыльями и клыками любить намного труднее.

Может быть, тогда Гермиону привел в чувство лунин бред, может быть, пузырящееся в груди невероятное счастье, в которое было сложно поверить, а, может, обида и злость на дурака-Гарри, который все знал и молчал, — но скорее всего ее вернула к жизни надежда, поднявшая голову, как маленький феникс из пепла, засиявшая яркими красками, запереливавшаяся оперением.

Высушив слезы, Гермиона под непрерывное бормотание Луны о мышах-победителях в чемпионате на скорость полетов, нашла в себе силы вернуться в зал и даже сидеть там вместе со всеми как ни в чем не бывало. Обмирая от счастья, смотреть на любимое хмурое лицо, пытаться уловить в общем гуле низкий бархатный голос и отчаянно стараться по-прежнему не выдать своей глупой любви. Гермиона даже испытала маленькую гордость от того, насколько ей удалось совладать с собой, потому что когда после ужина к ней с восторгами и расспросами подлетела Джинни, Гермиона сумела спокойно улыбнуться и ответить подруге:

— Да, так здорово, что профессор выжил. Теперь мы не запустим Защиту от Темных искусств. А то я переживала за экзамены.

Правда, Джинни продолжала так пристально смотреть на нее, что скорее всего Гермиона долго не выдержала бы испытующего взгляда ореховых глаз и сдалась, но ее снова выручила Луна:

— А я надеюсь, что, может быть, теперь профессор Снейп наконец-то покажет нам, как защищаться от вампиров, — мечтательно сказала она. — После войны от них не стало никакого отбою.

— Вампиров не существует, не выдумывай, Луна, — мгновенно обернулась к ней Гермиона, благодарно цепляясь за новую тему. Она не готова была сейчас делиться своими чувствами ни с кем, даже с Джинни.

— Я читала в одной книге, что мы их не замечаем, потому что они носят плащи-невидимки и пьют нашу кровь по ночам. Поэтому мы иногда просыпаемся совсем без сил, — Луна улыбнулась и внимательно посмотрела ей за плечо, словно выискивая там ответ.

— А я говорю тебе, что наукой давно доказано… — не сдавалась в ответ Гермиона, и они с Луной так рьяно заспорили на тему существования вампиров, втягивая в разговор Дина и Симуса, что Джинни, жадно всматривавшаяся в ее лицо и явно старавшаяся что-то на нем прочитать, пожала плечами и как-то сразу утратила к спорщикам интерес, оставив Гермиону наедине с ее мыслями.

А мыслей в голове было много...

— ...Я однажды видел болотные огоньки, это даже красиво, — Гермиона вздрогнула от громкого шепота Невилла, который нечаянно задел ее плечом, кивнула ему и снова вздохнула, возвращаясь обратно в сегодняшний день и бросая быстрый взгляд на резкий профиль и гордую спину.

Северус Снейп вернулся. Он жив. Это означало всё и не значило ничего. Профессор опять был такой же далекий и неприступный, как раньше, и всё так же не обращал на нее никакого внимания. Все эти дни он привычно общался со своими слизеринцами, уходил куда-то вместе с Гарри, что-то обсуждал в кабинете с МакГонагалл, а в остальное время по-прежнему предпочитал быть один, избегая общества кого бы то ни было. Совы, которые после статьи в “Пророке” пачками тащили ему в Большой зал какие-то послания с поющими сердцами, лишь выводили его из себя. Глядя на то, как Снейп раздраженно отмахивался от очередного пернатого почтальона, Гермиона с горечью понимала, что и сама она как-то глупо затерялась в рядах новых обожателей, а ей, как и прежде, нет места в жизни профессора.

Из тоскливых дум ее выдернул низкий рассерженный голос:

— Мисс Грейнджер, где вы всё время витаете? Вам должно быть стыдно, что в кои-то веки даже Поттер справляется лучше вас! Старайтесь больше, если не хотите остаться на пересдачу.

Гермиона вспыхнула от стыда и, не смея поднять глаза на профессора, снова бросила быстрый взгляд на Гарри, который обернулся и ободряюще подмигнул подруге. Снейп двинулся дальше вдоль прохода, а Гермиона попыталась взять себя в руки и повторить заклинание, но близость профессора лишь путала ее мысли и вызывала сильную дрожь. Она снова беспомощно посмотрела на парней — Малфой старательно пытался наложить на Гарри прозрачный сиреневый купол, а Поттер дразнил его и подначивал, не сводя с Драко обожающих глаз.