Забота и контроль (СИ)

Утро мистера Фергюссона началось с легкой головной боли. Он проснулся незадолго до звонка будильника и понял, что затылок и правая часть головы отвратительно ноют. Так бывает, если спать в неудобной позе, чего с мистером Фергюссоном не случалось уже давно, потому что он всегда спал в одной позе - на спине, четко посередине кровати, со специальной эргономической поддерживающей подушкой под головой.

Он только задумался о том, что могло привести к подобным печальным последствиям для самочувствия, как память тут же услужливо подкинула ему события вчерашнего дня и особенно вечера. То, что вчера казалось нереальным и возбуждающим, в свете начинающегося дня выглядело уродливым и опасным. Принимая контрастный душ, мистер Фергюссон думал о том, что будет делать, если Шон Бреннан подаст на него в суд. И ведь не сказать, что у молодого человека не было причин этого не делать. Харрис принудил его к гомосексуализму, пусть и не прямому. Если порку можно было хоть как-то оправдать многолетним раздражением, то вторую часть нельзя было объяснить ничем, кроме как похотью и потерей рассудка от вседозволенности.

На пробежке мистер Фергюссон вспоминал, каким привлекательным казался Шон, когда смотрел на него заплаканными глазами, как чувственно он изгибался, как молил, как прекрасна была его выпоротая задница. Он даже позволил себе, против любых доводов рассудка, мимолетную фантазию о том, как он совокупляется с Шоном у себя на столе, как смотрит на собственный член, скользящий между малиновых ягодиц, как пощипывает рубцы, извлекая из молодого человека великолепные звуки, как кончает одновременно с Шоном. Слабость и правда была секундной, но и этого хватило, чтобы он сбился с шага и чуть не упал в лужу. Остаток пробежки он заставил себя откинуть все мысли и считал по-французски от тысячи до одного.

В офис он приехал в своё обычное время, заварил чай и устроился у себя в кабинете - наслаждаться вкусом “Эрл Грей” и смотреть, как комната менеджеров заполняется людьми. Шон явился на работу одновременно с мисс Дороти и вежливо пропустил её вперед, придерживая дверь. Раньше Харрис и не замечал за ним подобной галантности. Он застыл в ожидании того, что будет. Первые мгновения должны были сказать ему всё: откуда ждать беды, и какой она будет. Но Шон только повесил куртку и шарф на вешалку и пошел к своему столу. Там, остановившись, он прямо посмотрел на кабинет мистера Фергюссона. Без обычной опаски и, поймав взгляд Харриса, широко ему улыбнулся, слегка смутившись. Оказывается, Бреннан мог быть и таким. Никто другой на его месте не смог бы сделать вид, будто бы ничего не произошло, но при этом дать понять, что он помнит всё. Прежде мистер Фергюссон не замечал за ним подобных способностей. Он шумно выдохнул и только тогда обнаружил, что буквально вцепился в свою кружку с чаем. Это уже ни в какие ворота не лезло - так переживать из-за кого-то, кто… Он не смог до конца сформулировать мысль и отложил её на потом. Сходу определить, кем является для него Шон Бреннан в свете последних событий, он бы не смог.

Между тем мистер Бреннан не стал тратить времени даром и приступил к исполнению того, что было приказано Харрисом вчера: начал разбирать свой безобразный стол. Это следовало сделать давно. Мистер Фергюссон вообще был достаточно нетерпим к беспорядку, и единственная причина, по которой он ранее не потребовал от Шона этого “подвига”, заключалась в том, что он боялся его придушить в процессе.

И всё же, удивительное дело, всю жизнь то, что так или иначе было связано с Бреннаном, вызывало у него гнев и раздражение и портило настроение на продолжительное время. Теперь же он не чувствовал ничего подобного, даже наоборот: Шона хотелось похвалить, погладить по голове или по плечу, как-то поддержать.

Харрис отринул эти мысли. Пора было собираться и ехать в полиграфический цех. Совещание начиналось в девять тридцать, и он никогда на него не опаздывал. И всё же, проходя мимо стола Шона, не смог себя удержать. Остановившись, он самым равнодушным и нейтральным тоном спросил:

- Как ваше самочувствие, мистер Бреннан?

Шон вскочил на ноги и захлопал глазами.

- Спасибо, сэр, мне лучше. В смысле, хорошо. То есть…

- Я понял, - остановил этот бессмысленный поток слов Харрис. - Продолжайте работать.

- Да, сэр, - Шон тут же послушно сел на место.

Покидая офис, мистер Фергюссон не мог избавиться от ощущения, что многие работники смотрят ему вслед и буравят его спину взглядами, полными недоумения и подозрений. Не в его стиле было подобным образом общаться с подчиненными. В будущем следовало избегать ненужного проявления своей личной заинтересованности в ком-то. Харрис мысленно пытался убедить себя придерживаться прежней, характерной для него линии поведения, к которой все привыкли. Но уже знал, что не сможет удержаться и по возвращении обменяется с Шоном парой фраз. Это было какое-то наваждение.

Он вернулся в офис уже во второй половине дня: производственные совещания почему-то никогда не бывали короткими. Казалось бы, они говорили исключительно по делу, не тратя время на ерунду и незначительные детали, но все равно получалось не меньше трех часов. А ведь заказов у “Фергюссон и сыновья” было не так уж и много, по крайней мере, Харрис был уверен, что им есть куда расширяться. По этой причине он уже приобрел два новых печатных станка с большей производительностью, а также отправил нескольких рабочих на курсы по современным технологиям сшивки и склейки страниц между собой. Он планировал использовать новые методы для получения преимущества над конкурентами и расширения рынка.

Одно время он рассматривал возможность диверсификации бизнеса, но потом отказался от этой идеи. Одно дело все нити держать в своих руках, другое - полагаться на посторонних людей или самому заниматься несколькими различными направлениями одновременно. Это как вести сессию одновременно с несколькими сабами: кто-то обязательно посчитает, что недополучил внимания, и обидится, а то и все сразу посчитают себя обделенными. Нет уж, лучше одно направление, но так, чтобы можно было целиком и полностью его курировать, знать досконально, не терять контроль.

В офисе, как и всегда в его отсутствие, скопилась целая стопка документов, требующих подписи. Несколько менеджеров, наверное, ждали, чтобы обсудить текущие дела, попросить совета или одобрения. Но в этот раз Харриса интересовал только один человек: Шон Бреннан - наваждение и безумие. Мистер Фергюссон намеренно прошел мимо его стола, чтобы посмотреть, как были выполнены его поручения. Шон действительно все сделал как надо: разобрал стол, так что освободилось много места, выкинул все лишнее, наклеил несколько стикеров на монитор, как это было сейчас модно. Вот так бы сразу, с самого начала! Харрис в этом увидел лишнее доказательство того, что любому можно вложить немного ума в “задние ворота”.

- Мистер Бреннан, - он заметил, что Шон украдкой следил за ним.

- Да, сэр? – воистину, следовало бы запретить произносить подобные вещи с такими интонациями.

Мистер Фергюссон почувствовал, что возбуждается от этих двух простых слов, сказанных таким образом - с легким придыханием и благоговением. Он был вынужден притворно откашляться, чтобы выиграть немного времени и не показать, как Шон на него действует.

- Я хотел поинтересоваться, всё ли вы успели выполнить из того, что я вам вчера поручил?

Теперь уже все в офисе получили прекрасную почву для сплетен: никогда еще Харрис не проявлял такого интереса ни к кому из работников или работниц.