Дом у железной дороги (СИ)

========== Это произойдет ==========

Вы знаете его. Вы слышали о нем. О нем сложно не услышать хотя бы раз за всю жизнь. О нем слышал даже я, не интересующийся всеми этими светскими личностями типа актеров, политиков и прочего сброда. Его лицо регулярно появляется на страницах газет и журналов, о нем постоянно говорят, его постоянно слушают. Но никто не знает его так, как знаю я. Никто никогда не оказывался так близко к нему, никто еще не знал его так хорошо. И я уверяю вас, что никто и не узнает.

Честно говоря, после службы в Афгане (до сих пор считаю, что я настоящий везунчик, раз остался в своем уме) я не планировал выходить из дома год как минимум. Не из-за того, что у меня какие-то там травмы психологические и мне хотелось поныть в одиночестве. Скорее из-за того, что я просто не мог видеть людей. Мне предлагали работу наемником (как и многим в нашей части), типа так и так, а навыки у тебя ого-го, тебе бы людей стрелять и дальше, только за деньги большие, ну, злого богатого дядьку какого-нибудь пулей в лоб наградить, чтоб не мешался. Отказался. От звука выстрелов в то время голова начинала болеть страшно, как будто мне уже на пенсию пора. Сейчас, конечно, не болит (выстрелы-то я не слышу), но в ушах порой шумит.

Так вот, я заперся в четырех стенах, которые любезно предоставило мне государство, как сироте, и сидел безвылазно в них. Квартирка-то небольшая была: одна комната, в которой помещался раскладной диван (ни разу так и не разложил его, пыли больно много) и стол с телевизором, кухня с еще советской плитой и плиткой в цветочек на стенах да ванная, совмещенная с туалетом. Жаловаться на такое жилье не приходилось, я все равно большую часть времени проводил на диване. Это, наверное, у меня с детства. В моем детдоме дети были шумные, галдели, носились везде, а я сидел себе спокойно, делами своими занимался. Играл, конечно, в войнушку, как и все, куда деваться (может быть, потому и бросил учебу ради службы). Но большую часть времени, все же, был занят самим собой. Другие люди меня мало интересовали. Может быть, потому у меня никогда не возникало проблем на службе. Сказали стрелять – стреляю. А в кого – дело десятое. Некоторые сослуживцы так могли только после того, как на наркоту подсели. Это ж как на войне бывало, что у солдата крышу сносило только после шмали.

О нем я вообще узнал случайно. Новости смотрел, а там репортаж об очередном богатеньком мальчике, который с жиру бесился и деньги самолетиком из окна кидал. Помню, разозлился на него жутко. Думал даже за ствол схватиться, но вспомнил, как от выстрелов голова болеть будет, и оставил. Только думал, сколько ж он на улицу так повыкидывал.

Вы наверняка сталкивались с такой ситуацией, когда что-то увидишь, оно тебе запомнится, а после начинаешь постоянно на это натыкаться? Вроде бы даже термин какой-то у этого феномена есть, не помню только упорно, да и не надо оно мне. Так вот, с ним все вышло именно так. Злился я сначала на него, все об этой выходке думал. Газеты бесплатные читал, там постоянно о нем что-то писали. А потом и не только бесплатные. А потом и не только газеты. Пару раз в салон компьютерный даже сходил (сам с интернетом не в ладах, не видел даже смысла – раньше – компьютер покупать), ну, чисто из интереса захотелось почитать о нем побольше. Он сайт ведь свой основал, ровесник мой, МГУ окончил. Не дурак явно, да и на лицо вышел. Я знал, что публичные люди часто лукавят в интервью, чтобы казаться лучше и приятнее (почитать тех же политиков – ангелы во плоти), потому, наверное, так и не бросил читать его. Он-то не лукавил. Он не старался казаться хорошим. Он говорил прямо, иногда даже грубо, иногда надменно, но неизменно честно. Я не сомневался в его честности ни на минуту, сам не могу понять почему. Читал, что он там плел журналистам, и даже не допускал мысли о том, что он мог соврать. Приукрасить, разве что. Он начитанный. По нему, по тому, как он говорил, это было ясно. Я читал редко, разве что по программе в школе, да и то пропускал постоянно. Он говорил мне потом, что я «в рот смотрю» ему от своей необразованности и глупости. Глупым я себя ни разу не считал, но его слова не отрицал – по крайней мере, он прямо говорил, что обо мне думал.

Я и сам не заметил, как начал интересоваться его жизнью больше, чем своей собственной. Может быть, потому что он был совсем на меня не похож. Может быть, потому что я в глубине души понимал, что когда-то в детстве хотел быть кем-то типа него. В любом случае, я просто понял, что всех этих журналов мне недостаточно. Я думал, что и сам хотел бы задать вопросы. Поговорить не только о «Вместе», но и о многом другом. Накопил денег и купил компьютер. Допотопный, но купил. Чисто чтобы на его сайте зарегистрироваться. Я даже выследил дом, в котором он жил. Ходил вокруг да около, но в подъезд зайти так и не решился.

Я правда не думал, что дойдет до такого. Думал, конечно, но не считал, что это всерьез. Глупые фантазии, не больше. Фантазии от скуки. Просто в какой-то момент все вышло из-под контроля. Я не думал, что действительно смогу пойти на такое. Не думал даже в тот момент, когда устраивался к нему телохранителем. Вообще-то, я и не планировал у него работать, пошел просто так, чтобы рядом покрутиться и всякое такое. Просто увидеть его поближе. А он – бац – и говорит мне, мол, вы приняты, остальных в коридоре подальше пошлите (на нервах в тот день половину пачки выкурил). Понравилось больно, видимо, ему то, что я служивый. Я еще подумал, странный он, раз в телохранители кого попало берет. В смысле, я, конечно, не «кого попало», но и не квалифицированный. Не думаю, что он денег зажал на профессионала. Думаю, что это было его очередным плевком обществу. Ну, или просто любил делать все по-своему. В любом случае, я был рад. Нет, правда, я был рад. У меня очень туго с эмоциями после службы, потому на лице это никак, наверное, и не отразилось.

Я просто помню, как стоял возле его стола и смотрел на него не дыша, пока он листал мой послужной список и рассматривал резюме. Он отличался от того человека, которого я видел на фото и по телевизору. Не сильно, но отличался. Преимущественно веснушками. Он был буквально усыпан ими. Ни разу не видел их до этого. Видимо, те люди, которые занимались его внешним видом для передач и газет, совсем больные на голову были, раз убирали их с его лица. Он сидел расслабленно, перекинув ногу на ногу, откинувшись в кресло и подперев щеку кулаком, порой поднимая на меня взгляд. Глаза синие, хитрые и, как принято писать в книгах, с огоньком. Длинные рыжие волосы собраны в небрежный хвост, пряди выбивались. И одет, как с картинки: костюм точно дороже моей квартиры. И вот он читает-читает, а я не могу от него взгляда оторвать. Про таких, как он, принято говорить «красивый до боли в глазах». Так оно и было, только еще и голова разболелась. Внутри как выстрелы слышались (о как завернул – ему бы понравилось). А потом раз – и бросает на стол все мои бумажки (словно это и вправду просто бумажки, а не документы), поднимает голову и говорит: «Ты принят. Передай остальным». А я и слова сказать не могу. Кивнул только и вышел. Даже документы забыл от шока. А потом зовет меня обратно, говорит: «Ради бога, купи себе костюм. Одеваешься, как с помойки». А я говорю: «Удобнее драться в обычной одежде». А он как рассмеется, аж плечи затряслись, и смотрит насмешливо, подпирает щеку рукой снова. Я только тогда заметил, какие длинные у него пальцы. Про такие обычно говорят «музыкальные». Не знал, относилось ли это выражение также и к программистам. И тут вижу – деньги достает. И так небрежно бросает их на стол, я аж те самолетики вспомнил и хотел разозлиться, но не смог. А он мне говорит: «Иди и купи, ради бога, Рэмбо». И добавляет, чтоб завтра к десяти у офиса был.

Я помню этот день так детально, буквально каждую мелочь, каждое движение и взгляд. Иногда ощущаю себя помешанным. Наверное, так оно и есть. В любом случае, я нахожу немного забавным тот факт, что единственное, вернувшее меня к жизни после службы, это он.