Кем ты раньше был для меня (ЛП)

— Прости, Скотт. Я умолкну. Иди спать.

— Нет.

— Почему? — Доун удивленно посмотрела на парня, склонив набок голову. — Скотт, ты за меня переживаешь?

Скотт ощутил, что лицо превратилось в красную смесь: хорошо, что в темноте она этого не увидит.

— Нет! Всего лишь хочу узнать причину слёз.

— Так, всё-таки, переживаешь.

— Я этого не говорил!

— Твоя аура сказала. Она немного розовая.

Скотт фыркнул, как по привычке, когда слышит её бредни по поводу ауры, пусть и сейчас ему было всё равно. Он услышал вздох со стороны Доун.

— Я в порядке, Скотт, правда. Не надо обо мне беспокоиться.

Он сел рядом, пряча глаза в разглядывании верхней койки.

— Лжешь. Почему продолжаешь врать? Не любишь честность?

Быстрый взгляд Доун на парня, прежде чем уставиться на собственные ладошки, собранные на коленях.

— Не знаю. Наверное, не хочу, чтобы за меня переживали. Я плакала, потому что мне приснился кошмар.

— Кошмар? Правда?

Он практически подался на провокацию её смеха — улыбка почти расплылась на губах. Скотт отметил, что у неё милый смех. Как колокольчики, которые мама, перед смертью, любила развешивать на крыльце — после Дедуля их убрал. Скотт для себя решил, что Доун больше идет улыбка и смех. Когда приступ веселья сошел на нет, она вновь уставилась на колени, скрывая порозовевшее лицо.

Скотт откинулся спиной на стенку, повернув лицо в её сторону.

— О чем был сон? — с интересом спросил парень. Выражение лица сменилось угрюмостью, которая взяла с собой в плен и взгляд.

— Сон… о родителях.

— Твоих родителях?

Она кивнула, придвигая колени к себе.

— Мои родители… не приняли «обновленную» версию меня. Они притворились, что меня не существует, по крайней мере, попытались. Они бы воспользовались любой возможностью превратить меня в НОРМАЛЬНУЮ дочь, — с горечью Доун окончила признание. Скотт был поражен: сложно представить, что Дедуля перестанет его любить.

— Иронично, да? Когда для некогда счастливой семьи ты превращаешься в худшее существо на планете. Неправильно, когда члены семьи любят друг друга? Иногда, я думаю, что неправильно, но те, кто всё время притворяются счастливыми, ошибаются.

Скотт ждал, когда Доун выговорится, а после прочистил горло.

— Семьи, которые ведут себя так, словно нет никаких проблем, — подделки. Всегда что-то пойдет не по плану, и надо научиться скрывать промахи.

Доун согласно кивнула.

— Но как долго нужно ждать, чтобы уже было не под силу скрывать… — пробормотала девушка.

— Что?

— Как долго нужно ждать, чтобы уже было не под силу скрывать, — вздохнула Доун, повторив реплику. — После аварии я начала понимать, видеть и слышать вещи, которые нормальные люди не должны. Мои родители ненавидели этот факт, они не смогли принять, что их милая маленькая девочка превратилась в…урода.

— Они называют тебя «урод»?

— Иногда, — кивнула Доун, — но я научилась принимать себя такой, какая я есть. Забавно, но они тоже пытались. Пусть они и не выносят меня, пусть считают меня бременем, они пытались, пересиливали себя, до тех пор, пока не сломились — мы не смогли вернуться к «прежней семье».

Скотт молчал — не знал, что сказать. Он не встречал людей с похожей проблемой. Неужели, в мире существуют подобные жизненные сценарии? Её жизнь была враньем всё это время.

— Они всегда обращались с тобой подобным образом? — голос приобрел ноты переживания за её чувства.

— Нет, — отрицательно помотала девушка головой. — До аварии всё было иначе. Тогда мы были счастливы. Я была идеальным ребёнком. По сути, это как участвовать в спектакле. Нужен был лишь несчастный случай, чтобы завершить пьесу.

Скотт не проронил ни слова некоторое время, пропуская информацию сквозь мозг.

— Мне кажется, что ты их не возненавидела. Это так?

— Ненавидеть их? — озадаченно переспросила Доун. — Как я могу? Когда-то они примут меня, и я буду прощена за все неприятности, которые я принесла. Тогда, возможно…возможно, они смогут снова меня полюбить.

— Сомневаюсь, — хмыкнул Скотт. — Для меня твои родители — это кучка подонков. Если обращаться подобным образом с собственным ребёнком, тогда они — ужасные люди.

— Не говори о них так!

— Как угодно. Я пошел, — с ухмылкой, он поднялся с места, но был остановлен её маленькой ладонью, обхватившей его кисть. Скотт повернулся к девушке, изогнув бровь, а она посмотрела на него застенчиво, и, как показалось парню, с отчаянием в глазах.

— Пожалуйста, не уходи. Побудь со мной рядом, пока я не усну.

Закатив глаза, он подчинился её просьбе, ложась рядом, совершенно не возражая от ощущений её тела подле себя. Пара минут заняла у Доун, чтобы закрыть глаза и провалиться в крепкий сон. Скотт всё равно не ушел: не сдвинулся с места, прикованный запахом волос девушки и их шелковистыми прикосновениями. Чутье подсказывало, что ему стоит подняться и уйти, ведь свою часть сделки он исполнил, но Скотт не мог заставить себя переживать по этому поводу.

Она повернулась к нему лицом, и скрылась в его объятиях, прижимаясь к груди парня. Реакцией Скотта была лишь приподнятая бровь — он не думал, что Доун ворочается во сне. Но какая уже разница. Он вздохнул, закрывая глаза, и погрузился в дрёму.

========== Глава 8 ==========

The pieces of the past that linked us,

After removing them all,

As though morning would repent us,

Let me plunge in and drown inside you

­Alluring Secret by Rin & Len Kagamine featuring Hatsune Miku

Доун разбудили лучи солнца, играющие на её лице, и теплое, мягкое ощущение тяжести под боком. Взгляд переметнулся на посторонний объект, коим оказался Скотт — мирно посапывающий во сне. Она не могла отвести глаз от его лица, загипнотизированная россыпью веснушек и мирным выражением. Было приятной отрадой увидеть парня расслабленным и спокойным — почти милым.

Она протянула руку и дотронулась до его лица, опуская ладонь ниже, к челюсти, наслаждаясь ощущениями кожи Скотта после дорожки прикосновений. Доун пыталась прочесть ауру парня, но даже во сне она была под тщательной охраной. Девушка моментально отпрянула, стоило гостю подать признаки пробуждения: зевок стал сигналом. Он открыл глаза, которые зафиксировали лицо Доун. Она ответила ему озадаченным взглядом, пока Скотт выбирался из кровати, попутно поправляя помявшуюся майку.

— Почему ты не ушел? — казалось, что вопрос застал его врасплох.

— Я уснул, поэтому и остался.

— О, вот как … — Доун пыталась скрыть обиду, вызванную его ответом. — Я должна была догадаться.

Его глаза сузились, Скотт приблизился к девушке, нависая над ней огромной тенью.

— И что это значит?

— Это значит, — Доун сглотнула, стараясь спрятать взгляд, — что в противном случае ты бы точно ушел. Тебе же нет до меня дела.

Скотт должен был признать, что в её словах есть смысл. Ему было плевать на всех, кроме него самого, Дедули и Доун. Стоп! С каких пор он добавил в список забот имя Доун? Она — непримечательная девчонка, одна из тех, кого стоит выжить с острова во имя победы. Он пообещал себе, что не привяжется ни к кому. Никогда снова — это лишь приносит боль.

Доун уставилась на парня, её глаза расширились в осознании.

— Ты боишься. Боишься привязываться к людям.

— Еще чего! — Доун отрицательно замотала головой, взглядом впиваясь в его глаза.

— Ты боишься, что тебя покинут. Как грустно, — искренне произнесла девушка. Она приблизила свою ладонь к его лицу, желая выказать сочувствие, но Скотт перехватил её кисть в воздухе: рука взметнулась вниз, обнажив браслет с переплетенным воедино зеленым и фиолетовым цветом. Он смотрел на браслет, пытаясь вспомнить, где же мог его видеть.

— Скотт?

Нет ответа.

— Скотт?

Тишина.

Он не чувствовал толчков Доун, которые пытались вернуть его в реальность. Скотт замер неподвижным сооружением, и только после нескольких ударов ладошек по плечу, он моргнул, выбившись из транса.