Это было у моря (СИ)

Она в три прыжка добежала до кукурузника. Залезла внутрь, не отрывая взгляда от входа в ангар. Пока никого. Санса откинулась на изрезанное ножами сиденье. Всеблагая матерь, все. И только тут она обнаружила, что в этом раздолбанном салоне она была не одна. В кресле пилота уже кто-то сидел, небрежно положив вытянутые ноги на штурвал. Боги, быть этого не может. Но как? Что тут делал он?

- Ну здравствуй, Пташка! Надеюсь, не помешал? Что ты, спасалась от воздыхателя? Слишком активно стаскивал с тебя шорты?

Санса глянула на штаны - молния расстегнута. Она резко дернула ее, прищемив себе палец. Колени начали предательски дрожать. Санса не выдержала - адреналин уже отпускал, и наваливалось жгучее отчаяние, смешанное со стыдом и омерзением. Она уткнулась Сандору лицом в спину сзади, там, где шея переходила в твердую, словно железную мышцу плеча, и зарыдала.

========== VIII ==========

Санса рыдала, казалось, целую вечность. Рубашка Клигана промокла, а она все не могла остановиться. Он сидел очень тихо, не поворачивая головы, ничего не спрашивая и не меняя положения. Санса засунула руки в задние карманы шортов - их надо было куда-то деть, а обнять Сандора за шею она не смела. Как это бывало и раньше, достаточно было им войти в физический контакт, даже самый невинный - и тут же устанавливалась какая-то непонятная связь, необъяснимая, непостижимая, но реально существующая - это чувствовали они оба. И теперь Санса отчетливо ощущала, что сделай она лишний жест - он остановит ее, встанет, отойдет, покинет ее тут одну, несмотря на ситуацию и ее слезы. Он был как камень - живой, теплый, но совершенно непробиваемый. И неважно, что ее рука сама просились туда, где верхняя пуговица соединяла ворот его рубашки, где темные пряди волос легко касались груди, падая вдоль здоровой щеки - до которой от её мокрого лица был всего какой-то дюйм. Несмотря на пугающую близость, он будто был от нее за сотни миль - словно их разделяла пропасть, к которой Санса даже боялась приблизиться. Поэтому она, как обычно, боялась спугнуть момент и этого человека, словно речь шла не о взрослом мужчине, а о ночном мотыльке, что совершенно случайно вдруг сел ей на ладонь. Можно было любоваться им, но даже несвоевременное невыверенное дыхание могло потревожить то хрупкое равновесие между ними, прервав контакт и навечно унося его в ночь - далеко от нее.

Поэтому Санса так и замерла в неудобной позе, сжимая в кулаки влажные ладони и боясь пошевелиться. Слезы пошли на убыль, и она все-таки оторвала лицо от его плеча, на прощанье вдохнув его запах - мокрый хлопок, табак и еще всякие другие смешения ароматов, определение которым Санса дать не могла, но что прочно закрепились в ее мозгу с образом Сандора Клигана. Он почувствовал изменение ее позы и отстранился. Так же, не глядя на нее, вытащил сигарету из кармана, закурил. Санса отступила на шаг, крепче сжимая кулаки, так, что неровно обрезанные короткие ногти врезались в потные скользкие ладони. Бедром она почувствовала за спиной сиденье, и нервно оглянувшись, села. Достала из переднего кармашка свою пачку, уже ополовиненную за этот длинный вечер, выудила оттуда одну тонкую сигарету, щелкнула зажигалкой.

- Девочка решила заделаться курильщицей? Смешно.

- Что смешного? Можно подумать, до встречи с тобой я никогда не курила.

- Ну да, ты же у нас опытная. Только умело скрываешь это, когда тебе выгодно.

- Что ты имеешь в виду?

- Ничего особенного. Так, просто наблюдение. Не бери в голову. Кури себе на здоровье. Вернее, на нездоровье. Мне-то что за дело? Я тебе не отец, не мать, не брат, даже не тетка.

- Это да. Но…

- Нет никакого “но”. Теперь - нет. Было, но все вышло. Давай только, пожалуйста, без сцен. Мне вполне хватило вчерашней. На ближайшие сто лет.

Санса всхлипнула и вытерла мокрый нос тыльной стороной руки, что держала сигарету. Горящий кончик окурка задел непослушную длинную прядь, свисающую на лоб, и по салону тут же поплыл тошнотворный запах паленого.

- И не надо жечь себе волосы. Это не поможет. Они у тебя и так пылают, без помощи огня.

- Я хотела сказать… Прости меня, пожалуйста.

- За что? За то, что, промочила мне рубашку? Это не беда, сейчас тепло – высохнет.

- Не за рубашку. За… все… За вчерашнее. И за сегодняшнее… Я была так неправа. Я только теперь поняла.

- И как всегда, неправильно. Ты была права. И давай придерживаться именно этой версии. Вчера права, а уж сегодня - в особенности.

- Позволь мне объяснить…

- А не надо мне ничего объяснять. Я, конечно, не гений, но определенные вещи даже мне по плечу. Потом, я видел.

- Ты - видел? А что… Как?

- Как - неважно. Но видел достаточно. Мне хватило.

Сандор обернулся, и Санса, испуганная и огорошенная, заставила себя взглянуть ему в лицо. Она ожидала увидеть злобу, ревность, обиду – но только не эту непроницаемую тьму. Ей внезапно стало зябко, и она не могла заставить себя перестать дрожать.

- Ты, видимо, думала, что я буду на тебя обижаться? Устраивать сцены, как ты? Рвать на себе волосы – будто и так недостаточно страшен? Так вот, я не буду. Как я тебе уже заметил в письменном виде – ты свой выбор сделала. Вот и следуй ему. А я пойду по своей дороге. Это просто такой факт – ты идешь туда, я – сюда. И все. Это не что-то личное, не месть, не желание насолить тебе или как это у вас, у молодежи, принято - пококетничать, набить себе цену. Все, что было – изначально вообще не имело права родиться. Вот уже и стало понятно, почему. И зря ты пыталась это нежизнеспособное чудовище выходить. Потом тебе надоело. Довольно быстро – ну возраст такой, кому ж охота? И все – оно сдохло. И ничего не осталось.

Сансу трясло, как в лихорадке. Она подняла на Сандора несчастные глаза. Слез в них не осталось, только стыд и боль. От его слов и еще от осознания того, что она и сама себе все это уже сказала – однажды. Там, в ванной. А он сидел под дверью и ждал ее, даже и не подозревая, что, не успев сплестись вместе, нить их пути уже начала разбегаться в разные стороны, как распускаются две пряди веревки, изломанные разными линиями изгиба – будучи несовместимыми изначально. Все плоды, что Санса пожинала сегодня, были продуктом того больного ростка недоверия к себе и к нему - она успела предать свои чувства в тот момент, когда еще губы ее не успели остыть от его поцелуев. Все было ясно, и возразить тут было нечего. А сегодня… Про сегодня было лучше не думать совсем.

- Я ничего от тебя не жду. Ничего не требую. Я сама запуталась (да уж, только непонятно в чем, в собственной порочности или во лжи). Просто прошу прощения за все зло, что тебе – вольно или невольно – причинила.

Сандор опять отвернулся к отсутствующему лобовому стеклу кукурузника. Достал свою бутылку – на этот раз это было не вино, а коньяк, судя по этикетке. Сделал щедрый глоток – Санса видела, как двигается его гортань – ей вспомнился Гарри в клубе, и стало безумно обидно, как будто она получила огромный подарок в красивой упаковке, а развернув, не нашла ничего, кроме пустой коробки. Ну почему все так сложно? И почему все ощущения реальной ценности моментов и встреч приходят тогда, когда уже все закончилось, ушло в песок небытия? Если бы она могла сделать шаг ему навстречу. Возможно, ее тело сказало бы больше и лучше, чем все, что сейчас приходило ей в голову. Но она не могла. Между ними – и, видимо, уже навечно - была вколочена прозрачная стена изо льда. Не было смысла даже кричать – и все ее слезы были не в силах растопить этот холод, который она сама и придумала.

- Хорошо, я прощаю тебя. Если вообще есть, что прощать. Ты мне ничего не сделала. До твоих девчоночьих истерик мне, в общем-то, нет дела – это было просто в очень удачный момент проиграно. А твое… ммм… сегодняшнее поведение меня вообще не касается. Мы же уже все прояснили вчера. И нечего тут конфузиться. Ты – молодая девушка, как там… гормон играет… делай, что тебе в голову взбредет. Сама и будешь потом разбираться. А нос тебе будет подтирать твой будущий муж. Если ты, конечно, вообще собираешься замуж. И это тоже не мое дело. Я закончил свои дела в этом семействе – вот отволоку их до папаши – и все, адью. То ли в этом мире мало домов, где нужны охранники? Лучше меньше денег, чем вся эта ахинея. Так что на роль «стоящего под дверью» смело можешь выбрать себе кого-нибудь поизящнее. Ну, хоть этого вот товарища с танцулек. Джоффри на концерт, а ты – к телефону. Все веселее. Тебе скоро надоест играть в эти подростковые томления – понадобятся другие игры. И тогда в помощники лучше взять того, кто на них позарится. Мне это все неинтересно. Я вообще не игрок. Как уже говорил – предпочитаю жить, а не «казаться»…