Это было у моря (СИ)

- Ах вот оно что. Охотник?

- Да. Не профессионал, любитель. И иногда очень даже ничего попадаются. Но не тебе, конечно, чета. Ты тут как драгоценный камень среди булыжников.

- Спасибо за комплимент.

- Пожалуйста. Я тебя еще из винной лавки заметил. С этим твоим огромным мороженым. Очень аппетитно ты его ела. И еще более аппетитно облизывала пальцы…

Сансу бросило в краску. Ну что у мужчин за мания все время подглядывать? Этот хоть открыто признается…

- Фу. Знала бы, не пошла бы с тобой.

- А я поэтому только сейчас тебе это и говорю. Теперь ты вряд ли уйдешь

- Ты полагаешь? А если…

- Не если. Мы еще не допили, не обсудили музыку. Я еще не сказал, что у тебя потрясающая фигура - как у античной статуи. Но твои волосы затмевают даже твои формы.

Гарри легко коснулся длинной пряди волос у виска, слегка задев ладонью щеку. Он делал это небрежно, словно имел на это право. Сансе одновременно было и приятно, и вместе с тем настораживала его слишком свободная манера. И потом, было еще одно. Его прикосновения не вызывали у нее никаких ощущений. Ну вообще. Слегка возбуждала, скорее, ситуация - вечер, танцы, вино, этот столик на двоих Но не более того. Может, еще рано судить?

- Да ну их, эти волосы. Надо их вообще покрасить. В какой-нибудь коричневый. Чтобы не выделяться.

- Ты все равно будешь выделяться, покрась ты их хоть в зеленый в белую точечку.

- Тогда-то уж точно, - фыркнула Санса.

Гарри опять захохотал.

- Представляю себе эту картинку - красивая русалочка с зелеными пятнистыми волосами, а предательские огненные корни портят весь коленкор… Боги, это замечательно! Обязательно сделай так перед колледжем, скажем, за месяц. Весь мужской контингент будет твой…

- Фу, ты олух. Давай закроем эту тему… А то у меня уже живот от смеха болит.

- Лады. Вернемся к музыке. Ты что слушаешь?

- Рок. Иногда классику. А ты?

- Все понемногу. Ну, кроме попсы, естественно. А, мне тут сказали, знаешь, прикол - по соседству обитает здесь некий столичный поп-король. Скорее, поп-королек. Он и концерты дает. Проезжал мимо давеча, когда ехал из аэропорта. Там такой высоченный забор. Под ним тоскуют групи. А за ним - тишина. Наверное он - певец этот - там сидит, как маньяк, и подглядывает в щелочку на своих преданных поклонниц. И выбирает, какую уволочь в кусты. Все поп-звезды - поголовно извращенцы. И нарики. То ли дело, старый добрый рок. Там бухнешь по старинке - и вперед.

- Да? А я ничего не слышала про эту звезду.

- Ну и в пень его тогда. Поет-то, наверняка, дрянь. Хотя и среди рока тоже дрянь встречается

Гарри кивнул на сцену:

- Хоть вот этих взять. Полная порнография. Как там они называются?

- На билетах написано.

- А где они? А, вот, в кармане.

Гарри достал из пиджака два смятых билетика.

- Так, твой они так порвали на контроле, что фиг разберешь. Все надежда на мой. Погоди, мелко написано и на басурманском языке, похоже. Что?

Он опять захохотал так, что даже слезы из глаз потекли… Сансе стало любопытно. Что там такое?

- Ну и?

- Погоди, не могу. Слишком смешно. Они называются…

Он придвинулся поближе, словно случайно накрыв своей ладонью ее кисть.

- Il doppio uovo sul tegame. Двойное яйцо в котелке. Но почему, всеблагая матерь, двойное яйцо? У кого из этих четверых оно двойное? Наверное, у клавишника. Он из них единственный, кто вообще играет. Остальные довольствуются его яйцами, видимо. Двойными…

Санса уже рыдала от смеха. Что за нелепое название! Что за нелепый вечер… Но она давно так не смеялась…

- Налей еще. Вот идиоты. Что они там блеют?

- Погоди, молчи, я попробую разобрать…

Гарри картинным жестом приставил ладонь к уху.

- Большую часть не разобрал. Понял только припев. Какой-то трэш:

“Твоя любовь - это всего лишь любовь. Ей скоро накормят собак…”

Санса резко перестала смеяться. Вытерла тыльной стороной руки набежавшие от хохота слезы.

- Фу. Что-то я замерзла.

- Хочешь, дам свой пиджак тебе? Только там вино.

- Нет, я хочу подвигаться.

- В смысле, потанцевать? Не пугай меня.

- Нет-нет, просто походить.

- Ну где тут ходить? Не на танцполе же. Там не протолкнуться.

- Посмотри наверх. Там какая-то лестница и вроде как балкон. На котором стробоскоп висит. Давай поднимемся туда?

Гарри взглянул наверх, запрокинув голову. Санса смотрела на его его шею, где резко обозначился острый кадык. Вдруг ей стало противно.

- Ну, пойдем. Но учти, мы останемся без этих мест.

- Ну и хрен с ними.

- Вот так приличная девушка. Как ты выражаешься, мать?

- А может, я неприличная, ты-то откуда знаешь?

- А мы потом проверим…

- Интересно, как?

- Ну, тебе все расскажи да покажи. У меня свои методы.

- Ну, ты же охотник, тебе и лук в руки. Только не промажь. Пошли.

Они встали, забрали свои бокалы. Не успели они отойти и на пару футов, как на их места шлепнулись две красные, потные от неумеренных танцев девицы. Одна тут же сняла черные лакированные туфли, демонстрируя всем окружающим натертые до крови ноги, а другая принялась подтягивать кверху сползший с пышной груди панковский корсет.

- Боги, валим скорее отсюда.

Они начали подниматься по металлической лестнице. Санса шла первой и чувствовала на себе взгляд Гарри. Он слегка коснулся ее спины. Санса вздрогнула.

- Давай быстрее, а то все из рук падает. Я еще и пепельницу у этих коров забрал.

- Что, не твой контингент?

- Боги, нет. Это ужас какой-то. Громкий, причем, а не тихий.

Они дошли до балкона. Это скорее была длинная металлической балка,что-то вроде моста, соединяющего две противоположных стены бывшего ангара. Вдоль мостика с обеих сторон шли ограждения. Санса оперлась на одно из них, глядя на танцующий зал. Гарри, вдруг оказавшись прямо позади, обхватил ее плечи одной рукой, а другую положил поперек живота, прижимая к себе.

- Тебе нравится смотреть, да, нехорошая девочка? И чтобы тебя не было видно. Здесь отличное место. Как я сам его не разглядел…

Санса не знала, что делать. Ну, не сбрасывать же его вниз? Или что, орать: “Помогите?” Сама же нарвалась. Теперь надо как-то выкручиваться. А его левая рука, меж тем, лезла все ниже, лаская ее голый живот, подбираясь пауком к поясу шортов. Правая тискала ей грудь.

- Тебе нравится так, сзади?

- Нет, мне не…

- Тогда иди сюда.

В копчик ей упиралось что-то твердое, и Санса с ужасом подумала, что хуже, чем потерять девственность на заднем сидении машины, может быть только вот это - дерьмовый железный мостик, что скрипит при каждом движении… Он развернул ее лицом к себе - и по его физиономии, полной предвкушения действа, Санса поняла - он не остановится. Гарри впился в нее поцелуем, впечатывая ей спину в поручень. Одну ее руку он тянул к своему паху. Санса задыхалась от его немыслимо слюнявого поцелуя - казалось, что он хочет заглотить ее, как удав, от запаха его пота, что вызывал у нее чувство непреодолимой гадливости. И это станет ее первым разом? Наверное, даже Джоффри был бы лучше. Со своими ракетками. Он хоть моется. Постой, ракетки… У него же вино в пиджаке!

Санса свободной рукой скользнула Гарольду под пиджак, словно хотела провести рукой по груди. Он ахнул. Санса меж тем нащупала горлышко бутылки. Что теперь - треснуть его по голове? Слишком жестоко. Он же не те ублюдки в лесу. Санса вытащила бутылку и просто уронила ее на металлический пол моста. Емкость, естественно, разбилась, и ноги их залило вином. Гарри отскочил.

- Какого Иного ты делаешь?

- Прости, мне пора. И если вдуматься, я не люблю вино. Оно пахнет кислятиной.

Санса, как заяц, понеслась вниз по лестнице, пробилась ко входу, нырнула под бисерную занавеску и через секунду была снаружи. На пятачке никого не было. Куда бы спрятаться? В лес было идти слишком страшно, магазины уже закрылись. Взгляд Сансы упал на разбитую кабину самолета. Вот, точно. Она залезет туда, пригнется, подождет, удостоверится, что ее не преследуют, а потом потихоньку, по кромке леса проберется на дорогу и поспешит к себе, в гостиницу. Хватит на сегодня приключений.