Модистка королевы

Простодушие, заметное во взгляде, овладевало вами, и глаза мадам Терезы, увы, не лгали. Она была слишком чувствительной. Это было самым прекрасным из достоинств госпожи и самым большим ее недостатком.

Мадам Тереза вела бедный, невеселый образ жизни, в котором не нашлось места любви. Я думаю, она испытывала страх перед мужчинами. Госпожа походила на белых кроликов Трианона, кротких и боязливых. Появлялось желание защитить ее или же встряхнуть, чтобы она очнулась от сна, заполнявшего ее существование.

Я очень любила мадам Терезу, начиная с нашей первой встречи той весной.

В то время я не знала, что ждет меня впереди. Мечты о любви и детях постепенно блекли, я посвящала себя целиком бутику. Работа была моей страстью. Мне предстояла встреча с тремя известными профессионалами, и я чувствовала себя по-настоящему признанной.

Весной 1770 года только и разговоров было, что о грандиозной свадьбе и приготовлениях к ней. Все, что страна могла произвести самого лучшего, изящного, достойного столь значительного события, должно было быть собрано и задействовано.

Пришло время для моего важнейшего заказа. Принцессы — покровительницы собирались продемонстрировать свое расположение ко мне. Герцогиня де Шартр, имевшая доступ ко двору, была знакома с мадам де Ноай [33], будущей придворной дамой, и мадам де Мизери, в скором времени ставшей первой горничной. Не без помощи Марии-Терезы де Ламбаль и принцессы де Конти моя покровительница изо всех сил расхваливала меня перед этими дамами. Ее усердие принесло свои плоды: мне доверили шить туалеты для наследницы престола. Ей предстояло открыть для себя Версаль, одетой по-французски, более того, «от Бертен». Мария-Антуанетта уже покинула Австрию и направлялась к нам, чтобы выйти замуж за наследника самого могущественного короля Европы.

Подобно ей я однажды, бросив все, отправилась своей дорогой. Даже в том же возрасте, что и наследница престола.

Уехать — все равно как прыгнуть в пустоту, мне было известно это ощущение. Будто за спиной вырастают крылья, будто начинаешь расти. Интересно, принцессы чувствуют это так же? О чем думала Мария-Антуанетта, глядя в окно своей кареты?

…Все эти годы пролетели так незаметно. Я помню, с каким нетерпением ждала приезда молодой австрийки. С той весны вся моя жизнь свелась к этому ожиданию.

Глава 5

Наконец, наследница престола приехала. Та, которой суждено было совершить переворот в моей судьбе, прибыла.

Сказать по правде, это была она и не она. Мысленно возвращаясь в ту весну, я вижу лишь ребенка. Набросок королевы, эскиз наследницы престола. Маленькое растение, почти дикое, еще растущее. Неразвитая грудь, осиная талия, порывистая походка.

Придворные дамы делали у меня заказы, я работала для Марии-Антуанетты, но меня ей не представляли. Только на свадьбе я увидела ее впервые в жизни. О! Это было явление лишь на краткий миг, нечеткое, светлое пятно, затерявшееся в толпе.

Так получилось, что свадебный наряд изготовила для Марии-Антуанетты не я, хоть и могла это сделать. Конечно, все сочли его великолепным, он таким и являлся. Наследница тоже была прекрасна, даже несмотря на то, что ее волосы слишком уж блестели. Должно быть, прежде чем надеть диадему, их закрепили сахарной водой. Невеста вся была покрыта золотом и бриллиантами. На ней было платье из белой парчи с длинным шлейфом и такими широкими юбками, что она казалась еще более молодой и миниатюрной. Рядом с Марией-Антуанеттой находился молодой человек, весь в золотом, по прекрасному обычаю ордена Сен-Эспри.

Что рассказать об этих днях…

Нам предстояли две недели празднеств и веселья. Мне особенно запомнились два вечера. Один из них проходил во дворце, другой — в Париже. Версаль сам по себе был зрелищем, достойным внимания. Вы только представьте себе, что творилось на этой свадьбе века! Это было настоящее шоу, куда пригласили всю страну. Чтобы получить приглашение, оказалось достаточным правильно одеваться. Накрыли великолепный стол, придумали множество развлечений. Всем не терпелось отпраздновать, а особенно — посмотреть на наследницу. Ее еще никто никогда не видел. На кого похожа эта австрийка? Большая она или маленькая? Худая или полная? В общении мягкая или любезная? Только бы была красива, думали самые высокопоставленные. Тогда бы она подарила Франции прекрасных наследников.

Я поехала в Версаль с Белльманом-Ноелем и Аделаидой, которую сопровождал ее очередной любовник. Зеркальная Галерея, сады… зал Геркулеса, приятная суматоха! Мы, как лососи, плыли против течения, не испытывая страха перед потоком гостей, и дошли, наконец, не без труда, до Зеркальной Галереи. Наши ноги почти не касались земли, нас несла толпа, продвигая вперед. Едва не задохнувшись, мы, помятые, прибыли на место.

Как же прекрасен был Версаль! Зеркала отражали мерцание огней и разношерстную толпу. Какое несметное количество свечей озаряло в тот вечер своим светом дворец!..

Аристократы пользовались привилегированными сидячими местами. Падали в плетеные или обшитые бархатом кресла, бесцеремонно разваливались на диванчиках. Мы же, простой народ, бесконечной очередью тянулись перед их не замечающим нас взором. Мы вытягивались вдоль стен, шли гуськом, наступали друг другу на ноги, бранились. Затем очутились в тесном проходе, образованном балюстрадой. У нас не было возможности ни остановиться, ни вернуться назад, мы продвигались со скоростью толпы. Но зато нам довелось пройти буквально в двух шагах от Людовика XV и как следует разглядеть его самого и его детей. На самом деле мы увидели их не сразу. Королевская семья сидела за огромным круглым столом и, как мне показалось, играла в лото. Их окружали сверкающие украшениями дамы, придворные, все разодетые в пух и прах. Но наши взгляды оказались прикованы только к одной мадемуазель — к юной наследнице.

Это была всего лишь маленькая девочка, живая и изящная. Что касается наследника, то, насколько мы могли судить, он был довольно красив: высокий, с правильными чертами лица, густыми светлыми волосами и спокойными голубыми глазами. Крепкая, сильная натура, наделенная способностями, без сомнения, выше средних.

— Такой и медведя голыми руками возьмет! — сказал Белльман-Ноель.

Мы все рассмеялись, так точно это оказалось подмечено.

Если наследница была само изящество, то Луи-Август излучал силу. Королевству повезло, его ждали великие дни! Вот о чем думал каждый, кто проходил, разинув рот, мимо круглого стола. Сосредоточенные, исполненные почтения, как верующие перед лицом священных реликвий.

После этого наша компания выбралась наружу, туда, где продолжался праздник. В тот момент мы отдали бы все за глоток свежего воздуха. Опустившаяся на землю ночь приняла нас в свои душные объятия. Версаль славился свежестью воздуха и терпкостью запахов, но в моменты наплыва гостей он напоминал преисподнюю. Замечали ли это они, эти храбрецы, собравшиеся на скорую руку, чтобы полюбоваться троицей этого дня — королем, наследницей и наследником? Даю руку на отсечение, что носы простолюдинов не чувствовали ничего, ведь они сами воняли хоть куда. Надо признать, что и люди благородного происхождения не источали дивных ароматов. Духи, вылитые в большом количестве на грязную кожу, пахли как навоз. Зловоние, равенство, братство…

Помню, как я, счастливая и будто пьяная от усталости, медленно брела по длинным запруженным гостями аллеям парка, шла вдоль большого канала, жадно глотала вечерний воздух. В голове раздавались еще отголоски праздника, звуки музыки, взрывы смеха и крики детей.

Люди гуляли. Рассаживались на лежачих ветках деревьев, уста изливали сладкую ложь, поглощая лакомства и белое вино. Аделаида с любовником скоро отстали от нас, а Белльман в этот вечер был особенно настойчив.

— Я хочу тебя, Мария-Жанна…