Мы будем жить (СИ)

- Ах, да, и минус двадцать баллов с Гриффиндора.

Все благие намерения тут же испарились

- За что?! – громко возмутился Джеймс.

Моррисон прищурился.

- За бардак, устроенный на моем уроке. Вы свободны.

На прощание Джеймс от души хлопнул дверью.

Профессор ЗОТИ покачал головой и, обмакнув перо в красные чернила, положил перед собой домашнюю работу Римуса Люпина.

====== Глава сорок восьмая. Марлин МакКиннон ======

Марлин так и не смогла понять, откуда в Хогвартсе взялась эта комната. Просторная, с мягким ковром на полу, с золотисто-алыми стенами как в факультетской гостиной, с мягкими диванами и большим граммофоном в углу… Повсюду были праздничные гирлянды, разноцветные воздушные шары, стол ломился от сладостей из магазинчиков Хогсмида и стряпни домашних эльфов, в самом центре возвышался огромный фруктовый торт со взбитыми сливками. Горели свечи, громко играла музыка, Сириус достал из школьной сумки три бутылки огневиски, бутылку хорошего французского вина, Лили наливала сок в кувшины, а Римус и Эмма расставляли тарелки. Сам именинник, нацепив клоунский нос и дурацкие цветные рожки, сидел на импровизированном троне, сделанном из двух стульев и множества подушек, вертелся во все стороны, командовал и болтал не переставая. Сегодня, в честь праздника, Сириус и Питер взорвали в Большом зале десятки фейерверков, которые, грохоча, посыпали головы студентов красными и зелеными искрами. Вокруг все визжали, пуффендуйцы стучали ложками по столу, когтевранские и слизеринские старосты надрывали голоса, стараясь угомонить толпу, а гриффиндорцы, столпившись вокруг Джеймса Поттера, дружно орали поздравления, потом затянули песню. МакГонагалл, прибежавшая на шум, чуть в обморок не упала, увидев все это безобразие. Сириусу здорово досталось, но это не испортило его настроения. Весь день студенты обсуждали утренний бедлам, а Джеймс едва успевал отвечать на поздравления: парни жали ему руку, девчонки норовили обнять и поцеловать в щеку, но Лили не отходила от своего парня ни на шаг, крепко держа его под локоть.

Джеймс уже успел сорвать упаковки со всех подарков. Марлин, не придумав ничего удачнее, подарила Поттеру номерной коллекционный снитч, Питер коробку волшебных вредилок – школьный завхоз грозился голову снять с любого, у кого обнаружит что-то подобное. Римус, несмотря на то, что Джеймс в притворном ужасе вытаращил глаза, несколько книг, но стоило Поттеру взглянуть на обложки, как он радостно заулыбался. Получив от Эммы Уэйн перо, исправляющее все ошибки, Джеймс тут же посетовал, что когтевранцы считают гриффиндорцев глупыми и, как выяснилось, это не предрассудки. Сириус, гадко ухмыльнувшись, сунул Джеймсу железный гребень – такими обычно расчесывали гривы лошадям и какую-то плоскую железную штуку с шершавой поверхностью. Ее применения Марлин не знала, а вот Эванс живо поинтересовалась, зачем Сириус притащил сюда напильник. Сириус покатился со смеху: «Как зачем? Рога подравнивать!». На взгляд Марлин, шутка была идиотская, с дурацким намеком в адрес Лили, но Джеймс почему-то не стал обижаться, а только расхохотался в ответ. Позже Сириус отдал еще один подарок – плакат с изображением квиддичной команды, Марлин никогда не могла запомнить их названия, с автографами игроков и подписью тренера. Лили купила Джеймсу рубашку и, судя по тому, что Эванс проторчала в ванной комнате целую вечность, сюрпризы для Поттера на сегодня еще не закончились.

Уже прозвучали тосты от всех присутствующих, Сириус снова и снова щедро подливал всем алкоголь в бокалы, поэтому смех и разговоры звучали все громче, хотелось танцевать и веселиться до утра. Марлин болтала с Уэйн, краем глаза наблюдая, как Сириус и Лили спорят у граммофона, решая, какую пластинку поставить. Сириус уступил, поклонившись, поцеловав Эванс руку, Лили в ответ сделала шутливый реверанс. Марлин уколола ревность. Надо же, вот сразу и не поймешь, кому Сириус больше друг – Джеймсу или его девушке. Почувствовав на себе взгляд, Сириус обернулся, подмигнул Марлин и поспешил подойти. Джеймс украдкой ткнул пальцем в одного из квиддичных игроков на плакате. Заметив это, Римус усмехнулся: – Сохатый, ты теперь с ними и спать будешь? – Отвали, – фыркнул Джеймс. – Ооо… – протянул Сириус. – Поглядите-ка, а он занервничал. Что, Сохатый, поймали на горяченьком? Прости, Лили, я же не знал, что он променяет тебя на веселые картинки. Джеймс одним глотком опрокинул свой бокал, обнял Лили за талию и погрозил пальцем. – Но-но, Бродяга! Даже таким крохотным мозгом как у тебя пора сообразить, что Лили самое лучшее и самое прекрасное, что есть в моей жизни! – Поттер поцеловал Лили в губы. После этих слов Сириус в ужасе схватился за голову. – Как? – хрипло переспросил он. – Постой… У тебя ведь уже есть самое дорогое… – Сириус выдержал паузу, а потом завопил. – Ты что, сломал свою новую метлу?! – Нет, но если не заткнешься, то я запихаю эту метлу тебе в… – Лили, тебе достался извращенец! Мерлиновы панталоны, а я ведь живу с ним в одной комнате! – очень натурально изобразил испуг Сириус. – Но ты ведь спасешь меня от него, Эванс, спасешь? Вместо ответа Лили давилась смехом. – Марлин, – Блэк прижал ее к себе и затрясся. – Марлин, мне не нравится, как он на меня смотрит! Мне кажется, он хочет меня убить или, еще хуже, запихнуть какой-нибудь предмет в мою… Подушка, летевшая в Сириуса, попала в МакКиннон. – Все, Сохатый, ты труп! – радостно сообщил Сириус. – За честь Прекрасной Дамы! В атаку! – он рванул за убегающим Поттером. Они швырялись в друг дружку всем, что попадалось под руку и орали. Пол засыпали белые перья из разодранных подушек. Римус вскинул вверх брови. – Это еще ничего, – пояснил он для Уэйн. Хлопушка взорвалась прямо над головой Люпина, обрушивая на него целый ворох бумажного конфетти. Схватившись за правое ухо, Римус вздохнул, а затем, выхватив палочку, бросился ловить Джеймса. Один только Питер не принимал участия во всем этом балагане. Он одиноко сидел в углу и жевал пирог. Заметив это, Марлин направилась к Петтигрю. Ей нравился этот тихий, немного неуклюжий мальчик, с доверчивыми светло-голубыми глазами. Он не был серостью и посредственностью, как считали многие, просто не обладал тем обаянием, теми талантами и той уверенностью в себе, тем, чего в избытке было у его друзей. Марлин замечала, что Питеру очень хочется быть похожим на Джеймса и Сириуса, он невольно подражал их интонациям, копировал их жесты, старался хорошо учиться. К тому же, судя по всему, Петтигрю был человеком добрым и искренним. – Скучаешь? – Марлин села рядом с Петтигрю. Он тут же покраснел, опустил голову и пожал плечами, торопливо стряхивая с брюк крошки. Марлин подумала, что Питер наверняка чувствует себя неуютно, когда вокруг парочки… – А почему ты один, Питер? Не глядя на нее, Питер пробормотал: – Мне некого позвать. Протянув ладонь, Марлин коснулась рукава Питера. Неожиданно Петтигрю шарахнулся в сторону, словно обжегся. Пытаясь сгладить неловкость, Питер покосился в сторону девушки и слабо улыбнулся. – Не верю, – Марлин отбросила волосы, упавшие на лицо. – Тебе что, никто не нравится? Помолчав, Петтигрю поднял голову, замялся, но потом тихо признался: – Нравится… Только она… Она бы никогда не согласилась бы… Как и все девушки, Марлин была любопытна. Она наклонилась поближе, чтобы лучше слышать голос Питера. – Откуда ты знаешь? Ты ведь не попытался. Какой же он все-таки робкий! Скорее всего, привык быть в тени. Между прочим, друзья могли и подумать о Питере! Наверняка Поттеру не составило бы труда затащить на свой праздник еще одну девчонку! – Просто знаю… Она бы только посмеялась. Марлин снова дернула Питера за рукав. – Ерунда! – отрезала МакКиннон. – Уверена, она бы обрадовалась. Питер просиял, выпрямился, улыбнулся и сразу стал симпатичнее. – Ты правда так думаешь? – в его глазах было столько надежды, что Марлин даже растерялась, сразу не сообразив, что ответить. От этой необходимости ее избавил Сириус. Он шел к ним, катая на губах улыбку. Растрепанный, в помятой рубашке, с красным пятном на щеке, но все это ни капли его не портило. Создавалось впечатление, что Блэк минуту назад выбрался из постели. Не успела Марлин об этом подумать, как ее губы тут же обжег поцелуй. Сириуса никогда не смущали ни обстоятельства, ни люди вокруг. Вот и сейчас он словно не заметил, что Питер сидит в полуметре. – Я победил, – сообщил Сириус, глотнув огневиски стакана. – Эй, Хвост, а что у тебя здесь? – Где? – не понял Питер, уставившись на свою грудь. Сириус, когда Петтигрю наклонился, схватил его за нос, тут же отпустил и рассмеялся. И тут Питер со всей силы толкнул Сириуса в бок. Блэк, чуть не слетев с дивана, медленно повернулся. Выглядел он при этом так, словно Петтигрю только что ударил его по лицу перед всей школой. Перепуганный Питер сжался в комок. – Нервы шалят, Хвост? Сейчас вылечу, – угрожающе протянул Сириус. Намечающая ссора могла испортить вечер, но тут раздался громкий голос Джеймса Поттера. – Эй, мы собираемся резать торт! Вы идете или как? Схватив Сириуса за руку, Марлин поторопилась утащить его к столу. Когда торт был съеден, а все тосты были произнесены, Джеймс сделал музыку громче. Они уже танцевали вдвоем, но сейчас все было иначе. Тогда вокруг было много людей, звучал вальс, Сириус умело вел ее за собой, а Марлин так боялась сбиться с такта или случайно наступить ему на ногу… Сейчас она крепко прижималась к Блэку, обнимая за шею, из похрипывающего репродуктора лился неспешный французский напев, Марлин было жарко, колотилось сердце, а ладони Сириуса ласково скользили по ее спине. Никогда прежде школьная блузка не казалась такой тонкой, а кожа такой чувствительной. Сириус посмотрел ей в глаза, и Марлин, смутившись, уткнулась ему в плечо, стараясь справиться с головокружением. Не зря по Блэку сходили с ума все девчонки в школе! Марлин часто ловила себя на том, что порой засматривается, когда Сириус улыбается, говорит с кем-нибудь, смеется, забрасывая голову назад, ест, читает… Он был хорош во всем, за что брался, он рассуждал смело и уверенно, он не боялся выступать один против целой толпы, он был умным, упрямым и решительным. Но самое главное, что рядом с ним она чувствовала себя счастливой. Вряд ли ей с кем-то было также легко и в то же время так сложно. Она старалась думать трезво, старалась не попадаться на уловки Сириуса, но как только Блэк оказывался рядом, Марлин хотелось лишь одного: нравиться ему. – Зачем ты придираешься к Питеру? Дыхание Сириуса переместилось с ее виска на шею и по позвоночнику побежали мурашки. – Ерунда. Тебе показалось, – губы защекотали мочку уха, а затем несколько раз коснулись скулы. – Но… Он запустил пальцы в ее волосы, наклонился и поцеловал так крепко, что Марлин задохнулась. Поцелуй был настойчивым и долгим – все прочие мысли тут же потерялись. Потом Сириус заставил Марлин крутнуться, отбросил на правую руку так низко, что кровь хлынула к лицу, поднял и снова поцеловал. От Сириуса пахло алкоголем и мускатом, Марлин и сама чувствовала на языке вкус вина, которого, пожалуй, сегодня было слишком много. – В последнее время я только о тебе и думаю… – мягкий шепот Сириуса заставлял волноваться еще больше. – Ты удивительная. И такая красивая… – он погладил ее лопатки. – Ты мне безумно нравишься, слышишь? Чертовски нравишься, – он прижал Марлин еще ближе к себе, ладони опять прошлись по всей спине, прежде чем медленно сползти ниже талии. Сначала она хотела убрать его руки, но синие глаза смотрели пристально, ласково, внимательно, Сириус шептал и шептал ей на ухо чепуху, одна песня сменялась другой, а они все танцевали, вернее, просто топтались на одном месте, тесно обнявшись. Марлин не заметила, что Питер ушел первым, ушел в дурном настроении, расстроенный и мрачный. За ним засобиралась в свою гостиную Эмма, Римус, еще раз поздравив Поттера, отправился ее провожать. Очнулась она, только когда поняла, что Сириус смотрит не на нее, а на Поттера. Друг друга эти двое поняли сразу. Судя по всему, Джеймсу не терпелось остаться с Лили наедине. Напоследок Сириус бросил пару колких фразочек о брачном периоде парнокопытных. Смысла этих шуток Марлин не понимала, но вот Поттер здорово обозлился, даже покраснел, а Лили только вздохнула. – Ладно, – Сириус забросил руку Марлин на плечи. – Веди себя хорошо, Сохатый, будь пай-мальчиком. И… – он усмехнулся, – удачи. Поттер дернул уголком рта. Уже в дверях он хлопнул Сириуса по плечу и сунул ему карту. – Филч не дремлет, – предупредил Поттер. – Бродяга, – он улыбался, но глаза были серьезны, – не гони лошадей. Ночной Хогвартс был таинственным, гулким, непривычно пустым и огромным. В темноте фигуры рыцарей выглядели пугающими и грозными, при слабом свете чадящих факелов поблескивали доспехи, за окнами мелькали силуэты сов, круживших вокруг замка. Они, не торопясь, шли по коридорам, болтали, вернее, говорил в основном Блэк. Казалось, что у Сириуса есть история о каждой ступеньке, о каждой лестнице, а еще он знал все закоулки, все тайные проходы и повороты. Люди на картинах возмущенно вскрикивали, когда на них попадал свет от палочек, и сердито махали руками. Потом, не без труда преодолев ступени Астрономической башни, Марлин и Сириус долго стояли на открытой площадке, вдыхая весеннюю прохладу, смотрели на черное закрытое тучами небо и говорили, говорили, говорили… Гриффиндорская гостиная встретила их тишиной и полумраком. Все свечи погасили, на столах дремали забытые учебники, кое-где на спинках стульев и кресел висели мантии и полосатые шарфы, студенты, судя по всему, разошлись по спальням около часа назад. Единственным источником света был пылающий камин. Марлин и Сириус сели на диван, вытягивая к огню замерзшие руки: несмотря на весну, по замку гуляли сквозняки. – ... МакГонагалл вопила так, что чуть стекла не вылетели! Но слизеринцы, покрытые прыщами и бородавками – зрелище отменное! Джеймс три дня уговаривал эльфов добавить это зелье в кашу! – Вы не боитесь, что однажды МакГонагалл вас убьет? – Скоро выпускной. Не успеет, – беспечно махнул рукой Сириус. Они замолчали. Марлин чувствовала на себе пристальный взгляд, нервничала, затем подняла на Блэка глаза. Сириус протянул руку, погладил ее по щеке и осторожно потянул девушку к себе. Первые поцелуи были мягкие, нежные, осторожные, порой почти невесомые. Она, не выдержав, обхватила его лицо ладонями, хотелось, чтобы Сириус снова стал таким же близким как прежде. И тут Сириус резко перехватил инициативу. По телу прошла жаркая волна. Сириус рывком уложил ее на спину, губы заскользили по скулам, по подбородку, затем по шее, прижимаясь к бьющемуся пульсу, к яремной ямке, по ключицам, все быстрее и быстрее. Губы горели, едва успевали отвечать его губам, сердце колотилось, Марлин неосознанно прижималась все крепче и крепче. Сильные умелые руки касались бедер, коленей, забирались все выше под юбку, прощупывали ребра через тонкую ткань, словно случайно пробегали по груди. Марлин не хватало дыхания. Сириус знал, что делал. А она старалась не думать, где, когда и с кем он всему этому научился. Пальцы Сириуса распутали и сорвали сначала ее галстук, затем свой. Волосы растрепались и намокли на затылке. Не прерывая поцелуя, Сириус стал торопливо расстегивать пуговицы на ее блузке. Опомнившись, Марлин попыталась поймать ладони Блэка, но он перехватил запястья девушки, завел ее руки за свою спину, заставляя обнять. Оторвавшись от губ, он опять припал к шее, теперь уже прикусывая кожу, затем, обдав дыханием грудь, прикрытую белым кружевом, Сириус поцеловал ее живот, смещаясь все ниже. – Сириус, постой… – попросила она. – Подожди… Он словно ее не слышал. Сел, сильным рывком поднял Марлин с дивана и перетянул к себе на колени. Попытался окончательно снять с нее рубашку, сразу же накладывая поцелуй на правое плечо.