Разорвать порочный круг (СИ)

Вонючка слышал, как Болтон вернул на стол кубок и, со звяканьем поправив его, прикоснулся правой рукой к затылку слуги. Он начал осторожно перебирать спутавшиеся грязные волосы своего пленника, а затем убрал руку с его головы, переложил ее уже чуть ниже затылка и стал тихонько водить там туда-сюда костяшками пальцев. Прикосновения были легкими, вызывали по коже мурашки, но Теону это нравилось, и слуга не смел шевелиться; он был расслаблен и начинал впадать в полудрему.

Неожиданно тупая режущая боль пронзила горло Грейджоя. Он раскрыл изумленные испуганные глаза и попытался судорожно вздохнуть, однако вместо этого его рот наполнился только кровью и из горла вырвался хрип. Железнорожденный в панике дернулся от Болтона, но был остановлен его рукой и прижат обратно к паху. Воздуха уже не хватало, а перед глазами начинало темнеть, и быстро слабеющий и уже никуда не вырывающийся из рук хозяина Вонючка давился собственной кровью и чувствовал, как господин все еще гладит его рукой по голове.

И через мгновение мир погас перед глазами Теона Грейджоя, оставляя за собой лишь тишину и спокойствие.

***

Железнорожденный затих в руках Рамси и безжизненно обвис, а из раны на его горле продолжала литься кровь. Бедолаге досталась быстрая смерть, которой он даже не ожидал.

Санса прикрыла глаза, отворачивая голову от бастарда, а затем поднесла трясущейся рукой к губам кубок с водой. Она сделала маленький глоток, на пару секунд замерла с чаркой у рта и затем допила воду до конца. Девушке было трудно наблюдать за тем, как погибал ее бывший друг, и не менее сложно было сохранять молчание, скрывая от Теона ждущую его участь.

Когда Болтон заговорил о Сноу и назвал его лошадкой-Джоном, Волчица насторожилась и внезапно обратила внимание на то, что ее муж ни разу пока не прикоснулся к Вонючке правой рукой, которую все время держал на столе возле тарелки. А потом леди Болтон увидела и второй, более широкий и длинный, нож возле покоящейся на столе руки мужа. В одно мгновение все встало на свои места: и слова о поведении Джона, и эта кличка “лошадка-Джон”, и необычная благосклонность к Теону, и нож на столе.

Вонючка изжил себя, превратился в тощую, еле держащуюся на ногах тень, дрожащую при виде господина. Если бы Рамси захотелось держать Грейджоя для дальнейшего своего увеселения, то для начала ему пришлось бы выхаживать беднягу, а бастард, судя по всему, в этом особо заинтересован не был, да и вообще Вонючка в последнее время ему наскучил и не приносил былого удовольствия. И когда сейчас Болтону подвернулся под руку Джон, он решил воспользоваться моментом и поменять свою поломанную игрушку на новую, чистую и целую.

Санса повернула голову к мужу и успела увидеть, как тот скидывает мертвого Грейджоя со своих колен. Тело Теона с глухим стуком упало на каменный пол, и медленно текущая из его шеи кровь окрасила серый камень в темно-бордовый цвет; глаза погибшего были закрыты, а на лице застыла посмертная гримаса боли. И Санса, не желавшая запоминать своего бывшего друга таким, отвела взор сперва в сторону, а затем, немного успокоившись, обратила взгляд своих голубых глаза на Болтона. Ее взор, не задержавшись надолго на лице вытирающего нож бастарда, скользнул вниз к его коленям и паху, одежда на которых вся пропиталась кровью, и Волчица, оценивая все женским взглядом, проговорила:

— Советую тебе пойти и переодеться. Попроси служанок, чтобы прямо сейчас застирали твою одежду, и, может быть, кровь полностью отмоется, — а потом, подумав, добавила: — Я подожду.

Отложивший в сторону уже чистый нож Рамси окинул быстрым взглядом испорченную, мокрую от крови одежду, и лишь промычал:

— Угу.

Затем он допил остававшееся в кубке вино и начал подниматься из-за стола. Он встал и хотел было уже начать обходить распластавшегося на полу Вонючку, как вдруг замер на месте, будто что-то вспомнив. Также внезапно Болтон обернулся к Сансе и, чуть кривляясь и красноречиво обводя помещения глазами, произнес:

— Совсем забыл, мы же ужинаем в моих покоях. Ты.., — Рамси закрутил из стороны в сторону кистью поднятой в воздух руки, указывая большим пальцем то от себя вбок, то к себе и вниз, к центру покоев, жестом спрашивая, где собирается дожидаться его жена.

— Ох, — смутилась Волчица. — Я подожду снаружи, — отодвинув стул, она начала вставать из-за стола, но тут решила уточнить: — Ты ведь потом отведешь меня к Джону?

Рамси пожал плечами и спокойно ответил:

— Отведу, — он направился к гардеробу и на ходу кинул покидающей покои Сансе. — Позови сюда служанку да передай, чтобы какого гвардейца сюда прихватила — эта падаль на полу неимоверно воняет, — и совсем вдогонку крикнул поджавшей губу жене. — Спускайся вниз и жди меня у входа в Чертог.

Никак не отреагировав на слова мужа, Волчица прикрыла за собой дверь, лишь в последний момент удержавшись от того, чтобы не дать ей с хлопком закрыться, и неторопливо пошла по коридору замка, собираясь как бы то ни было отыскать кого-нибудь из обслуги и послать к мужу.

Ей было очень жаль, что жизнь Теона так внезапно и печально оборвалась. И хотя жизнь на побегушках у Болтона скорее походила на жалкое влачение существования, у Вонючки, по ее мнению, все же был небольшой шанс на удачный исход его заточения. Юноше могла подвернуться возможность сбежать или, опять же, кто-нибудь мог убить его мучителя и подарить пленнику свободу. К сожалению, все сложилось иначе… Как жаль было осознавать, что у Теона не будет даже могилы, ведь уже сегодня ночью его тело пойдет на корм собакам, с которыми он прожил бок о бок несколько лет. И становилось не по себе от мысли, что такая же участь могла подстерегать и Джона.

Было больно сейчас думать о сводном брате, заточенном в холодном и сыром подземелье без всякой надежды на счастливый конец и освобождение. Что захочет сделать из него Рамси? Второго Вонючку? Или что другое? Будет мучить им свою жену? Что взбредет ему в голову на этот раз?

На миг у Хранительницы Севера появилось желание попробовать пошантажировать Болтона своей беременностью, чтобы выбить лучшую долю для брата-бастарда, однако эта идея довольно быстро была выкинута из головы как небезопасная. Ее мужу ничего не стоит запереть ее в покоях, привязанной по ногам и рукам к постели, выставить у нее охрану, чтобы даже муха мимо не пролетела, и спокойно дожидаться родов женушки, что даже пальцем пошевелить не сможет, что уж там говорить про помощь Сноу.

С этими тревожными мыслями Волчица, отослав к Рамси попавшуюся ей под руку пожилую служанку, вышла из замка на улицу и вдохнула прохладный морозный воздух, наслаждаясь бодрящей свежестью. Она стала неподалеку от входа в зал Чертога и с интересом рассматривала проходящих мимо и снующих по двору людей. Многие из них уже находились в подпитом состоянии и на повышенных тонах о чем-то спорили или просто что-то рассказывали, активно размахивая руками и жестикулируя. А вот из Чертога вышла небольшая группа мужчин, что, заметив жену лорда, учтиво кивнули ей головой и, произнеся “Добрый вечер, миледи”, отошли в сторону. Они остановились неподалеку от входа в залу, только с другой стороны от Сансы, зачиркали огнивом и, прикурив свои самокрутки, начали что-то тихо между собой обсуждать.

Мимо Волчицы снова прошло двое поздоровавшихся с ней человек, а из открытой ими двери повеяло теплом, запахом еды, эля и лечебных трав, а вместе с ними появилось желание войти вовнутрь и погреться. Однако девушка ни на шаг не сдвинулась с места, не желая затеряться в толпе незнакомых воинов и не желая вынуждать мужа разыскивать ее по всему Чертогу. Она лишь побольше распушила на воротнике плаща пушистый рыжий мех, пряча в нем лицо, и подошла поближе к стене замка, скрываясь там от порывов иногда налетающего ветра.

Вышедшая же покурить на двор троица мужчин покидала свои окурки на землю и направился обратно в зал, но один из них в последний момент отошел от дверей и, приблизившись к Хранительнице Севера, спросил:

— Вам не холодно, миледи? Может зайдете в Чертог?