Привет, любимая (СИ)

      - Ты же замерзнешь!

      - Мне ходить не очень рекомендуется, - не задумываясь, отозвалась я. - А потом, не забывай, что я на подушке сижу. И в десяти штанах.

      - Почему? - он встревожился. - Почему ходить не рекомендуется?

      В этот момент Рыжий обернулся к нам. Проверить, не соскочила ли я с лавочки? А может, не обнимает ли меня за плечи Олег? Я напрасно радовалась тогда, что Олега Мишка заменил Романом. Как же! Рыжий не изменял себе. Мне изменял, а себе - никогда! Теперь он попрекал меня уже двумя мужиками сразу: Романом, который имел нахальство изредка у нас появляться, плести байки о социализме с человеческим лицом и смотреть на меня тоскливыми глазами, и, как всегда, Олегом. Хорошо, что о Вальке Прохорове Мишка не знал ни сном, ни духом. Мои сослуживцы его никогда не интересовали.

      Рыжий убедился, что Олег меня не обнимает, что я сижу, как приклеенная, что пока не замерзла. Помахал рукой. Я помахала ему в ответ. Он сгреб руками пригоршню снега. Слепил снежок и бросил в нас. Долетит? Не долетит?

      - Ты не ответила.

      Не долетел. Упал шагов за пять от нас, подняв в воздух снежную пыль.

      - Угроза выкидыша, - беззаботно пояснила я, провожая взглядом еще один снежок. Не долетел. Попал в дерево.

      - Ты что? Беременная? - изумился Олег.

      Я обернулась к нему. Вот чудак! Что здесь удивительного? После всех моих злоключений... Кроме того, у меня в мужьях Рыжий. А Рыжий теперь хочет целую кучу детей.

      - На третьем месяце, - засмеялась я. Поболтала ногой. Поддела носком сапога снег. Ну, до чего ж искрится!

      - Ты с ума сошла, Алька! - потряс головой Олег. - Опять пеленки, стирка, уборка. Тебе тогда четверых придется обслуживать, не считая себя. А как же ты сама? У этого Рыжего совести нет... Засадить тебя дома с детьми!

      Знал бы Олег, какие планы на счет детей у этого Рыжего!

      - Смешной ты! - я задумчиво посмотрела на него. Ничего-то Олег не понимает. Рыжий сейчас, как домохозяйка. Натосковался по семье.

      - Для чего ты живешь, Олег? Что для тебя в жизни главное? Что, вообще, для человека главное?

      Он пожал плечами.

      - У каждого свое... Кому работа, кому - семья, кому - деньги...

      - Не-а... Главное для человека... для любого человека - это любовь. К мужу, жене, детям, родителям. К близким своим. К земле. К деревьям вот. Смотри, какие они красивые... Только люди по-разному эту любовь ищут. А если ее нет, то чем-то посторонним душу свою заполняют. Тоже по-разному. Одни - работой. Другие деньгами. Или шмотками - без разницы. Татьяна вот свою душу театрами заполняет. Ты - друзьями. А мне этого ничего не нужно. У меня любовь есть. Даже в избытке... Беречь ее только и все... Я сейчас и берегу ее... Как могу, конечно. Мне намучиться надо было, как следует, без Мишки, чтобы это понять. Хорошо, поняла все же... Ты сам подумай, я женщина! Чего мне еще надо?

      Олег хлопал глазами и растеряно смотрел на меня. Переваривал мой монолог. Не привык к такому словоизвержению с моей стороны.

      - Алька! - крикнул Мишка, направляясь к нам и отряхивая с себя снег. - Собирайся! Домой пора.

      Я вздохнула. Втихаря, чтобы никто не видел, сунула в рот немного снега. Фу-у... Холодный, аж зубы ломит! Здорово как! Поднялась, радостно оглядывая мужа. Взяла с лавочки подушку.

      - Ванька! - крикнул Мишка через плечо, продолжая ослепительно мне улыбаться. - Санки не забудь!

      Я осторожно шагнула к Рыжему. Потом оглянулась на Олега. Он сидел потерянный. Смотрел на меня жалкими глазами.

      - И что ты за человек, Алька?

      - Человек! - мне стало весело. - Все очень просто, Олег. Я - женщина!

      КОНЕЦ

      P.S. Продолжения не будет. Никакого. Это все!

      Москва. Ноябрь 1993 - Февраль 1994.