Разорвать порочный круг (СИ)

«Он это серьезно? Я всего лишь попросила написать для Мандерли письмо, а что он принес мне? Это едва ли может считаться извинениями!»

Волчица накручивала круги по каюте и все никак не могла придти в себя от прочитанного. Когда же ее ярость стала затухать, она снова вернулась к столу и замерла перед ним, принимая решение, как же поступить дальше: заставить Рамси все переписать или просто внести в письмо исправления, довести его до ума? Выбор был нелегким, и Санса, делая глубокие вдохи и пытаясь успокоиться, с омерзением смотрела на пергамент перед ней, пребывая в сомнениях, на каком же варианте остановиться. Конечно, было огромное желание перечеркнуть одним уверенным движением весь текст и вернуть послание супругу, однако Хранительница Севера все-таки решила не спешить и внимательно прочитать все письмо, попробовать дать Болтону еще один шанс.

Совершая очередной глубокий вдох, Волчица на миг прикрыла глаза и, приведя мысли в порядок, села за столик, пододвинула к себе оскорбившее ее чувства письмо и принялась его перечитывать. Чем дольше она читала письмо, тем отчетливее на ее лбу залегала морщинка, а общий вид говорил об ее обеспокоенности. Тянулись минуты, стояла тишина, ничего не происходило: Санса прочитала послание один раз, а затем, пытаясь вникнуть в текст и разобраться в своих ощущениях, прочитала и второй раз.

Письмо… В нем она видела слова и фразы, которые люди обычно произносят, когда приносят извинения, однако то, как Рамси их применял и в каком контексте писал, как изъяснялся… всё было каким-то неестественным, не собирающимся в единое целое. Всё в этом послании было каким-то… неправильным, оставляющим неприятный осадок после прочтения. И чем больше раз Санса перечитывала текст, тем всё сильнее становилось у неё ощущение, будто Рамси не понимал, о чем писал, будто записывал на пергамент бездумно заученные слова, суть которых ему была неясна. И уже много раз пробежавшаяся по прилежно выведенным бастардом словам, что явно были записаны не левой рукой на коленке между делом, Волчица теперь окончательно уверилась в том, что письмо было написано Болтоном со старанием и без придури.

Хмурясь еще сильнее, Хранительница Севера отложила листок в сторону и отклонилась на спинку стула, погружаясь в свои мысли. Чутье подсказывало ей, что не стоило идти ругаться с мужем и принуждать его переписывать всё заново. И как бы не было ошеломительно открытие для Сансы, однако если Рамси не понимал сути принесения извинений и не понимал, за что должен просить у Мандерли прощения, то сколько бы он не переписывал свое письмо, итог всегда будет примерно одним и тем же.

Волчица горько усмехнулась, вспоминая про себя слова бастарда об искоренении причин поступка. Похоже, сейчас наступил как раз такой случай, однако разбираться в этот раз они будут с Рамси. Да, она исправит его письмо насколько это возможно, но переписывать полностью не станет, иначе послание едва ли можно будет назвать болтоновским. И, что самое важное, ей необходимо было поговорить с бастардом с глазу на глаз и попытаться спокойно разобраться с тем, почему он написал это письмо именно так.

С этими волнующими ее мыслями Санса взяла себе чистый лист пергамента и принялась работать над исправлением допущенных мужем ошибок.

○○○○○○○○○○

В освещаемой свечами каюте на устланной мехами постели сидела, скрестив ноги, Волчица и все вновь и вновь быстро пробегалась взглядом голубых глаз по двум письмам перед ней. Санса ожидала, когда Болтон подойдет к ней и она сможет поговорить с ним, обсудить его послание. Она планировала попробовать провести беседу в спокойных тонах и по возможности постараться не выходить из себя из-за выходок Рамси. Ей в действительности хотелось узнать, почему он был не в состоянии составить извинительное письмо.

Дождавшись появления в покоях бастарда, Хранительница Севера поприветствовала его кивком головы и слегка улыбнулась, показывая свое добродушное отношение и стараясь расположить его к себе. Сегодня ей нужно было, чтобы Рамси сотрудничал с ней и содействовал ей в разрешении возникшего к нему вопроса.

Глядя на Сансу, Болтон подошел к постели и, опустившись одним коленом на кровать, поцеловал жену в подставленную щеку. Увидев разложенные перед ней листки пергамента, бастард уж было хотел подобрать их, когда дочь Старка опустила на письма свою руку, прижав их к постели, и, внимательно взирая в его лицо, произнесла:

— Подожди, пожалуйста, нам надо сначала поговорить.

Болтон удивленно посмотрел на нее, а затем, уступая её желанию, заинтриговано проговорил:

— Хорошо, и о чем?

Санса встрепенулась и, переходя к делу и чуть нервничая из-за предстоящего разговора, произнесла:

— О твоем письме, — она похлопала правой ладонью по постели и продолжила. — Ты присядь, не стой.

Рамси, даже не догадывавшийся о том, про что хотела говорить с ним Санса, озадаченно посмотрел на нее и, сев на краешек постели, обратил свое внимание к ней, с интересом и беспокойством ожидая, когда же та заговорит.

Дочь Старка опустила свой взгляд на письма и сосредоточенно думала, как лучше начать разговор. Зная о трудном характере мужа и его нетерпеливости, она должна была начать беседу так, чтобы не настроить Рамси против себя и не разозлить его своим отчитыванием. Решая про себя, как поступить, Санса неторопливо начала говорить, при этом пристально следя за реакцией Болтона на ее слова:

— Я исправила твое письмо, Рамси. Ты перепиши исправленный вариант отсюда, — Волчица подняла выправленный ею вариант, — и можешь отправлять его. Но, прежде чем я отдам его тебе, ответь, пожалуйста, на несколько моих вопросов. Хорошо?

Слегка сконфуженный таким поведением Рамси поглядел на Волчицу, пока не понимая, что не так, и не имея никаких предположений о том, что же хотела спросить у него она, и, пожимая плечами, с равнодушием в голосе сказал:

— Хорошо. Что ты хочешь спросить?

Погрузившаяся в свои мысли Хранительница Севера сперва молчала, а потом, решив начать с вопроса полегче, произнесла:

— Сколько времени у тебя ушло на то, чтобы написать письмо Мандерли? Только прошу, ответь честно.

Болтон пожал плечами и, пока не понимая, к чему она вела, ответил:

— Не знаю. Может полчаса, может больше, может немного меньше. Разве это имеет значение?

Волчица нахмурилась и, кивая головой, произнесла:

— Да, — она на миг замолчала, задумавшись над своими следующими словами, и продолжила. — Я просто пытаюсь понять, насколько трудной была для тебя эта задача и почему ты написал письмо именно таким образом, — Санса приложила два пальца к пергаменту Рамси, как бы обозначая, о чем она говорила, а затем добавила: — Наверное, мне лучше не ходить вокруг да около и сразу спросить у тебя: составление письма для Вимана вызвало у тебя сложности?

Болтон хмурился и, склонив голову набок и с сомнением глядя на жену, выдержал долгую паузу, а потом нерешительно произнес:

— Допустим, что да.

Принимая ответ бастарда и получая подтверждение своим подозрениям, Хранительница Севера сказала, поощряя проявленную им честность:

— Спасибо, — она вновь задумалась и, осознавая, что ей не следовало спрашивать у Рамси «Почему?», так как ответа на свой вопрос она вряд ли получила бы, выдвинула два предположения. — Тебе было трудно, потому что ты не видел причины почему должен извиниться? Или потому что не знал, как это сделать?

Болтон молчал и оценивающе смотрел на жену, словно взвешивая про себя, что же ей на это ответить. Он некое время пристально взирал в лицо Сансы, а затем, наконец, сказал:

— И то, и другое.

Волчица в растерянности закачала головой, огорчаясь тем, что он не видел столь очевидной вещи и не знал, как необходимо приносить извинения. Она серьезно посмотрела на Рамси и, как можно спокойнее, заговорила, стараясь бестолку не злиться на него и пробуя объяснить, почему он должен был чувствовать свою вину перед Мандерли и ею:

— Дело в том, что лорд Мандерли отдал тебе людей и был уверен, что ты будешь обращаться с полученным войском с такой же бережливостью, как и он сам, отнесешься к вверенным тебе войскам, как к своим собственным. И ему бы не понравилось услышать о том, что его воины были в первую же ночь на скорую руку сожжены на костре. Этот случай может подорвать всяческое доверие Вимана к тебе, — Санса остановилась, чтобы перевести дыхание и увериться, что Рамси слушает ее, и продолжила. — Кроме прочего, человеком, который попросил Мандерли об услуге и обещал, что всё пройдет гладко и у лорда Белой Гавани не должно быть поводов для беспокойства, была я. Я поручилась за тебя, Рамси, однако своими действиями ты опорочил мое имя и показал, что за моими словами ничего не стоит, — Волчица с серьезным и в то же время осуждающим выражением лица глядела на растерянного и озадаченного Болтона. — Если такое повторится еще раз, то ни один дом Севера не пойдет не то, чтобы за тобой, а даже откажется следовать за мной.