Разорвать порочный круг (СИ)

Вступивший в покои Болтон закрыл за собой дверь и с интересом, словно изучал новую игрушку перед собой, поглядел на жену. Приходя к заключению, что на него не обращали никакого внимания и прекращать плакать в ближайшее время не намеревались, Рамси скучающе хмыкнул и направился к окну каюты. Он не спеша развесил шторы, давая проникнуть в покои через матовое стекло дневному свету, а затем уселся на стул и стал ожидать, когда же Волчица, наконец, перестанет лить слезы.

Минуты текли, и ее истерика затихать, постепенно свелась к редким остаточным всхлипам и тяжелым вздохам. Утомившись от рыданий и не желая, чтобы хоть кто-нибудь беспокоил ее, Санса, съехав спиной по подушке, улеглась на бок и натянула на себя одеяло, создав вокруг себя меховое гнездо, в котором бы было уютно лежать. Когда же она перестала шевелиться в постели и затихла, бастард поднялся со стула, налил в один из выставленных на столе стаканов воду и пошел с ним к ней. Он опустил чашу на прикроватную тумбочку и, присев на край кровати возле Волчицы, пристально посмотрел на нее, будто бы прикидывая в голове, как лучше поступить с этим зверем. Укутавшаяся же в меховые одеяла Хранительница Севера искоса посматривала на мужа одним глазом, избегая пересекаться с ним взглядом и лишь изредка с украдкой поглядывая ему в лицо. Она не чувствовала сейчас к Болтону ненависти, вместо нее была лишь некая пустота, усталость и новая зародившаяся опаска. Если Рамси зашел в этот раз так далеко, то что может произойти в следующий раз? Как далеко он может зайти в своих играх? И как бы все закончилось, если бы она не догадалась, чего добивался он от нее? Ненависть же… это слишком сильное чувство, что отнимало много сил и доставляло лишние, ненужные страдания; она не давала здраво мыслить, исчерпывала внутренние силы. И если сейчас Волчице было плохо, то нужно было просто набраться терпения и, сделав над собой усилие, перешагнуть через себя. Ведь ежели бы несколько месяцев назад она не изменила свое поведение и не стала относиться к Болтону терпимее, то неизвестно, что бы осталось от нее к этому моменту.

Иногда Сансе начинало казаться, что все её усилия были напрасными, однако со временем и часто довольно внезапно оказывалось, что ее старания давали свои плоды. То, через что она сейчас проходила, это был лишь один из этапов в жизни, через который надо было пройти и извлечь свои уроки, узнать о допущенных ею ошибках и попытаться никогда их более не совершать. И дочь Старка не станет отворачиваться или показывать свою неприязнь к Болтону — однажды она уже вела так себя, и ни до чего хорошего это не довело, поэтому не стоило идти той же стезей. Единственное, она сейчас беспокоилась, не разозлила ли Рамси своими рыданиями и не захочет ли он наказать её и за это: лицо Болтона в этот момент ничего не выражало, и с трудом можно было предположить, о чем тот думал сейчас.

Бастард же, что с пристальным вниманием рассматривал жену, пересел к ней поближе и, с сомнением протянув к ней руку, неуклюже запустил пальцы в ее огненно-рыжие, в тот миг растрепанные, волосы. Санса закрыла глаза, готовясь к тому, что он сейчас схватит её и поднимет за волосы, как было свойственно ему, однако ожидания не подтвердились. Рамси лишь начал гладить ее по голове, перебирать спутанные волосы и иногда проводить рукой до самого плеча, случайно вызывая своими легкими касаниями шеи мурашки по ее коже.

Волчица открыла глаза и с изумлением посмотрела на бастарда, что особого значения её взгляду не придал и, кажется, сосредоточился в большей степени на невинной ласке. Она же снова закрыла глаза и, прислушиваясь к своим ощущениям, постепенно расслабилась. Мысли стали более вольными, и вскоре Волчица вспомнила слова Рамси о яблоке и ее выборе и, следуя совету и принимая жест бастарда без скрытой подоплеки, решила просто получать удовольствие от оказываемого ей внимания. Санса желала ласки и, выучив правило “хочешь что-то получить — сделай хоть что-нибудь для этого”, все так же не открывая глаз, пододвинулась ближе к Рамси и примостилась лбом к его бедру, подставляясь под нежности. Краешек губ бастарда дернулся в кривой полуулыбке, что была сразу же задушена в зародыше, однако появившийся сейчас в его бесцветно-серых глазах блеск никуда не исчез. Не имея ничего против желания жены, он начал водить рукой от самой ее макушки и до самых лопаток, то и дело менял траекторию движения, уделял внимание то плечам, то спине, то задерживался на голове.

Неожиданные ласки Болтона были приятны Сансе, и она, привыкнув за часы, проведенное с мужем, в основном к грубости и безразличности к ней с его стороны, хотела продлить столь редкие моменты наслаждения и поэтому была готова пролежать, прижавшись к Рамси, еще долгое время. Однако тот вдруг остановился и, не убирая руки от нее, спросил:

— Ты голодна?

Волчица на мгновение задумалась, а потом, осознав, что не ела уже несколько суток и, кроме того, очень хотела пить, произнесла:

— Да, — и подумав, стоило ли продолжать, все же добавила: — И пить хочется.

К сожалению Рамси отстранился от нее и, подав с прикроватной тумбочки стакан с водой, сказал:

— Хорошо. Тогда я прикажу, чтобы тебе подали завтрак, — он пробежался быстрым взглядом по жене и продолжил. — Заодно пусть принесут тебе воду, чтобы ты умылась. Скоро вернусь, — и на этих словах он в последний раз погладил Сансу по волосам и, поднявшись с постели, покинул покои.

Волчица, вопреки всему все еще нуждавшаяся в поддержке, проводила бастарда расстроенным взором и замерла в неподвижности в постели. Для нее сейчас было лучшим быть с кем-то, однако если отсутствие Болтона сейчас означало для нее еду и возможность умыться, то она была готова потерпеть и закрыть глаза на свое одиночество.

○○○○○○○○○○

В течение дня жар Хранительницы Севера только увеличивался и никак не хотел спадать ни от холодных примочек, ни от предложенных ей отваров и сборов. Мейстера на корабле не было, и приходилось справляться самим, применять лишь подручные средства, ибо выбор зелий и настоек, прихваченных с собой, у них был невелик. К ночи же ее, завернутую в несколько меховых одеял, стало безостановочно бить в ознобе, а по телу разлилась болезненная слабость. И сейчас охваченная жаром Санса зажмурилась и скрутилась клубочком, пытаясь бороться с лихорадкой.

Болтона по близости не наблюдалось: он недавно вышел из покоев и до сих пор не вернулся, поэтому оставленная в покоях Волчица была предоставлена сама себе и все свои нужды была вынуждена удовлетворять сама. И, например, сейчас, захотев пить, она медленно села в постели и, пододвинувшись к краю кровати, потянулась к кувшину с водой. Не без труда подняв его одной трясущейся рукой, она налила себе полный стакан и, быстро осушив его, с громким стуком опустила на тумбочку и завалилась набок, снова натягивая на себя меховое одеяло.

Примерно через полчаса в тишину покоев начал проникать звук нескольких пар ног, что уверенно приближались сюда, и Волчица стала посматривать в сторону дверей, ожидая там появления мужа. Шаги раздавались уже совсем рядом и через пару мгновений в покои вошли Болтон и двое гвардейцев, что несли деревянную бадью для купания. Мужчины опустили свою ношу на пол и поспешили вон из покоев, явно побежав за водой.

Санса окинула взглядом принесенную купель, медленно приподнялась на постели и, обращаясь к Рамси, сказала осипшим голосом:

— Мне не следует купаться в таком состоянии, — а затем, изумляясь своей недогадливости и сваливая ее на болезнь, добавила, указывая рукой на бадью: — Или ты ее для себя попросил?

Вырванный из своих мыслей Болтон растеряно взглянул на жену, а потом, сообразив, о чем она его спрашивала, ответил:

— Нет. Тебе нужно сбить жар… охладить тебя.

Санса в нерешительности посмотрела на принесенную бадью, которую вскоре гвардейцы должны были наполнить прохладной водой. Идея Рамси хоть и имела под собой обоснование, однако была очень рискованной и неоднозначной, и, давая ему знать о гложущих ее сомнениях, она произнесла: