Билет в один конец (СИ)

- Когда слова не помогли, ты начала петь, - договаривает Беннер, вспоминая слова о надежде и прикосновения холодных рук, от которых почему-то стало тепло.

- После смерти Наставника Халк был единственным, кому я могла петь. Он вообще имел много привилегий. Вы не верили мне до последнего, - она опять вернулась к Фьюри, - до той самой первой операции, документацию на которую вы выдали перед моим отлётом в Башню. Кому вы приказали следить за мной? Стиву, Наташе или Клинту – ведь они ваши доверенные лица, не так ли? Капитан Роджерс – лидер “Мстителей”, в порядке вещей будет присматривать за своими людьми. Агент Романофф открыто говорила о своей неприязни и подозрениях. А агент Бартон, - она запнулась, с вызовом посмотрев на хмурого лучника. – Подобного я не ожидала, честно. Даже у меня бы не хватило наглости играть на таких чувствах.

- Это правда. Всё, что я сказал тебе - чистая правда! – сорвался Клинт.

- Хватит! Сейчас уже нет смысла продолжать этот фарс! Я не ожидала такого от человека, который меня вырастил, - Ал хлопает ладонью по столу, а потом царапает блестящую поверхность ногтями.

- Вырастил? – изгибает бровь Бартон, неожиданно цепляясь за эту деталь. Наставник-лучник, сокол на запястье, то, как она иногда на него смотрит…

- Не ломайте комедию, прошу. Вы уже знаете, кто был моим Наставником, - она оскалилась, нехорошо сверкнув глазами. – Клинт Бартон – лучший лучник в мире и Френ – лучший охотник Фиоры. Какая между ними связь, если учесть, что “Френ” это сокращение от “Френсис”.

Злость на лице Бартона сменяется раздражением, затем удивлением и растерянностью. Мужчина безумными глазами смотрит на Ал, и закрывает лицо ладонями, пытаясь переварить информацию. Потому что это дико. Потому что сейчас Алиса Шутер (Саммерс? Грей?) имеет полное право его ненавидеть. То восхищение, с которым она говорила о Наставнике, можно ли отнести к самому Клинту? Скорее всего, нет. Потому что Френ её спас, вырастил, многому научил. А ты, придурок, к этому самому Френу ещё и ревновал. К себе получается, что ли ревновал? Чёрт, слишком сложно.

Опять тишина, чёрт подери, эта пытка никогда не закончится. Алиса даже жалеет, что не может выхватить пистолет и разбить хотя бы окно. Шум, пожалуйста, крики, обвинения, угрозы, смех, что угодно, но не тишина. Глупый разговор, зашедший в тупик, глупые признания, которые никому уже не нужны. Вот она, вся правда, перед глазами, что вы ещё хотели? Помучить меня, сделать ещё больнее. Ал уже знает, что нужно было думать головой и сразу бежать от Стива в противоположную сторону, едва Ник их представил, а не подаваться ненужным эмоциям, что всегда управляли ею. Сколько раз она уже это себе говорила и столько же раз убеждала себя, что нужно немного потерпеть, что другого шанса на прощение не будет. Что нужно вести себя, как обычный человек, пусть и с полчищами сумасшедших тараканов в голове. Проклятый подростковый максимализм, когда думаешь, что всё сможешь сделать лучше, чем эти глупые взрослые, что твой план идеальнее, а сам ты умнее, чем кто-либо. А на самом деле, ты просто избалованный ребёнок, привыкший к всеобщей любви и заботе. Она была воспитана прекрасной матерью, в какой-то степени была любима отцом, Наставник в ней души не чаял, “Мстители”, превратившиеся в суровых военных, и те баловали сверх меры. Она осталась здесь, позволила утянуть себя в водоворот жизни народных героев только потому, что соскучилась по улыбкам их, по смеху, по атмосфере, что царила в их компании. Потому что там, в своём прошлом многого им не сказала и стремилась сказать сейчас. Мёртвые должны оставаться мёртвыми и не путаться среди живых.

Вот только стоило ли терпеть недоверие и осторожность, с которой к ней относились эти самые близкие люди? Конечно же, стоило. Она получила то, о чём не могла и мечтать. Она побывала на Хеликарьерре, потом на самой верхушке Башне Старка, увидела смену сезонов в Нью-Йорке, познакомилась с Пеппер Поттс и Тором, такими заведомо любимыми и родными. Попробовала кучу незнакомых сладостей, увидела вживую Капитана Америку и Железного человека в их привычных костюмах, а не в чёрном, скрытом обмундировании. Не таясь, вышла на улицу Большого Яблока. Ей подарили цветы. Она впервые по-настоящему влюбилась. Это стоит того, чтобы жить, хотя в её случае, это стоит того, чтобы отдать жизнь. Где-то на этом моменте мысль обрывается, потому что Тор сгребает её в медвежьи объятия, едва не роняя со стула.

- Юная дева, я бы в жизни не стал участвовать в этом злодеянии, - начинает он, прижимая её сильнее к своей широкой груди. Алиса тихо радуется, что на нём надета обычная человеческая одежда, а не доспехи. – Но я прошу прощения, если невольно мог тебя обидеть.

- Тор, вы мне сейчас шею сломаете, - буркнула она, освобождаясь от сильных рук. А потом повернулась к Нику и спросила: - Директор, я могу вернуться с вами на Хеликарьерр?

- Да, конечно, - отозвался он.

- Никуда ты не пойдёшь! – твёрдо отрезал Стив, ударив кулаком по столу. Стол подпрыгнул, в нём образовалась небольшая трещина. Брюс ойкнул и отодвинулся, Клинт поднял голову. Наташа напряглась, Тони потянулся к браслетам. Они готовятся к тому, что придётся останавливать девушку, но смогут ли, с её соколиным упрямством. Сказала - сделает, закон. На цепь посадить?

- Я так больше не могу. Я устала, - тихо говорит Ал. Нет в её голосе ни издёвок, ни страха, ничего, только привычная многим усталость. – Я не механизм, меня так просто не починить. Дело не в том, верите вы мне или нет. Я не могу здесь находиться, для меня каждый день здесь – испытание на прочность: сойду я с ума или нет. Я просыпаюсь и изо всех сил хочу поверить, что всё это страшный сон, что я дома, что ничего не было, и мне нужно брать Шальную и идти на охоту, чтобы раздобыть хоть немного еды. Так же я думала после смерти Френа. И если вся моя жизнь самый большой фарс в мире, то не буду радовать зрителей очередным представлением, учиняя безумие.

- Почему ты не можешь успокоиться? – вдруг спросил Тони. – Почему ты не можешь принять это сейчас так, как есть?

- Ты – “Мститель”, ты сейчас там, где должно быть твоё место, - добавил Брюс.

- Я не могу. Потому что я знаю, как это всё можно разрушить. Я знаю, за сколько минут упадёт Хеликарьерр, если уничтожить все четыре двигателя одновременно. Я знаю, что может сделать из Тони чудовище вроде меня, требующее крови. Я знаю, через какое время умрёт инфицированный Тор. Я знаю, насколько хрупко сердце Железного Ника. Знаю, как быстро погаснут глаза Стива, последнее напоминание о мирном небе. Знаю, какую силу нужно приложить, чтобы уничтожить самое сильное и при этом самое заботливое существо на планете – Халка. Знаю, какие тёплые у Наташи руки и как мне не хватает этого тепла. Знаю, как любовь может сделать из человека зверя, - она очень выразительно посмотрела на притихшего Бартона. – И это знание не то, что я хотела бы сохранить. Я, правда, пыталась жить нормально, думала, что смогу привыкнуть, смогу успокоится и наслаждаться. Но я не могу сбежать из этого ада – я пыталась много раз.

- Ты остаёшься здесь, с нами, это приказ, - твёрдо, привычно строго, чётким командным голосом проговорил Стив.

- Но…

- Оспариваете приказ, агент Шутер? Нет? Тогда немедленно марш в свою комнату и разбери сумку, – резко отрезал он. А вот такого тона нужно бояться, поэтому Ал встаёт, отдаёт честь, вытянувшись привычно, и идёт к выходу.

Только проклятая соколиная гордость не даёт уйти спокойно. Она оборачивается и язвительно бросает в никуда:

- Теперь вы всё знаете. Но не лучше ли было вам ничего не знать?

- Нет, не лучше. Теперь мы знаем, как можно тебя защитить, - отбивает атаку Наташа.

- Защитить меня? От чего? От смерти что ли? Думаете, я за этим сюда пришла, агент Романофф? Я не боюсь смерти. Наоборот, иногда я зову её.

От автора: выхожу на практику, но обещаю писать, как только будет время. Пожелайте мне удачи и не свихнуться.