Разорвать порочный круг (СИ)

— И как тебя зовут, Алиса? — подала голос не упустившая оговорку Волчицы Гильда.

Санса молчала, застыв с приоткрытым ртом и не зная, что делать дальше. Эта женщина могла запросто понять по имени, кем она являлась на самом деле, а Волчица ведь даже не знала, на чей стороне была эта Гильда, не знала, какой реакции ожидать от нее, а та, словно услышав ее мысли, произнесла:

— Я не собираюсь выдавать вас, но и лжи в своем доме не потерплю.

— Санса, — обреченно выдохнула дочь Старка и сжалась внутри от страха.

Она быстро принялась соображать, чем можно было оглушить хозяйку и сбежать с Рамси из этого дома. Метнувшись взглядом к выходу из комнаты, Волчица приготовилась к бою, уже заранее озадачиваясь вопросом, как будет затягивать неходячего мужа на коня. Но прежде чем она успела что-либо предпринять, была вытянута из панической суеты голосом хозяйки.

— Будем знакомы, Санса, — после продолжительной паузы произнесла Гильда, глядя на Старк со смесью укоризны и прощения, после чего принялась, как ни в чем ни бывало, заниматься завтраком и разливать по мискам кашу.

Повисшая в комнате тишина создавала ощущение недоговоренности и разлада, а завтрак был уже готов к подаче, и надо было найти объяснение тому, чтобы уйти с тарелками в комнату Болтона и не приглашать присоединиться к ним Гильду. Кто знал, как ее появление в покоях подействует на Рамси?

— Не могли бы вы сегодня не беспокоить моего мужа? Он… Я боюсь, что он снова может испугаться вас.

— Меня? — с нескрываемым удивлением поинтересовалась Гильда и, тихо посмеиваясь и веселясь услышанному, добавила: — Ну хоть какой-то мужик меня боится. Не переживай, не буду я его трогать. Но куда же ты с таким собралась? — покачивая головой из стороны в сторону и усмехаясь договорила женщина.

— С ним что-то не так. Обычно Рамси другой.

«Но лучше тебе не знать, каким „другим“ он обычно был. Он вряд ли бы тебе понравился, хотя меня не стал бы трогать. Я бы могла быть спокойна. Рамси хорошо присматривал за мной.»

Гильда кивнула головой и, протянув Сансе две тарелки, отправилась со своей к столу, чтобы поесть одной за большим, рассчитанным не на одного человека, столом.

*****

Наполненное водой ведро тянуло руку, а за ней и всё тело к земле. Вода время от времени выплескивалась, грозясь вымочить ноги и одежду. Грязная и взвороченная телегами дорога была узкой, похожей на жерло, колдобины в котором оледенели, и ноги поэтому постоянно скользили и соскакивали с горбящейся поверхности.

За водой надо было ходить к колодцу, находившемуся практически на окраине деревни, возле которой и расположился дом Гильды: намного богаче и больше других в размерах; при одном взгляде на него сразу становилось понятным, что жила здесь зажиточная семья. Двухэтажный дом, громадный амбар и не менее маленький хлев со скотиной. Единственное, что колодца собственного вырыто не было — дом стоял выше остальной деревни и копать бы здесь пришлось глубже.

Вода в ведре в очередной раз поднялась по стенке вверх почти до самого края и, чуть было не вылившись наружу, опустилась назад. Сансе стоило быть расторопнее и аккуратнее, ибо эту пролившуюся по пути воду приходилось восполнять потом еще одним походом к колодцу. А ведь нужно было принести еще далеко не одно ведро, чтобы скотине (да и им самим) хватило питья до завтрашнего утра.

Для содержания дома и хозяйства Гильды требовалось обладать большой силой и выносливостью. Пять коров, семь свиней, курицы, один конь. Женщина говорила, что раньше лошадей и скотины много больше было, однако война многое поменяла в ее жизни. Часть скотины была забита, чтобы прокормить себя в тяжелый час, а часть животных была потом продана, ибо хозяйка одна со всеми справляться не могла. Муж и двое сыновей уехали на конях на войну, а вернулся с нее только старший, да и то без коня. Полгода назад умер от лихорадки. Последний урожай Гильда снимала еще с ним, но вот уже продажа зерна и заготовка фуража и дров на зиму полностью легли на ее плечи. Одно спасение — пришла зима и количество работы значительно уменьшилось, а так бы, по словам самой женщины, ей одной здесь было бы не управиться. Если же доживет она до весны, то придется либо от скотины с большего избавляться (если после зимы от той что-то вообще останется), либо нанимать на работу людей — земли у нее было предостаточно, но одних рук для ее обработки было маловато. Да и продажа урожая вызывала уйму проблем, ведь ни скот, ни дом без присмотра не оставить.

Пока же Гильда занималась всем одна, лишь иногда прибегала к помощи редких заезжих, которых чаще всего приводила сюда судьба или, как повелось в последнее время, — Братство Без Знамен, взявшее эту и близлежащие деревни под свое крыло. Жители снабжали Братство едой и оружием, а члены Братства взамен обеспечивали им защиту. Кто-то видел в этом благословление, кто-то — проклятье. Однако мало бы кто поспорил с тем, что через этих людей можно было держать связь с миром и узнавать о самых важных новостях за последнее время.

Дорога пошла вверх, идти стало гораздо сложнее, и Санса остановилась перевести дыхание. Одолженная у хозяйки обувь была не то, чтобы некрасива, а неудобна: жесткая, поджимающая ногу в различных местах, ее хотелось снять с ноги как можно скорее. В подобной далеко было не уйти, однако она была намного лучше ее собственной обуви, что вообще не годилась для ходьбы с ведрами по оледеневшей дороге и грязным закоулкам деревни. Опасно было и то, что кто-нибудь из местных крестьян мог заприметить ее сапоги хороший выделки или обитый мехом плащ, который Санса сейчас предусмотрительно заменила на предложенную Гильдой одежду.

Эти мелкие неудобства разжигали нарастающее уныние, отчего будущее казалось еще более темным. То щемило сердце, то к глазам подступали слезы, то наступала минута грусти по родителям, то минута полнейшей апатии и ощущения собственного бессилия. Несколько раз за этот день возникло желание бросить все, пойти в дом к Рамси. Там ей было бы уютнее… Она бы с радостью заходила туда почаще, заглядывала бы буквально на пару минут, однако, только подумав об этом, отказывалась от этой идеи. Потому что боялась, что если пойдет туда, то не сможет сдержать слез или будет вести себя слишком отстраненно.

Санса не могла оставаться одной, но и с Болтоном не могла найти покоя. Хотела бы дать волю чувствам, хотела бы встретить поддержку и понимание, однако боялась того, что муж никак не сможет ей помочь, и каждый раз поэтому оттягивала момент возвращения в их общие покои. Волчица видела, что Рамси сегодня однозначно было намного лучше и вел он себя по-другому… и сильно поразил её утром. Похоже, вчерашние оцепенение и страх быстро сходили на нет, обнажая за собой, как отступившая с берега волна, удивительные вещи.

Старк даже предположить не могла, что муж вспомнит и заговорит о произошедшем с ней в руках тех разбойников. Не ожидала она, что он станет просить прощения за то, что от него не зависело, и столь заметно будет волноваться за нее. Ей стоило этим утром многих усилий, чтобы не расплакаться, и повезло, что нашлось место, где она смогла спрятать лицо и перебороть выступающие на глазах слезы.

Рамси обычно просто-напросто действовал, но никогда непосредственно не спрашивал у нее, как она себя чувствовала, не разговаривал с ней, не узнавал, все ли с нею в порядке, не уделял ей столько внимания. Он никогда не сочувствовал ей и не пытался отнестись к ее проблеме участливо, а вместо этого лишь говорил, что все будет хорошо, и успокаивал, дожидаясь того момента, когда она возьмет себя под контроль. То, что Старк увидела сегодня, было для нее ново и необычно, оно доставляло боль и одновременно с тем несло в себе приятное облегчение и ощущение некой поддержки. В иной раз такое поведение Рамси запросто бы ее насторожило, однако не сейчас. Она воочию видела, что творилось с ним в последние сутки, и теперь лишь задавалась вопросом, чего следовало ожидать от него и чего опасаться. Как ей вести себя с ним?