Разорвать порочный круг (СИ)

Найдя в себе силы, Санса бросилась вслед за Рамси, схватила за руки, чтобы удержать на месте. Он испуганно отвернул вбок закинутую от боли вверх голову, а Старк сжала его руки в своих и, притянув ближе к себе, заговорила:

— Рамси! Рамси, послушай меня. Я прощаю тебя, прощаю, — Болтон со слезами на лице отрицательно замахал головой, все еще пытаясь вырваться из рук Волчицы. — Я прощаю тебя. Со мной все в порядке, видишь? Не ты один виноват в смерти Рикона… Мизинец все подстроил, а я, Джон, ты… мы все попались на это.

Рамси прекратил вырываться и громко заплакал, делая движение по направлению к Сансе, а та, заметив это, обняла его и дала уткнуться в плечо.

— Прости, что сделал тебе больно, прости за всё.

У Сансы сперло дыхание и в груди поднялась вверх волна боли — бывшей боли, которую она сейчас выплескивала наружу. Сквозь плач ей удалось выдавить из себя несколько слов:

— Все хорошо, я прощаю тебя. Все в порядке.

Она снова заплакала, громко всхлипнула, хоть и силилась не дать виду, что ревет. Понимая, что выдала себя, Санса заплакала в открытую. На удивление, но уже через несколько секунд она ощутила, как Рамси обнимает ее. Всхлипывая и обращая свое внимание на мужа, которого она почувствовала, что хочет тоже чем-то успокоить и не расстраивать еще больше, Старк обняла его в ответ и заводила рукой по спине и плечам. Она хотела что-нибудь ему сказать, но ничего не получалось, ибо слезы так и не прекратили течь из ее глаз и мешали говорить.

Происходящее казалось чем-то за гранью реальности, если кто-нибудь увидел бы их сейчас, то не поверил бы глазам. Однако от этого Болтон становился лишь ближе ей, это становилось их еще одним общим секретом, о котором никому не стоило знать.

Уже с большего выплакавшись и найдя неожиданную поддержку и понимание Рамси, из-за чего она почувствовала себя гораздо лучше и, желая его отблагодарить, заставила себя остановить слезы. Ощущая их общую горечь, Волчица захотела помочь мужу. Она разжала объятия и, взяв руки поглаживающего ее Болтона в свои, медленно развела их в стороны. Рамси сел прямо и посмотрел на нее. Ловя его взгляд и убеждаясь, что его внимание было на ней, мягко произнесла, мысленно сжимаясь от того, что говорит, и надеясь, что это возымеет свой эффект:

— Я люблю тебя.

— Я люблю тебя тоже.

Старк на миг оторопела и, чтобы скрыть свое удивление и замешательство, потянулась к бастарду за поцелуем. Неторопливо, нежно целуясь, она попыталась воспользоваться моментом для раздумий, но ничего толкового не вышло. Смятение еще не прошло, а эмоции туманили рассудок.

Санса соврала, Рамси — нет, и второе многое меняло. Одна ее часть отказывалась верить вот так на слово и говорила, что здесь кроется подвох, ничего не изменится, с ее чувствами просто поиграют, а вторая — подговаривала дать Болтону шанс и попробовать довериться ему, а дальше — время покажет. И Санса разрывалась между двумя этими порывами, и боясь, и желая попробовать.

В это время она разорвала поцелуй и вновь встретились взглядом с Болтоном. Санса не знала, как выглядела сейчас со стороны и что мог увидеть в ней Рамси, однако смотрел он на нее, как ей показалось, влюбленно. Было приятно это видеть, приятно осознавать, что ее любили. Рассудок пока отказывался в это верить, однако она игнорировала его и, когда Болтон потянулся вновь к ней за поцелуем, подалась ему навстречу.

Неважно. Это было приятно, действовало успокаивающе. Оно прикрывало легкой, почти невесомой тканью открытую рану в ее душе. Можно было представить на мгновение, что все отлично, что нет войны, нет внутренней боли. Существовал только этот момент и спокойствие, которое он нес.

Когда их поцелуй завершился и они оба в очередной раз оказались сидящими друг напротив друга, Болтон произнес, на миг бросив взор на постель:

— Ты приляжешь со мной?

— Да.

Она устала после продолжительных рыданий, чувствовала себя полностью выжатой и, более того, была уверена, что у них двоих было предостаточно времени до ужина. Для нее было действительно лучше прилечь и побыть наедине с мужем.

Скинув обувь, Санса забралась на кровать и легла лицом к лицу с Болтоном, а тот накинул на нее покрывало и приобнял за талию. Раз за разом он продолжал удивлять ее в эти дни, и дочь Старка зачастую оставалась озадаченной и смущенной, то и дело чувствовала себя неловко, потому что не знала, надо ли ей было молчать или говорить, надо ли было касаться какой-то темы или нет. Не знала, что ожидалось от нее. И вновь устремила вопросительный взгляд к Болтону, когда он заговорил:

— Прости. Я вел себя отвратительно. Ты не виновата в том, что произошло с тобой и твоей семьей. Не ты их убивала и не ты хотела их смерти, — с сочувствием глядя на нее, произнес Рамси. Черты его лица выдавали обеспокоенность, а в усталых глазах угадывалась печаль и жалость, при виде которых у Сансы все сжалось внутри от давшей вновь о себе знать боли.

Ей захотелось поговорить, рассказать, как чувствовала себя, захотела встретить понимание и поддержку. Захотела поделиться своим горем и, разделив их на двоих, уменьшить свою душевную боль.

Делая глубокий вдох и набираясь сил, Санса подавила в себе выступающие на глазах слезы и тихо заговорила, не отрывая глаз от плеча мужа:

— Иногда у меня появляется такое ощущение, словно несчастья преследуют меня повсюду, — она замолкла, выигрывая себе время на то, чтобы взять себя в руки и не удариться в плач. — Куда бы я не поехала, везде все оборачивалось для меня хуже некуда. В столице я угодила в клубок змей, которые и на людей едва ли походили, — Волчица шмыгнула носом и продолжила: — В Орлином Гнезде Лиза Аррен хотела сбросить меня в Лунную дверь, а потом мне пришлось ехать в Винтерфелл.

В этом месте следовало быть осторожнее, выбирать слова так, чтобы не обидеть Рамси и не допустить, чтобы у него создалось впечатление, что она задержала на него обиду. Тем более, что он и так знал, что было сделано с ней в Винтерфелле.

— Как же я ненавидела Русе, с трудом получалось улыбнуться ему, — Рамси ее слова об отце, похоже, нисколько не обидели и не обеспокоили, и Санса продолжила говорить уже более расслабленно. — Каждый раз, когда видела его, только и думала о том, как отомщу ему за все. А потом… а потом был… ты.

Как бы Волчица ни старалась, но не смогла сдержать слез и замолчала, ощущая, как по щекам потекли горячие капли. Она сглотнула, торопясь продолжить, но прежде чем смогла это сделать, Болтон прижал ее к себе.

— Я прощаю тебя, — Санса произнесла сквозь слезы, ее губы и голос дрожали, но желание говорить дальше оказалось сильнее, — но от этого мне легче не становится, боль все там же.

Хватка Рамси на ней усилилась, он прижимал ее к себе еще рьянее, гладил по плечам, а затем отстранился и сказал, не смея смотреть Волчице в глаза и опуская взор к постели:

— Я… хотел сделать тебе как можно больнее, хотел проучить тебя, чтобы вела себя нормально, — слышать это было неприятно, но было лучше услышать правду и чистосердечное признание. — Прости. Если бы я только мог что-то исправить, — в голосе Рамси угадывалось волнение и переживание, да и вид у него был явно озабоченным. Не могло возникнуть сомнений в том, что этот человек хотел искупить свою вину. Сразу же полностью забывалась былая обида, а от того, что почти плакали они оба, осознание произошедшего с ней набирало силу и вытягивало наверх те переживания, о которых Старк говорила мужу. Это было больше, чем Санса могла вытерпеть, и она снова дала волю чувствам.

— Это все из-за того, как относилась к тебе? Что считала бастардом? Что ненавидела Болтонов?

— Да.

На глазах Рамси блестели слезы, лицо имело встревоженный вид. Ему не было нужды так мучиться. Вполне возможно, именно поэтому его признания вызывали у Сансы только жалость да болезненные воспоминания. Было даже желание сказать ему, чтобы забыл о том и просто больше никогда так не делал.

— Прости, прости, я… я вспоминал… и все самое плохое, — он нервничал и еле держал себя в руках, — происходило со мной потому, что я бастард.