Меняя ход событий (СИ)

- Ну-ну.

…

Унылый в серых тонах кабинет давил тоской и безысходностью, вид из огромного окна на тяжелеющие облака лишал даже призрачных оттенков оптимизма, но я крепилась. Созвав на собрание все силы моей души, я дала слово ни при каких обстоятельствах не поддаваться на его провокации.

Во время допросов и отчетов Пейн обычно всегда стоял у окна и важным взглядом всматривался в свои владения за пределами главной башни. Однако сегодня, будто почувствовав, что на жертву нужно давить вдвое сильнее, он сел за стол, прямо напротив меня и стал прожигать не обещающим ничего хорошего взором.

Мне не хотелось прятать глаза и рассматривать знакомую обстановку в прохладной комнате, но и играть в «гляделки» с его риннеганом оказалось выше моих сил.

- Что ты от меня скрываешь, Сакура?

Вопрос лидера прозвучал очень даже будничным тоном, но обольщаться на его приветливый вид совсем не вариант. Его лицо не было застывшей маской средневекового инквизитора, однако глаза горели мрачным огнем, который выдавал его истинное отношение ко всему происходящему.

- Скрываю? – я медленно откинулась на спинку стула. – Что я могу от тебя скрывать, Пейн? И разве возможно что-либо от тебя скрыть?

В сером риннегане промелькнула искра раздражения.

- Ты знаешь, Итачи вчера разыскать так и не удалось.

- Правда? – я вскинула брови. – И куда же он делся?

- Это я хотел спросить у тебя.

Я постаралась отогнать круживший вокруг меня подобно голодному коршуну страх.

- Откуда мне знать, где Итачи? Он мне о своих планах не докладывает.

- А жаль. Я бы очень хотел его видеть. И очень бы хотел с ним кое-что прояснить.

Я промолчала.

- Не догадываешься, что именно?

- Он мне говорил, – глухо начала я; Пейн напрягся. – Говорил о последствиях. Теперь я вспомнила.

- Что? – отрывисто спросил он. – Что ты вспомнила?

- Его гипноз может быть разрушен сильнейшим потрясением. Одним из таких сильнейших потрясений была моя «смерть». Потом он еще раз стирал мне воспоминания, но после всего произошедшего его контроль сильно ослаб. Вчера, когда я увидела Джирайю-сенсея, моя память вернулась ко мне. И эти мои вернувшиеся воспоминания – не его вина. Итачи всегда исправно выполнял порученную ему работу.

- Вот как? – теперь на спинку стула откинулся акацки. – И он об этом тебя предупреждал?

- Он предупреждал меня, что если я испытаю сильнейшее потрясение, действие его шарингана прекратится.

- Понятно.

В помещении воцарилась недобрая тишина.

Пейн отвернулся и впился взглядом в весящий на стене плоский светильник. Не зная куда деть свои глаза, я стала осматривать предметы на его столе. И опять, как и в прошлый раз, мой взор наткнулся на книгу Джирайи-сенсея. Ту самую книгу, которую я вручила ему на общей кухне во время собрания всех акацки после моего внезапного воскрешения. Тогда он сильно разозлился и не взял «подарок», однако Конан пообещала после его передать.

- Где он, Сакура?

Я едва не вздрогнула и тут же вскинула на него глаза. Серый риннеган заметно посуровел, предательский страх стал окутывать мое тело.

- Я не знаю. Честно, не знаю.

- Помнится, когда-то не так давно я хотел вытравить из твоей души все светлое и доброе, что так мешало и продолжает мешать мне на протяжении всего времени, что ты состоишь в рядах моей организации. Но тогда какими-то немыслимыми способностями ты сумела прервать сеанс извлечения и осталась самой собой. Как думаешь, стоит мне сейчас повторить тот опыт?

Я окаменела.

Пейн неторопливо поднялся из-за стола.

- Быть может сейчас, после всех потрясений ты заметно ослабла и уже не сможешь дать мне отпор?

- Не надо. – выдохнула я, мгновенно вспомнив то ужасное, опустошающее чувство, терзавшее меня во время его пытки. – Пейн, прошу, в этом нет нужды.

- В самом деле? – он стал подходить ко мне. – Ах, ну да. Ты же, кажется, если не клялась, но обещала быть преданной мне.

- Я и так преданна тебе. – я вскочила на ноги, готовая бежать отсюда в любую секунду. – И всегда была.

- Что-то не вяжется твоя преданность с событиями вчерашнего дня.

- Джирайя-сенсей был мне дорог. – я попятилась к двери. – Я не могла вести себя иначе.

Угроза, закутанная в черный плащ, продолжала свое наступление. Становилось все страшней.

- А жители твоей деревни не будут тебе дороги? – то, чего я так не хотела услышать, повисло в воздухе отравляющей субстанцией, стремительно проникающей с судорожным вдохом и обжигающей легкие изнутри. – Разве во время наступления на Коноху ты будешь стоять в стороне?

Я схватилась за дверную ручку.

- А ну стоять, Харуно.

Пришлось послушно замереть. Сопротивляться ему нет смысла, но рефлекторные инстинкты заставляли меня спасаться бегством.

- Мне нужна твоя сила и мне нужен Итачи, поэтому живо говори, куда он пошел.

Я обреченно опустила руку и медленно развернулась к своему мучителю.

- Отвечай.

Внезапно за дверью послышалось чье-то присутствие, и спустя пол секунды она резко распахнулась, при этом, чуть не зашибив меня.

- Сакура? – глаза Конан расширились от удивления. – Почему ты здесь?

В это мгновение я была готова ее расцеловать.

Выглядела напарница лидера хорошо, на щеках играл живой, будто от быстрой пробежки румянец, вот только изумление во взгляде сразу же трансформировалось в дикий испуг, когда она заметила рядом разозленного Пейна.

- Все нормально! – быстро сказала я. – Лидеру просто нужен Итачи, вот он и вызвал меня, так как думал, что я знаю, где он находится.

В янтарных глазах мелькнуло облегчение, она тут же взяла себя в руки и обернулась к напарнику.

- Скверные новости, Пейн, – не дав ему и рта раскрыть, проговорила синеволосая. – У нас могут возникнуть серьезные проблемы с восьмихвостым.

- Что? – акацки будто влетел в невидимую стену. – Какие еще проблемы, Конан?

- Без тебя там дело не решить. Надо выдвигаться.

Лидер сузил глаза.

- Прямо сейчас?

- Желательно сию минуту.

Рыжеволосый чертыхнулся и задумчиво потер свой пирсингованный нос.

- Вообще-то у меня тут важный разговор.

- Продолжите позже. – невозмутимо отозвалась девушка.

- Ладно. Сакура, Конан, идемте за мной. Наведаемся в одно место.

Он прошествовал вперед, мы, недоуменно переглянувшись, последовали за ним.

- Какое еще место, Пейн? – нетерпеливо спросила любительница оригами. – Нам некогда.

- Это не займет много времени. – мы уже спускались по лестнице. – И да, пока мы идем, Сакура, позволь мне задать тебе еще один вопрос.

Я резко остановилась, Конан тоже замерла.

Спустившись вниз, лидер грациозно развернулся, и, устремив на меня внимательный взор, произнес:

- Позволь поинтересоваться, где твое кольцо?

…

Я сидела в сыром и никак не подходящем для долгого пребывания домике вот уже без малого два дня. Пейн отвел меня чуть дальше от своих основных владений и, показывая на ничем непримечательное, обветшалое строение, дал сухие указания.

- Будешь сидеть здесь до тех пор, пока мы с Конан не вернемся. Чтобы ты не сбежала и не выкинула очередную фишку, мы запечатаем тебя в барьер. Конан, – он кивнул напарнице. – Приступаем.

И хоть в ее глазах было сострадание и горячее нежелание делать это, ослушаться она его не могла.

Главный и так был не очень-то доволен ее вмешательством по поводу его вопроса про кольцо, при всем том, что он уже был разозлен разговором со мной. А тут если бы Конан еще воспротивилась его воле.. страшно представить.

Акацки поставили, как мне показалось, сложнейший барьер и убрались восвояси, оставив меня задыхаться в приступе безысходности и потерянных надежд. Ведь все вышло не так, как я планировала. Судьба в очередной раз наградила меня ударом в спину, и мне ничего не оставалось кроме как войти в неуютное помещение и предаться своим безрадостным мыслям.

Осознание того, что меня намеренно спрятали от остальных черных плащей и что никто сюда не придет, заставляло разве что не биться головой о стену. Кричать и звать на помощь бесполезно. Непроницаемая клетка вокруг дома все равно не пропустит отсюда ни единого звука. Попытавшись в первый же вечер разбить свою тюрьму кулаком и мгновенно получив неслабый ожог, я оставила попытки выбраться самостоятельно. Призвать своего сокола я тоже не могла, так как в этом пространстве не действовали никакие техники, кроме разве что медицинского ниндзюцу, которым я залечила свою руку, а затем и оставшиеся раны от боя с синеволосой и лидером на озере Амегакуре.