Колечко с бирюзой

Минут через двадцать они вернулись к директорскому коттеджу, но Егора среди офицеров не было, исчез и Аркадий.

Уже знакомый Наташе полковник держал в руке мегафон и, увидев ее в белом халате с медицинским саквояжем в руках, поднес его к губам:

– Эй, Пеликан! Слушай внимательно! Врача тебе нашли, но с условием, что отпустишь раненую девушку.

Висевший на столбе репродуктор, обычно разносивший окрест удалые шлягеры и распоряжения местного начальства, сейчас захрипел, зашипел и наконец выплюнул слова Пеликана:

– Заруби себе на носу, начальник, если ты мне под видом доктора своего эсэсовца зашлешь, то не только девку, но еще и парочку пионеров тебе верну, но учти: в охлажденном состоянии. Ты меня понял, полкан?

– Врач – женщина, и ты хорошо ее знаешь, – прервал половник Пеликанова. – Наталья Константиновна, жена твоего бывшего одноклассника...

Репродуктор помолчал, видно, Пеликан собирался с мыслями, потом прохрипел:

– Пойдет такой вариант. А как насчет остальной заявочки, господа хорошие? Если через два часа не будет автобуса и обещанного оружия, детское поголовье будет убывать по одному каждые десять минут. Я ведь человек гуманный, терплю до последнего и даже денег не прошу за моральный ущерб!

– Прекращай базар, гуманист! – остановил его полковник. – Ты девушку отпускаешь или нет?

– Делать нечего! Подарок ты мне хороший приготовил, поэтому и я тебя порадую!

Полковник через мегафон, а Пеликан из кабинки радиоузла, примыкавшего к столовой, перебросились еще несколькими фразами, обговаривая порядок передачи раненой.

Перед зданием столовой располагалась асфальтированная площадка с флагштоком, место для проведения линеек, подумала Наташа, вспомнив свой опыт работы в детских лагерях. Колючий кустарник окаймлял аллеи, ведущие от корпусов к площадке. Теперь за этой живой изгородью скрывались спецназовцы.

Наташу заставили пригнуться, вместе с двумя бойцами она добежала до площадки и села на бетонный бордюр, еще хранивший дневное тепло. Там она должна была ждать сигнала, который позволит ей идти к Пеликану.

Ночь спустилась быстро, но фонари, которым, казалось, не под силу было справиться с густой темнотой, вдруг ярко вспыхнули. Ослепительный свет залил и столовую, и все пространство перед ней.

– Прожекторные установки подогнали, – пояснил Наташе один из сопровождающих.

Теперь она смогла разглядеть детей, сидевших на окнах, и даже смерить на глаз расстояние от окон до земли. Высота – третий этаж обычного многоквартирного дома. Внизу бетон, камни...

Она старалась пока не думать о том, что творится сейчас в столовой. Вначале нужно будет осмотреть раненую, оказать ей необходимую помощь... Но мысли вертелись вокруг несчастных детей, и Наташа представила, что бы она почувствовала, окажись на месте заложников Егорка и Петька... Вероятно, родители уже проведали о страшном происшествии и спешат в лагерь, чтобы узнать о судьбе детей...

Она вздохнула. Егора-старшего, похоже, тоже задействовали, не зря, наверно, они с Аркадием так быстро куда-то исчезли. Иначе он сам бы проводил ее до столовой, не доверил бы незнакомым мужикам. В этом она была уверена на все сто процентов!

И вдруг раздался выстрел и в небо ушла зеленая ракета – сигнал к началу обмена. Тотчас же открылась дверь на первом этаже – вход в клуб – и показались две темные фигуры – одна с автоматом, другая – с девушкой на руках. Они бегом преодолели половину освещенного пространства, положили раненую в центре площадки и так же быстро отступили.

Наташа и ее охрана в том же темпе преодолели расстояние до раненой и склонились над ней. К ее удивлению, девушка была в сознании и даже пыталась улыбнуться.

Пуля навылет пробила ей плечо, но повязка из разорванной на полосы скатерти была наложена достаточно умело.

– Кто тебя перевязал? – спросила Наташа, соображая, что вожатая в состоянии дождаться санитарного вертолета.

– Парень один, из этих... – пояснила девушка, кивнув на столовую.

– Молодец, бродяга! – Один из бойцов подхватил девушку на руки. – Держись, сестренка, для тебя все позади!

Девушка внезапно заплакала:

– Ребятишек спасайте! Они ведь голодные, замерзли, спать хотят...

Боец сплюнул, выругался и понес девушку в глубину аллеи. Наташа глубоко вдохнула воздух, подняла руку и помахала на прощание всем, кто оставался за ее спиной. Потом выпрямилась во весь рост и пошла к столовой. Полы халата белыми крыльями взметнулись вверх, и Царевна Лебедь капитана первого ранга Карташова миновала освещенное пространство. Не одно мужское сердце дрогнуло и сбилось с ритма, когда высокая стройная фигурка женщины ступила в темный проем и тотчас же дверь с шумом захлопнулась за ней.

Глава 20

– Здравствуй, красавица, уже и не чаял с тобой свидеться. – Маленькие глазки на иссиня-бледном лице впились в женщину, которая только что появилась на пороге радиорубки. Это было узкое, тесное помещение с маленьким окном под потолком, которое в лучшие времена, очевидно, использовали еще и как фотолабораторию: в углу на столике Наташа заметила старенький фотоувеличитель и ванночку для реактивов.

– Здравствуйте, Леонид Андреевич, – постаралась как можно спокойнее произнести Наташа. С первого взгляда на раненого она поняла, что дела его обстоят неважно. Темная корочка стянула тонкие губы, глаза лихорадочно блестели.

Наташа опустилась перед ним на колени, достала из саквояжа градусник и подала его Пеликану.

– Измерьте температуру, а я пока осмотрю бедро и колено.

– Погоди, – Пеликанов сжал ее руку, – опять Егорка что-то против меня придумал? Даже тебя не жалеет, второй раз подсадной уткой использует.

– Никто меня не использует! И в планы свои он меня не посвящает! Я кошка, которая гуляет сама по себе и в ничьих указаниях не нуждается!

– Хочешь сказать, что ничего не знала о засаде на берегу, а здесь по собственному желанию?

– Я ничего доказывать и тем более оправдываться не собираюсь. – Наташа размотала самодельную повязку все из той же скатерти и подняла на Пеликана глаза. – Девочку стало жалко, побоялась, что погибнет...

– А меня тоже пожалела?

– Поначалу – нет. Потому что самое паскудное дело прятаться за детскими спинами, Леонид Андреевич! И будь у меня пять минут назад в руках автомат, я бы не задумываясь весь магазин в тебя всадила!

– А ты смелая! – Пеликан усмехнулся. – Не боишься, что за такие слова мои парни из тебя омлет сделают?

– Не боюсь, потому что я для тебя сейчас – самый жизненно важный человек. Да и, кроме всего, мне тебя очень жалко...

Пеликанов усмехнулся:

– И с чего вы вдруг, Наталья Константиновна, воспылали жалостью к такому ничтожеству, которое и мизинца вашего драгоценного Егора не стоит?

– Не тебе судить, кто сколько и чего стоит! – Наташа внимательно осмотрела рану и покачала головой. – А жалко мне тебя потому, что раны у тебя такие же пакостные, как ты сам и вся твоя поганая свора! Рентгена здесь, конечно, нет, но у тебя, похоже, раздроблена бедренная кость, а колено, и на глазок видно, восстановлению не подлежит. Самое лучшее, что я могу сейчас сделать, – очистить рану от обломков кости, наложить тугую повязку и шину. Нужна срочная операция при общем наркозе и, естественно, не в полевых условиях, надеюсь, тебе понятно почему?

– Ногу можно сохранить?

– Ничего определенного сказать не могу. Но инвалидом останешься, это уж точно!

– Наташа, милая, сделай что-нибудь! – Пеликанов умоляюще схватил ее за руку.

Она пожала плечами:

– Поставлю обезболивающие, вколю антибиотики, чтобы заражение не началось, – и это все, что я в состоянии сделать. Остальное – в условиях стационара!

– Выходит, ты предлагаешь мне выбросить белый флаг, чтобы спасти жизнь и ногу? – вкрадчиво спросил Пеликанов, но по лихорадочному блеску в его глазах Наташа поняла, что он на грани истерики. – Не-ет, дорогуша! – выкрикнул он пронзительно. – Так дело не пойдет! В больнице мне ногу живо оттяпают, что им с зэком особо церемониться? А следом и головенку отвернут, которая слишком много знает и понимает!